На этом этапе кампании командиры союзников, у которых были перерезаны пути снабжения, естественно, преувеличивали трудности своего положения. Но с «другой стороны холма» все выглядело иначе, как ясно показывает рассказ Роммеля. Трудность, с которой он столкнулся при форсировании канала Ла-Басе, особенно заметна по сравнению с легким из-за очень слабой обороны форсированием Мааса. Сектор, который он атаковал, удерживал всего один британский батальон.
Согласно донесениям с воздуха, поступившим в мой штаб во второй половине дня 26 мая, замеченный к северу от канала противник отступает на северо-запад. Я немедленно запросил у корпуса разрешения в тот же вечер захватить на берегу канала плацдарм. Вскоре оно было получено.
Я оставался с войсками на канале весь вечер. 37-му разведывательному батальону, хотя и сильно пострадавшему от действий снайперов, удалось с помощью артиллерии оттеснить бронетанковые дозоры до самого канала, но сильное сопротивление противника не позволило захватить плацдарм. Однако 7-й стрелковый полк в тот вечер добился заметного успеха, переправив части обоих своих батальонов через канал Ла-Басе, который был заблокирован огромным количеством затопленных барж. После ликвидации ряда вражеских пулеметных гнезд оба батальона закрепились на северном берегу. Если не считать незначительных потерь на переправе от флангового огня британских пулеметных позиций с запада, создание плацдарма в этом месте, по-видимому, не вызвало больших затруднений, и были веские основания ожидать, что ночью батальонам удастся занять сильную позицию на северном берегу.
Рано утром следующего дня, 27 мая, я поехал на место переправы у Кюэнши, чтобы своими глазами увидеть, как идут дела. Снайперы продолжали очень активно работать, в основном слева, и несколько человек были ранены, в том числе лейтенант фон Энкефорт, хотя у него была не более чем царапина.
Саперный батальон собрал несколько понтонов в небольшой гавани недалеко от канала, которых хватило для строительства моста. Однако они собрали 8-тонные понтоны вместо длинных 16-тонных понтонов, которым было слишком трудно маневрировать среди препятствий из затопленных или полузатопленных барж, блокировавших канал. Саперы уже пытались проделать проход взрывчаткой, но без особого успеха вследствие громоздкости затопленных барж.
Перспективы атаки через канал выглядели скверно. Части 2-го батальона 7-го стрелкового полка переправились на резиновых лодках и расположились на противоположном берегу в кустах недалеко от канала. Батальон, однако, не укрепил свои позиции на северном берегу, как я того хотел, и не окопался, а также не взял деревню Живанши. Также не проведена зачистка противника на несколько сотен метров вдоль северного берега на запад, не переправлены противотанковые и тяжелые орудия. Огневая защита тяжелой роты на южном берегу тоже неадекватна. Вероятно, то же самое и с 1-м батальоном [занявшим плацдарм немного восточнее].
Я приказал недавно переданному под мое командование 635-му саперному батальону построить мост из 16-тонных понтонов в секторе, удерживаемом батальоном Крамера, возле взорванного моста в Кюэнши.
Потом под моим личным руководством 20-миллиметровые зенитные орудия, а позже и T-IV были наведены на вражеских снайперов, которые вели весьма неприятный огонь слева и поражали наших бойцов одного за другим. Я приказал снести все дома и сжечь кусты на расстоянии от 300 до 600 метров к западу от места переправы 2-го батальона, после чего мы вздохнули немного спокойнее. Я смог лично убедиться, насколько эффективным был наш огонь, когда два дня спустя мы снова двинулись через канал. Британцы расположились в шлюзовой камере, из которой, судя по количеству найденных там мною гильз, вели непрерывный огонь во фланг моим войскам. Несколько наших снарядов уничтожили обитателей здания. В подвале лежало множество окровавленных бинтов и тело британского солдата.
