Хиастолина недоверчиво посмотрела на него и отвернулась. Поделать с этим уже ничего нельзя было. Поздно отступать. Контракт уже заключен. Осталось только принять свою судьбу и смириться. Неожиданно он припал губами к ее шее и ключицам, лаская рукой ее бедра и изгиб тонкой талии. С самого рождения никто не прикасался к ней, кроме служанок, принадлежащих ее миру, но лишенных каких-либо сил. Разрушающие все вокруг мимолетные поцелуи ее драгоценного Касситериана даже близко не стояли рядом с тем, что вытворял с ней этот жалкий смертный.

– Не нужно делать ничего лишнего, – она попыталась постеречь его, но он был непоколебим.

– Это не лишнее, – сказал ей его голос, раздающийся откуда снизу между ее грудей, опускающийся дальше по предательски разнежившемуся телу. – Если бы так можно было – ты бы подоила меня, как корову, и залила в себя мое семя. Но раз мы здесь, в этой постели, значит нужно, чтобы ты приняла меня. Не сопротивляйся. И не бойся.

– Чего мне бояться? – возмутилась Хиастолина.

Его голова неожиданно оказалась между ее бедер, обжигая горячим дыханием. Незнакомый мужчина, лица и имени которого она даже не знала, подарил ей самый грязный и неприличный поцелуй, какой она только могла себе представить. Пока его язык ласкал ее, странное тепло, зародившееся внизу где-то в глубине ее тела, поднималось вверх, захватывая ее полностью. Растекаясь в груди, оно дарило неожиданное ощущение легкости и защищенности. В ее непокорном сердце зародилось доверие, а неумолимо возрастающее наслаждение, сорвало с алых губ томный стон удовольствия. Его широкие ладони прижимали ее тело к нему до тех пор, пока ее голос не стал звучать настолько громко, что возникла опасность, что их могут услышать. Тогда он бросил это занятие, оставляя ее тяжело дышать, и снова начал изучать ее тело. Его поцелуи отмечали внутреннюю поверхность бедер, пока грубые ладони скользили по ее нежной коже. Горячий язык начертил мокрую дорожку на плоском животе по пути к вздымающейся груди, чтобы позволить губам сомкнуться вокруг отвердевшего соска. Он приподнялся на локтях, провел рукой по разбросанным на подушках волосам и заглянул в затуманенные удовольствием глаза.

– Вот видишь, – ласково прошептал Молес, – это может быть очень хорошо.

Он снова вошел в нее. На этот раз медленно и нежно. Ее влажное от ласк лоно, приняло его в себя легко. Молес двигался осторожно, снова срывая с нее стоны, заглядывая ей в лицо, чтобы убедиться, что ей приятно каждое его движение. Наконец она подалась ему навстречу, обхватив руками его крепкую шею. Ее движения разожгли желание в нем. Молес никогда не жаловался на мужскую силу, но такого жгучего возбуждения не испытывал даже во время взросления. Он ощущал, что готов излиться в любой момент, но не мог позволить себе завершить все, не показав ей на что способен. В нем крепла решимость довести ее до пика удовольствия. Она же хоть и таяла в его объятьях, но была еще слишком далека от этого. Не в силах вырваться из ее рук, прижимающих его к содрогающемуся от плавных толчков нежному женскому телу, Молес, не выходя из нее, сел. Хиастолина оказалась сверху. Теперь она задавала темп, запустив свои тонкие пальцы в его жесткие волосы и с каждым движением опускаясь все ниже. Он понял, что допустил страшную ошибку. Ее упругая грудь, скользящая по его мускулистому телу, страсть, с которой она впивалась ногтями в его плечи, жажда, с которой девушка льнула к нему – все лишало его рассудка. Скажи ему сейчас, что он птица, и он с радостью выпорхнет в окно, совершенно не соображая, что делает. Бороться с ее напором было сложнее, чем с разъяренным сангъяком, но Молес, собрав в кулак все мужество и самообладание, отстранил от себя разгорячённую принцессу огненных драконов и уложил обратно на шелковую простыню и мягкие подушки. Они оба испытали мимолетное разочарование, когда ему пришлось покинуть ее тело. Подняв ее бедра и закинув ее ноги к себе на плечи, он снова вошел, с твердым намереньем довести дело до конца. Это удалось ему далеко не сразу. Постель комкалась и шла складками под ними, его лоб покрылся испариной. Капли пота, падающие вниз, искрились, испаряясь от исходящего от ее тела жара, на который были способны только повелевающие пламенем. Ее глаза зажглись ярким светом, когда она достигла вершины удовольствия. Запрокинув голову, Хиастолина протяжно застонала, выгибая спину. От этой картину у него внутри все содрогнулось. Он в последний раз погрузился в нее как можно глубже и, придерживая ее за бедра, испустил в нее свое горячее семя.

