Эх, была б моя воля и возможности, точно бы закатала девчонку в ковер и прихватила с собой, с такой бесценной помощницей просто грех расставаться, но, к сожалению, все не всегда происходит так, как мы того хотим. Это нужно помнить.

Когда появился Алан, мы, уже собранные и готовые, ждали нашего водителя на открытой террасе, покачиваясь на качелях и ловя последние жаркие солнечные лучи. Точнее, их ловила я. Сын мало что понимал в своем возрасте, а подруга ощутит солнышко на себе и завтра, и послезавтра, и во все остальные завтра. Счастливая, с одной стороны.

Завидев Алана, сынишка радостно разулыбался ему как самому родному человеку и гукнул: «ла». Друг расплылся в не менее радостной и теплой улыбке. Подхватил у меня сына с колен, при этом слегка подбросив в воздух звонко засмеявшегося малыша, и чмокнул ребенка в светло-золотистую макушку.

— Растешь не по дням, а по часам, маленький Дэви, — ворковал друг, покачивая малыша. Подняв голову, он кивнул мне: — Ева, доброе утро, — и покосился на смущенную Эстель. Из голубых глаз мгновенно ушла вся теплота. Он оценивающе оглядел девушку своим фирменным взглядом маньяка-людоеда, точнее… ну, вы поняли кого, и склонил голову к плечу: — Мисс Эстель, полагаю?

Моя помощница робко кивнула и, бросив на меня удивленной взгляд, потупила глаза. Я же свои закатила. Господи, Эстель, ну, ты-то куда?

— Эстель, познакомься, это мой хороший друг — Алан Солесс. Алан, моя подруга — Эстель Вильямс.

Эстель слегка побледнела.

— Приятно с вами познакомиться, мистер… — она сглотнула, выдавив: — Солесс.

Я хмыкнула. Фамилия Солесс довольно редкая и звучит как «бездушный» и, на мой вкус, подходит другу как нельзя лучше. Он иногда та еще бездушная скотина. Правда, только со своими, м-м-м, клубными подружками. С другими людьми и простыми девушками — душка-душкой. Даже и не подумаешь, что внутри такого доброго, мягкого человека прячется жестокий зверь, которого сам Алан нарек Голодом. Впрочем, если быть совсем непредвзятой, обе стороны получали из таких отношений только выгоду, и в эти отношения никто никогда никого не тащил.

— Для вас, прелестная мисс, просто Алан, — во время моих рассуждений сверкнул белоснежными зубами друг. — Готовы к отъезду?

Получив мое уверенное «да», передал мне сына и взялся грузить наши немногочисленные вещи. Закинув небольшую сумку в багажник и сложив коляску, закинул ее следом, глянул на меня:

— Это все? Тогда в машину.

Тепло распрощавшись с подругой, напоследок крепко обняв девушку, усадила Дэвида в детское кресло, какое Алан купил с его рождением и, усевшись рядом, обернулась, наблюдая, как друг вбивает предположительно свой номер телефона в телефон краснеющей Эстель, и отвернулась. Когда Алан сел на водительское место и машина плавно тронулась, сурово пригрозила:

— Сделаешь больно моей подруге, оторву колокольчики, ясно?

— Я не сделаю с ней ничего, что бы ей не понравилось, Ева. И, знаешь ли, боль бывает очень… приятной.

— Не знаю и знать не хочу! Насколько я знаю, Эстель не имеет к твоим интересам никакого отношения, да она знать не знает, что вообще существуют подобные тебе люди.

Алан дернул бровью:

— Подобные мне люди? А какие они — подобные мне? Расскажи, заинтриговала.

— Так! — рявкнула свистящим шепотом: — Свои манипуляции и этот тон ― за дверь или окно машины.

— Ты сама подняла эту тему.

— Какой ты иногда…

— Добрый, милый, дружелюбный?

— Бездушный!

Алан весело рассмеялся, я тоже не удержалась от смешливого фырка. Погладив по ручке смотрящего в окно сына, вздохнула:

— По поводу Эстель: надеюсь, мы друг друга поняли, Алан.

Блондин широко улыбнулся, но отвечать что-либо не стал. Засранец. А я, между прочим, не шутила.