Пока велся огонь по этим гнездам, а саперы сооружали аппарель на северном берегу и с большим трудом устанавливали первые понтоны, поступило сообщение, что сильный отряд танков противника из Ла-Басе атаковал позиции 7-го стрелкового полка на восточном плацдарме и отбросил батальон Крамера за канал. Танки противника, в том числе несколько тяжелых британских[9], теперь стояли на северном берегу и поливали южный берег пулеметным и артиллерийским огнем. Мы слышали огонь противника в нескольких сотнях метров от нас. Справа от нас и существовала серьезная опасность того, что танки противника продвинутся вдоль берега канала на запад и атакуют находящийся на северном берегу батальон Бахмана, у которого еще не было противотанковых средств, кроме противотанковых ружей, а у его плацдарма не было глубины. Если бы противник воспользовался своим шансом, он мог бы оказаться у западной переправы через несколько минут.
Ситуация была самой критической. Я настойчиво поторапливал саперов и приказал наскоро сплотить понтоны, чтобы переправить хотя бы несколько орудий и танков. С таким количеством затонувших барж и других блокирующих канал препятствий мост невозможно было проложить прямо, а значит, его конструкция не могла быть прочной. Когда первый T-III перевалил через реку, несколько понтонов заметно покосились, и танк едва не соскользнул в канал. Пока он переправлялся, я отправил T-IV на 45 метров на восток вдоль высокого берега нашей стороны канала с приказом немедленно открыть огонь по вражеским танкам, атакующим от Ла-Басе. Огонь этого T-IV остановил головной танк противника. Вскоре после этого к нему присоединился T-III на северном берегу, а еще через несколько минут – переброшенная вручную гаубица. Вскоре это остановило танковую атаку противника.
Начались работы по укреплению моста из 16-тонных понтонов, и вскоре по нему двинулся постоянный поток машин. Первыми по переправе шли полевые орудия, противотанковые и 20-миллиметровые зенитные пушки, затем подразделения 25-го танкового полка и 88-миллиметровые орудия зенитной батареи. Все это время 2-й батальон 7-го стрелкового полка расширял свой плацдарм на северном берегу канала. Наконец при поддержке артиллерии он занял ключевую деревню Живанши, батальон Крамера переправился по его стопам на западный плацдарм, куда позже весь стрелковый полк переплыл на лодках, чтобы атаковать противника у Кантеле. В результате к полудню плацдарм расширился до линии Кантеле – Живанши, и после ожесточенного сопротивления было захвачено большое количество британских пленных. Недавно завоеванная территория на северном берегу теперь постоянно заполнялась артиллерией и зенитными орудиями. Около полудня Хайдкемпер сообщил по радио, что меня срочно вызывают в штаб дивизии, поскольку приказом командования корпуса 5-я танковая бригада (генерала Харде) передана под мое командование для наступления на Лилль. Вскоре после моего прибытия вошел генерал Харде со своими командирами полков и доложил о местонахождении и т. д. своей бригады.
Это были танки 5-й танковой дивизии, одного из довоенных соединений, и ее танковая бригада состояла из двух полков, по два танковых батальона в каждом, тогда как в дивизии Роммеля был только один танковый полк из трех батальонов. В начале кампании в 5-й танковой дивизии было 324 танка против 218 у Роммеля.
Вместе с генералом Харде я поехал к мосту у Кюэнши, к тому времени, когда мы прибыли, уже законченному. Движение по нему уже шло полным ходом, хотя крутизна пандусов с обеих сторон не позволяла ему быть очень быстрым. Стрелковая бригада уже переправилась на северный берег, но без машин. 25-й танковый полк стоял в готовности к атаке в районе Живанши, и на северном берегу располагались крупные силы артиллерии, легких и тяжелых зенитных орудий. Несколько вражеских батарей вели сильный беспокоящий огонь по нашему плацдарму. Район, удерживаемый нашими войсками на северном берегу, был слишком тесным, и я приказал 25-му танковому полку расширить плацдарм атакой на Лорг [в 3 километрах севернее вдоль канала]. Около 15:00 5-я танковая бригада начала движение через понтонный мост Кюэнши. Крутизна пандусов не давала переправе пройти так быстро, как хотелось бы. Несколько большегрузных автомобилей застряли на подъездах к мосту, и их пришлось эвакуировать. Я не мог согласиться с предложением генерала Харде о том, что в этих обстоятельствах наступление следовало отложить, и бригаде было приказано выступить ровно в 18:00 с теми танками, которые уже переправили на северный берег.
