Однако сразу бросается в глаза тот факт, что бурное становление новой, христианской научной школы происходит прежде всего на Востоке империи. Именно там пишутся все наиболее авторитетные (и наиболее популярные) церковные «истории», именно там в основном происходит и становление жития как литературного жанра^[1343]. Поэтому не случайно, что современному читателю известны в большей степени именно сочинения византийских церковных историков^[1344]. Христианский же Запад, занимая достойное место рядом с Востоком в сфере богословия, в области церковно-исторических сочинений (для этого периода) известен как-то меньше. Можно даже сказать, что исторические сочинения, принадлежащие перу писателей-христиан, по своему внешнему статусу чем-то напоминают последние произведения историков-язычников — они немногочисленны, не столь литературны, как труды восточных духовных писателей, круг их читателей, а следовательно, и степень известности гораздо уже. Однако подобное положение отнюдь не свидетельствует о какой-либо ущербности христианской исторической литературы, создававшейся на латинском языке. Ее становление шло несколько в ином ключе; она зарождалась и развивалась на местном уровне, первоначально во многом тяготея к агиографии и отталкиваясь именно от ее канонов.

Как уже говорилось, собственно исторических трудов^[1345], тем более широко известных, в IV–V вв. западные христианские писатели создали немного. Наиболее значимы из них сочинение «О соборах» Илария из Пуатье, вторая часть «Хроники» Сульпиция Севера, две последние книги «Церковной истории» Руфина Аквилейского, «Каталоги писателей» блаж. Иеронима Стридонского и Геннадия Массилийского, книга о гонениях в африканской церкви Виктора Витенского. Однако все эти произведения шли в русле развития латинской церковной историографической школы и многие из них не только оказали заметное развитие на оформление научных канонов в историописании, но и положили начало новым жанрам в средневековой христианской литературе.

Иероним Стридонский. «Книга о знаменитых мужах»

«Сама ученая Греция едва ли имеет кого-нибудь, с кем могла бы сравнить этого мужа, наделенного столькими исключительными дарами... Какая осведомленность во всем, что касается истории и древностей», — так с восхищением отзывался об Иерониме-ученом замечательный знаток латинского языка и латинской книжной культуры Эразм Роттердамский^[1346]. И действительно, вряд ли можно найти ту область христианского знания и литературы, в которой Иероним не проявил своего замечательного таланта^[1347]. Полемические сочинения, труды в области экзегетики, самые разные богословские трактаты, исторические и агиографические творения, богатейшие по своему содержанию письма...^[1348] Не говоря уже о каноническом переводе текстов Священного Писания на латинский язык...

Будущий «учитель церкви», знаменитый богослов, переводчик родился^[1349] в интервале между 330 и 350 годами. Более точная дата неизвестна^[1350]. Известно название населенного пункта, где Иероним появился на свет и по которому он впоследствии получил свое прозвание — Стридон. «Я, Иероним, — писал он, — сын Евсевия из города Стридона, разрушенного гетами, который некогда находился на границе между Далмацией и Паннонией...»

Родители Иеронима (род Софрониев) были зажиточными людьми, что давало ему возможность продолжительное время вести спокойную (в материальном отношении) жизнь. По словам Иеронима, его родители строго придерживались норм христианской морали, хотя в отношении сына допускали известные послабления.

В Стридоне Иероним получил домашнее начальное образование. Для завершения же начатого образования родители отправили Иеронима сначала в миланскую, а затем и в римскую школу. В Риме его учителями стали знаменитый и наиболее выдающийся представитель «золотого» века римской грамматики Элий Донат и популярнейший ритор того времени Марий Викторин Афр.

