Перспективный ученик храмовника вернулся через двадцать минут, без видимых усилий таща одной рукой сундук, в котором могли поместится по меньшей мере трое взрослых мужчин. Рядом подпрыгивал радостный новосел.

— Вот, — Лоб бухнул сундук на землю. — Принес.

— Все нормально? — обеспокоенно спросил храмовник.

— Угу, тока это… ну… утихомирить одного пришлось… возникал громко, гы. Ну я его слегка… оклемается к завтрему, поди.

Лоб Буйных не блистал изяществом речи, как его учитель, но все равно чем-то необъяснимо мне импонировал.

— И это… Вот… Этот? — он протянул милиционеру кинжал.

— Да, это он! Эх, уже и поцарапать успели, и лезвие затупили. Надеюсь, ни в каком мокром деле мой кинжальчик засветиться не успел. Спасибо вам огромное! Как же мне вас отблагодарить… Хотите, спою? Свою любимую, победную! «Наша служба и опасна, и трудна! И на первый взгляд как будто не видна!..».

— Лучше помогите мне донести мои вещи! — прервал музицирование новосел.

— Ах, да, конечно. Пойдемте.

Они взялись за ручки сундука по бокам и волоком потащили его на новое место дислокации ветерана.

— Что привело вас в Изун-город? — спросил храмовник. — Неужели руководство и дальше собирается посылать людей следить за порядком в орочьем квартале? Это не очень разумно…

— Нет, — покачал я головой. — Мы тут по своим делам, да и вообще… гуляем.

— Лучше будет, если Лоб присмотрит за вами, его для этого сюда и прислали. Людей тут очень мало, здесь для них небезопасно. Да и не заблудитесь вы с ним.

— Мы и сами можем присмотреть хоть за кем. А Михей у нас почти местный, так что не заблудимся, — ответил Кузьма.

— Вот как? — орк с интересом посмотрел на Грамотина. — Я вижу у вас жезл… вы маг? Родились в Незебграде?

— Нет, я из провинции, но я учился здесь, — ответил Михаил, поправив очки. — Закончил Имперскую Магическую Школу, а сейчас пишу диссертацию на тему боевых огненных заклинаний.

Я с удивлением посмотрел на Грамотина — наш тихоня-маг не так прост, как кажется. Да и огненные заклинания у него и правда хороши, с этим не поспоришь.

— В любом случае, лишняя охрана нам не помешает, — сказал я, решив, что в компании Лба нам, возможно, удастся избежать столкновений с местными. Не то чтобы я боялся их, просто не хотелось терять на это время.

— …Процветали города хадаганские, тяжелые пшеничные колосья наливались в полях, звонкие детские голоса оглашали улицы. Но не переставали ковать острые мечи и учить разрушительные заклинания жестокие канийцы. И тогда раскрыл Великий Незеб сердце для святой любви и выбрал орков, сильных, отважных и верных, в братья хадаганцам, и заключил между ними извечный союз, ибо одинокий прутик ломается, а охапка даже не гнется! О братской любви не нужно говорить, ее нужно доказывать. И одарил Солнцеподобный Незеб новых братьев Великим Магом, так появился у орков свой аллод, и сто дней рыдали их шаманы от радости.

— Хм… интересно, а Зэм от радости не рыдали, обретя новых братьев? — усмехнулся Орел, слушая смотрителя мемориала, посвященного четвертому подвигу Незеба.

— Отделались общими словами благодарности, — ответил я, осматриваясь по сторонам в поисках гоблина или хотя бы каких-нибудь черепов.

Несмотря на колкие шутки Кузьмы, этот памятник мне понравился больше всех предыдущих. Это была довольно широкая площадка, выложенная красными плитами, на которую можно было подняться по лестнице, чтобы возложить цветы у подножья мужественной фигуры Незеба и трех орков, преклонивших пред ним колено и присягающих на верность. «Мемориал Братского единения Великому Незебу, даровавшего своему народу братьев, посвящается» — гласила табличка. Постамент был украшен большими и маленькими чашами, наполненными чистой магической энергией, которую поставляла районная мана-станция. Мне до ужаса хотелось протянуть руку и дотронуться до клубящейся голубой субстанции, но я так и не рискнул.

— Ник, смотри, — Кузьма незаметно кивнул на суетливого гоблина, только что бочком вылезшего из переулка.