Выйдя из нее, Молес попытался сделать то, на что не решался все это время – поцеловать ее. Хиастолина отвесила ему тяжелую пощечину, едва он приблизился к ее лицу.

– Ты что о себе возомнил?! – прошипела она, от нежной девушки, жадно льнувшей к нему, не осталось и следа. – Кажется, ты забыл свое место, человек! Чтобы через мгновение и духу твоего здесь не было! Иначе я велю выпороть тебя! Нет, выпорю сама! Проваливай! Вернешься, когда будет велено, за Грамотой. Получишь свою косточку, псина!

Не говоря ни слова, Молес напялил на себя разбросанные по полу шелковые тряпки обратно и вышел. Не сдерживая злости, Хиастолина запустила ему в спину подушкой. Наследная принцесса не могла себе позволить подобного поведения, но, откровенно говоря, она сейчас не чувствовала в себе ни капли благородства. Всего ее достоинства и гордости ее лишили здесь – на этой смятой постели. Она сорвала украшенную кровавым пятном простыню, свидетельство ее позора, и мгновенно испепелила прямо в руках. Молес покинул покои, даже не обернувшись. «Ну все, – подумал он. – Дело сделано и не стоит вспоминать об этом. Мне нужно решать реальные проблемы, а не те, от которых страдают королевские особы. Пусть душевными терзаниями благородных девиц занимается кто-нибудь другой». В соседней комнате его ожидала все таже придворная дама. По ее непроницаемому выражению лица было непонятно, что она слышала и что обо всем этом думает. Ни о чем не спрашивая, Ларима сняла с него заклинание, передала ему его одежду и отвернулась. Ему начало надоедать эта игра в переодевание. Он отказывался понимать, почему не мог явиться к Ее драконьему Высочеству в чем обычно ходил, особенно учитывая то, что все равно это нужно было снимать. Но возмущаться было бессмысленно и, откровенно говоря, поздно.

– Что дальше? – спросил Молес, застегивая свою кожаную куртку. – Когда я получу Грамоту?

– После появления наследника, – не выражающим никаких эмоций тоном ответила Ларима. – Я Вас вызову.

– Слишком долго, – он поймал на себе ее пристальный взгляд и осекся: – А сколько носят драконы?

Она ничего не ответила, чем вызвала растущую в нем волну опасений. Решившись на эту авантюру Молес не обдумал многих вещей, во-первых, он даже не подумал о том, что бессмертные устроены совершенно по-другому.

– Сколько? – резко переспросил он.

– Вы хотите знать сколько нужно времени для появления на свет наследника великого королевского драконьего рода? – снисходительно уточнила она, и Молес буквально кожей ощутил, что влез в какую-то очень мутную историю. – Что ж, никто не знает. Существование бессмертных тесно связано с целостностью нашей Вселенной и потоками силы в ней.

– Сколько? – раздраженно уточнил Молес. – Год? Два? Десять? Сто лет? Тысяча?

По ее молчанию, он понял, что любой из этих вариантов может оказаться правдой.

– Может быть и меньше, – неожиданно попыталась подбодрить его Ларима. – Это может произойти в ближайшее время. В любом случае сначала необходимо подтвердить зарождение жизни. Это можно будет сделать спустя пару недель, не раньше. Я сообщу Вам о результатах, возможно это Вас успокоит. Если результат будет отрицательным….

– Как он может быть отрицательным? – вспыхнул Молес.

– Если результат будет отрицательным, – спокойно повторила она, игнорируя его негодование, вызванное задетым мужским эго, – ритуал необходимо будет повторять до тех пор, пока это будет необходимо. Разорвать Контракт может только смерть обоих сторон, за преждевременную смерть одного из вас будет наказан тот, кто останется в живых. Надеюсь, все понятно. А теперь попрошу Вас удалиться, как можно быстрее. Ваше присутствие здесь нежелательно, а случайная встреча с любым из представителей королевской крови может вызвать конфликт, который никому из нас не нужен. Так что не задерживайтесь и без особого приглашения сюда не приходите.