«Вечный город» произвел неизгладимое впечатление на уроженца далеких провинций. Пребывание в Риме среди соблазнов и искушений оставило сильный след в душе Иеронима. Он сам признавался, что во время скользкого странствования своей юности вел в Риме веселую и похотливую жизнь. Бездумные связи следовали одна за другой и были настолько ярки и многочисленны, что даже спустя годы будоражили его воображение в Халхидской пустыне: «...В мыслях я уносился в Рим и предавался там удовольствиям... часто мечтая оказаться в хороводе девиц... ум пылал желаниями, и хотя плоть умерла раньше самого человека, в ней вовсю бушевал пожар страстей».

Но стоит отметить, что столь веселая жизнь существенно не повлияла на усердные занятия наукой. Иероним приобщился к столичному красноречию, жадно читал латинских классиков (прежде всего Цицерона, Вергилия, Горация), проявлял интерес к философии, посещал суды, чтобы послушать знаменитых ораторов, подавал большие надежды в филологии, особенно в лингвистических проблемах.

В Риме Иероним познакомился с людьми, которые со временем стали его лучшими друзьями (Паммахий и Бонозий) или злейшими врагами (Руфин). Именно в Риме в пасхальную ночь 366 года он принял крещение от папы Либерия.

Окончив школу в 370 году, Иероним вместе с Бонозом предпринимает большое путешествие по Галлии. Первоначально они отправляются в Трир, где в то время находилась имперская резиденция. Возможно, будущим пресвитером двигало желание сделать карьеру на государственной службе, но уже тогда он почувствовал склонность к монашеской жизни, о чем свидетельствуют его письма к друзьям.

Около 372 года Иероним возвратился в Стридон. Родители его уже умерли, и на него легла забота о наследственном имении, о сестре и юном брате.

В 374 году Иероним отправляется на Восток, предпринимая, таким образом, решающую попытку обращения в истинное монашество. Иероним порывает с семьей (это дается нелегко, о чем впоследствии он будет писать Гелиодору) и собирает свою уже довольно обширную библиотеку.

В этом путешествии Стридонца сопровождали друзья по аквилейскому кружку: Иннокентий, Никей, Илиодор, Ива, Евагрий (последний, впрочем, шел с ним лишь до родной Антиохии). Свое странствие они совершали через Фракию (с заходом в Афины), Вифинию, Понт, Галатию, Каппадокию и Киликию. Тягости дальней дороги, соединенные с аскетическими подвигами, подорвали силы благочестивых паломников. Когда они достигли Антиохии, где нашли радушный прием и приют у Евагрия, то Иероним заболел, а Иннокентий и Ива скончались.

По выздоровлении Иероним продолжает начатые в Трире занятия по изучению Священного Писания. Для этого он посещает беседы с епископом Лаодикийским Аполлинарием. Позднее Иероним принимает решение посвятить себя отшельничеству (именно отшельничеству, а не монашеству, практиковавшемуся до этого). К такому поступку его подтолкнуло видение и встреча со святым монахом Малхом, о котором впоследствии он написал сочинение «Жизнь Малха». В начале 375 года Иероним без оставшихся друзей перебирается в знаменитую «сирийскую Фиваиду» — Халкидонскую пустыню (в Сирии), где пробыл, с перерывом на отъезд в Антиохию в 377 году, без малого пять лет.

В пустыне блаженный Иероним посвятил себя изучению Священного Писания, пользуясь для этого книгами из собственной библиотеки и библиотеки живших в Антиохии друзей, главным образом Евагрия. В это же время под руководством одного обращенного иудея он начал изучение еврейского языка. В Халкидской пустыне он также ведет и активную переписку со своими близкими, знакомыми и врагами, которую использует как средство горячего призыва к аскетическим подвигам и как теоретическую полемику.

В 379 году Иероним покидает пустыню и прибывает в Константинополь. Там он знакомится со многими видными церковными деятелями, прежде всего с Григорием Назианзином и Григорием Нисским. Иероним работает над своими сочинениями, трудится в христианской среде. В Константинополе Иероним принял участие в состоявшемся в мае–июле 381 года II Вселенском соборе, причем являлся там одной из ключевых фигур. Он был секретарем собора и огласителем исповедания веры, которое было направленно против ереси Аполлинария.