— Мы с тобой сегодня одинаково небрежны, — полувопросительно произнес я, подойдя к нему ближе и только теперь осознав всю абсурдность ситуации. Трудно представить себе более «неприметную» парочку возле памятника в центре орочьего квартала, чем дерганый гоблин и хадаганец-военный.

— Почему это я небрежен? Разве? Я даже причесался, ага!.. А-а! Ты про это? Как его там… приговор окончательный и… это… не подлежит. Ага! Значит так, слушай сюда. Не смотри на меня только. Любуйся облаками, мы друг друга не знаем, ага. Очень важная информация!

Меня вдруг начал разбирать смех. Все это казалось настолько карикатурным и неправдоподобным — особенно гоблин, лысый, зато с бородой — что смахивало на розыгрыш. Но Бри был серьезен.

— Булыге, главе клана Буйных, — шепотом выкладывал он, — стало тесно в Изун-городе, тянет он свои волосатые лапы к соседнему району, к Астралцево, ага. А там парни Шквала тоже не дремлют. Беда в том, что Булыга — воин, а Шквал — шаман. У них там это, как его… непреодолимые идеологические противоречия, вот! Но я плохо в этом разбираюсь, ага. Зато пронюхал, что Буйные затарились оружием и планируют вылазку в квартал шаманов. А еще крутолобые, ну эти, как его… возрожденцы из Научного Городка снабдили Буйных амулетами. Что за амулеты — без понятия. Орки выдают их только избранным, ага. А Бри не дадут. Ты посмотри на мои мускулы! Где я, а где орки? Ну все, пока. Я тебя не видел, ты меня тоже.

С этим словами он юркнул в проход между домами и скрылся из виду так быстро, будто в него был встроен моторчик для ускорения. Я задумчиво побрел в сторону своей небольшой команды, ожидавшей меня неподалеку. Лоб Буйных стоял там же.

— Амулеты? — переспросил он. — Да бес их знает… Я ж это, как в армию пошел, так и не при делах стал. Я ж непредзя… непревз… ничейный короче.

— А можешь выяснить?

— Дык кто ж мне скажет? Я терь это… чужак больше, чем ты. Обиделись, ишь ты… Но я тебе так скажу — если хочешь втереться в доверие к Буйным, начинать надо с арены. Наши ничего так не уважают, как силу, гы.

Мериться силой — это мы умеем, подумал я. Значит так тому и быть.

— Ник, ты серьезно? — снова повторил Кузьма, когда я твердым шагом шел к компании пьяных орков, расположившихся в кабаке недалеко от пустой пока арены. — Ты не подумай, что я в тебе сомневаюсь, но здешняя арена — это тебе не драка в подворотне. На арену выходят профессиональные бойцы.

— Ничего, я тоже не лаптем щи хлебаю.

Лоб кивком указал мне на Булыгу, но я и сам уже догадался — главарь был заметно больше остальных и выглядел довольно устрашающе. Он опустошил свою кружку, размером с ведро, грохнул ее об стол, крякнул и только потом ответил, презрительно смерив меня с головы до ног.

— Записаться на арену? Первый раз вижу твою рожу. А кишка не тонка?

— Вот и проверим.

— Кто потом твои кости по арене собирать будет, мелочь? — осклабился Булыга.

— Люди участвовали в боях, — вмешался стоящий рядом Лоб. — И некоторые даже побеждали, гы.

От этих слов Булыга почему-то рассвирепел, он поднялся с места, уперевшись кулаками о стол и с бешенством уставившись на Лба.

— Ты, щенок, не заговаривайся. Я был молод и пьян, а после того не проиграл ни одного боя! — загремел он на весь кабак, в котором сразу установилась гробовая тишина.

Подробности этой старой истории мне были неинтересны, но Лбу явно нравилось дразнить Булыгу, он расхохотался, без страха глядя в налитые кровью глаза главы своего клана.

— Если людей допускали к боям, значит и я могу попытаться, — вмешался я, но Булыга даже не посмотрел на меня.

— Начало сегодня в полночь. Приходи, глупый хадаганец, — процедил он, не отрывая взгляд от Лба. — На крайняк, парни мои разомнутся!

На этом короткая аудиенция завершилась. Не проронивший ни слова Орел потянул меня за плечо и мы покинули кабак, чувствуя спинами прикованное к себе внимание всего заведения.

На улице уже был вечер и до боев на арене оставалось еще несколько часов.