Сей Феофил, долгое время живя среди римлян, нравы свои в высшей степени преисполнил добродетелью, а мысли — благочестием, так что избрал для себя монашескую жизнь и возведен был в сан диакона самим Евсевием, возложившим на него руки во время посвящения. Но то было прежде. Ныне же, облеченный полномочиями посла, он удостоился от своих единоверцев рукоположения в епископы. Между тем Констанций, замыслив придать посольству пышность и великолепие, приказал погрузить на корабли двадцать самых чистокровных коней из Каппадокии, присовокупил и многие другие дары, стремясь и восхитить и расположить к себе души этих людей. Феофил же, прибыв к сабеям, постарался убедить их правителя уверовать в Христа и отречься от эллинского заблуждения. А иудеи вынуждены были скрывать в глубочайшем молчании обычное для них упорство в обольщении и коварство, поскольку Феофил достойными восхищения делами не единожды явил непобедимость веры Христовой.

Итог посольства был весьма успешен, ибо народный правитель непритворно, всей душою обратился к истинной вере^[1096] и построил в своей стране не одну, а три церкви, и не на те средства, что привезли с собой послы от императора, но на те, которые он добровольно пожертвовал из своей казны: восхищаясь делами Феофила, он всеми силами стремился показать равное с ним усердие. Из тех церквей одну он возвел в столице своего народа, именуемой Тафарон, другую — на берегу океана, в месте, где располагался римский эмпорий^[1097]. Место сие все прибывающие из римских областей по обыкновению называли Аденэ (Adene). Наконец, третья церковь была построена в другой части страны, а именно — в устье Персидского залива^[1098], там, где находился многолюдный Персидский эмпорий.

5. А Феофил, не жалея ни сил, ни времени, обустроил дела у омеритов, освятил церкви, придал им какое только мог убранство и лишь затем отплыл на остров Див, бывший, как упоминалось выше, его отечеством. Оттуда он направился в другие пределы Индии^[1099] и многое, совершаемое там неподобающим образом, исправил — ибо случалось, что и Евангельским чтениям внимали сидя, да и в ином поступали противно божественному закону. Феофил же объяснил им, как, не уклоняясь, совершать святое богослужение и тем укрепил учение Церкви, ибо, утверждает нечестивый Филосторгий, в том, что касается истинности самого вероучения, они не нуждались ни в каких исправлениях, поскольку изначально и твердо исповедовали иносущие.

6. Из Великой Аравии Феофил направился к эфиопам, именуемым ауксумитами, которые населяют ближайшее побережье Красного моря, представляющего собой залив омывающего эти берега океана. Само Красное море простирается в длину на большое расстояние, делится на два залива; и тот из них, что протянулся в сторону Египта, по названию города в его оконечности именуется Клисмой. По его дну через расступившиеся воды некогда прошел преследуемый египтянами народ израильский. Другой залив выдается в сторону Палестины и с древних времен, как и расположенный там город, называется Аила^[1100]. Относительно внешнего залива ауксумиты проживают по левой стороне Красного моря; и название свое они получили от главного города, ибо их столица зовется Ауксумис. От земель ауксумитов на восток вплоть до внешнего океана простираются владения сирийцев, известных под этим именем у местных жителей. И действительно, Александр Македонский некогда поселил там выходцев из Сирии: они и теперь говорят на родном им сирийском наречии. Однако все они имеют очень темный цвет кожи, очевидно, в результате воздействия жгучих солнечных лучей. Край их изобилует в особенности ксилокассией и кассией, а также кассамом и циннамом^[1101]. Во множестве водятся там и слоны. Но этой земли Феофил уже не достиг, а придя к ауксумитам и обустроив как должно все их дела^[1102], он оттуда отправился обратно, во владения римлян. По возвращении, хотя он удостоился от императора великих почестей, собственное епископство в каком-либо городе не было ему пожаловано; однако для собратьев по вере он был воплощенным образцом добродетели.