Когда прибыли в аэропорт, регистрация на наш рейс уже началась. Клюнув друга в щеку, пообещала: как устроимся, обязательно ему отпишусь. Посадила сына в коляску и поспешила к своей стойке. Отстояв очередь, сдав багаж и получив билеты, мы достаточно быстро прошли таможенный контроль, после чего оказались в зоне дьюти фри. Сынишка за всеми впечатлениями быстро уснул, а у меня выдалось время спокойно выпить кофе и связаться с хозяйкой квартиры, еще раз предупредив о нашем прилете и примерном времени приезда. Затем написала руководителю отдела, успела немного поработать, покормить и переодеть проснувшегося Дэви, и как-то быстро подошло время посадки.

Перелет выдался нелегким. У сына закладывало ушки, он много и отчаянно плакал, а вместе с ним и пару раз я. Весь полет, за исключением взлета и посадки, провела на ногах. И не раз успела посыпать голову пеплам, жалея, что вообще решилась на эту авантюру, но сделанного не воротишь.

Не буду говорить, сколько людей оказались недовольны криками и истерикой маленького ребенка и сколько раз, судя по красноречивым взглядам, нас успели проклясть другие пассажиры, но с одной девушкой мне сильно повезло. Она сидела впереди меня и много раз предлагала свою помощь: подержать сынишку, отпуская меня в туалет, поесть и передохнуть. Огромное ей человеческое за это спасибо.

Алёна, я никогда тебя не забуду!

Однако, несмотря на посильную помощь, неудивительно, что когда самолет наконец приземлился, я была готова целовать землю, но в то же время оказалась не слишком готова к суровой мрачноватой погоде, угрюмым злым на лица людям и пронизывающему холоду. Настолько не готова, что совсем позабыла купить сим-карту, хорошо, вовремя вспомнила, плохо, что пришлось возвращаться обратно, но снова хорошо — охрана с хмурыми угрожающими лицами на удивление встретила мою просьбу о помощи с проклятой симкой вполне дружелюбно, и не только подсказали, где ее можно приобрести, но и провели к нужному мини-магазинчику! Изумительные люди. Страшные снаружи, и я не о внешности, и добрые внутри. Хм.

По нужному адресу в квартиру мы добрались поздно вечером. Но нам повезло: хозяйка пошла навстречу и смогла подъехать, чтобы открыть дверь, все показать и передать ключи. Оглядев вполне себе уютные помещения, несмотря на минимум мебели и техники, в целом всем осталась довольна, хотя, честно говоря, в тот момент мне было несколько плевать на комфорт, хотелось только помыться, покормить сына и спать. Забрала ключи и поблагодарила женщину, договор условились подписать завтра с утра.

Уже в дверях она глянула на крутящегося у меня на руках попискивающего малыша, с осуждением покачала головой.

— И не жалко вам было тащить такого маленького ребеночка сюда? Это же такая нагрузка, ужас просто. А где же его папочка?

Честно говоря, от сильнейшей усталости и до глубины души изумленная бестактными вопросами, я растерялась и далеко не сразу нашла что ответить.

— Милочка, чего молчите? Может, имеется некая постыдная тайна? Мне нужно знать! От зека, небось, да?

Зека? Что это еще такое?

— У него нет отца. Только я.

— Бросил, да? — женщина проницательно прищурилась, на что я недовольно сжала челюсти, только шире растянула губы в улыбке. Мне хозяйка квартиры сначала показалась адекватной, но сейчас такой уверенности в этом не было. — Ну, не расстраивайтесь. Найдете нового мужика. Главное, ребенком не светите, а то не примет.

— Тогда зачем нужен такой мужчина? — ядовито протянула, продолжая широко улыбаться, красноречиво взглянула на часы: — Простите, миссис, мы с сыном очень устали и хотели бы отдохнуть.

— Ну да, ну да, — закивала женщина. — Только забудь про эти вот ваши миссис, у нас тут не ваши Америки, не принято так разговаривать, и щеки тебе не жалко? Треснут-то от такой лыбы. Эх-х, прими добрый совет, милая: чтобы не быть похожей на дурочку, сбежавшую из дурки, переставай так тянуть улыбкой жилы. Жуть наводишь. Спокойной ночи.

— Всего наилучшего! До свиданья.

Закрывая дверь, слышала:

— Странная какая-то. Может, все-таки не нужно было квартиру отдавать? А то мало ли, что у этой вертихвостки на уме. Одна она у ребенка. Нет, точно папаша зэк, как есть. А девка-то лгунья.