7. По словам Филосторгия, в устье Персидского моря, образованного вдающимся в сушу океаном, которое весьма велико и по берегам со всех сторон населено многими народами, наряду с другими великими реками впадает также и Тигр. Беря начало от Апелиота, ниже Гирканского моря, в Кордифах^[1103], он течет через Сирию, достигнув Суз, сливает свои воды с водами Евфрата, и тогда течение его становится могучим и быстрым, а воды бегут с великим шумом — потому он и был назван именем дикого зверя тигра. До впадения в море Тигр вновь разделяется на две большие реки и двумя последними значительно удаленными друг от друга устьями вливается в Персидское море, оставляя значительное пространство суши окруженным со всем сторон водою: таким вот образом появился наполовину речной, наполовину морской остров, а населяет его племя месенов^[1104].

8. Река Евфрат берет свое начало в Армении^[1105], там, где находится гора Арарат, называемая так и самими армянами. К ее вершине, как сказано об этом в Писании, некогда пристал ковчег^[1106]; говорят, что и по сей день там сохранилось немало деревянных обломков и гвоздей — останков ковчега. У расположенных здесь истоков Евфрат невелик, но чем дальше течет, тем становится полноводнее, ибо вбирает в собственное русло под своим названием многие другие реки. Затем он прокладывает себе путь через Большую и Малую Армении и, устремляясь далее, делит на две части Сирию, которая, собственно, и зовется Евфратской; потом достигает другой Сирии и течет по ней, образуя множество излучин; дойдя до Аравии, Евфрат изгибается в сторону Эритрейского моря^[1107], охватывая этим изгибом значительное пространство, после чего направляет путь своих вод по Кенийскому ветру, среднему между северным и южным. Достигнув реки Тигр, Евфрат не одновременно весь сливается с ним, но отдает свои воды по частям, а основное его русло, большое и судоходное, соединяется с Тигром преимущественно вблизи Суз. После этого, утратив свое имя, он вместе с Тигром впадает в Персидский залив. Страна, расположенная между двумя этими реками, Тигром и Евфратом, носит название Месопотамия.

9. Итак, мы изложили имеющиеся у нас сведения об истоках Тигра и Евфрата. И книги Священного Писания, свидетельствуя, что реки сии проистекают из рая^[1108], утверждают истину. Обретя в нем начало и дойдя до некоего места, они, вероятно, выходят на поверхность, но затем, достигнув обширной и полной песка пустыни, устремляются в земные недра и опять начинают течь по земле не прежде, чем на их пути встречается твердая и каменистая почва. В дальнейшем эта твердая поверхность затрудняет их наземное течение, поэтому каждая река, собрав здесь свои воды, устремляется вперед, неослабевающей мощью потока вновь и вновь прокладывая себе прямой путь по земле. Впрочем, реки эти, протекая под землей, и в своем промежуточном наземном течении теряют немалую часть своих вод, так что к месту последнего выхода на поверхность они приближаются уже малыми и ослабленными. В том, что они столь долго текут под землей, нет ничего невероятного: известны ведь даже самые большие и стремительные реки, в разных местах уходящие под землю. Это с очевидностью обнаруживает издаваемый ими великий шум, а также бурное и мощное течение. Иных людей, начавших рыть над этими потоками колодцы и мало-помалу пробивших сдерживающий их твердый пласт, уносили воды, с неудержимой силой прорывающиеся на поверхность, так что их едва успевали вытащить. Потоки эти всегда бежали стремительно и столь изобиловали водой, что никакая засуха не истощала их. Несомненно, Господь в неизреченной своей премудрости сотворил речные потоки, подобные жизненосным жилам, и одни из них видимы, другие же сокрыты. Потому так пел пророк Давид: «Ибо Он основал ее на морях и на реках утвердил ее» (Пс. 23:2).

Ибо моря, подобно сокровищам, укрыты в необъятных недрах земли, которая составляет незыблемое основание, способное вынести всю тяжесть и изобилие заключенных в ее лоне вод; рекам же, благодаря мудрому устройству земной поверхности, обеспечен постоянный, беспрепятственный ток: есть ведь места пологие и отлогие, и возвышенности сменяются низинами, так что всегда уготован путь стремящимся вперед потокам.