— Значит, этот мерзавец заставил ее… заставил сделать ему… — гневно вспыхнул Викрам и тотчас же замолчал. Он не мог произнести это слово при своей сестре.

— Минет, Вик, — вкрадчиво подсказала Лаки, глядя прямо ему в глаза. — Ведь именно так называется твой любимый «десерт».

Вик побагровел одновременно и от смущения, и от негодования. Сестры не должны говорить братьям подобные вещи. Глаза его забегали, он стыдился смотреть ей в лицо и разозлился из-за этого еще больше. А Лаки продолжила его шокировать.

— И ты еще смеешь осуждать его? А сколько раз ты хвастался ему, что разведешь на это любую девчонку, даже впервые увидевшую голого парня, и что еще не родилась та, которая тебе откажет? И ведь, действительно, никто не отказывал. А какие интересные истории я слышала от твоих подружек. Что ты там обычно вешаешь им на уши? «Детка, открой шире ротик, и ты получишь наслаждение, оценить которое может только настоящая женщина». Или вот еще: «Твоя кожа станет такой бархатной», — ну, это для дурочек с проблемами кожи, а для…

— Хватит, Лаки, ты переступаешь уже всякие границы! — зарычал Викрам. — Прекрати выворачивать наизнанку мою интимную жизнь! Эта моя жизнь! В конце концов, я — мужчина и то, что я говорю в постели, никого не касается, в том числе и тебя.

— Не касается, если это, действительно, интимная, а не выставленная на обсуждение, как в мужских, так и в женских дортуарах, жизнь. Прости, что на миг забыла правила двойного стандарта, по которым сестра не то, что говорить брату, а даже знать таких слов не должна. Вот она твоя мораль: «Чужую сестру совращать можно, а мою — нельзя». А чем твоя Стася лучше других? Просто ей не стали плести всякие небылицы, а честно попросили, и не какой-то там «наездник», а собственный муж. Так почему бы твоей сестре не иметь бархатную кожу, и как настоящей женщине не получить райское наслаждение, удовлетворяя своего мужа? А не понравилось бы ей в первый раз, так понравилось бы во второй, в третий или в какой-то там очередной раз, как ты обычно обещаешь. А ты чуть не убил его за это!

— Ну, почему, почему он не посоветовался со мной? Ведь между нами никогда не было секретов.

— Это раньше не было секретов потому, что у вас все было общим. А сейчас он не желает обсуждать свою личную жизнь ни с кем. Тем более, где гарантия, что ты помог бы, а не врезал, как сегодня.

— Да, ты права, я не представляю, что ответил бы, попроси он совета в подобном деле.

— Конечно, не представляешь, ты ведь тоже не просишь у него советов, как уговорить Саманту, полизать сладкую конфетку для улучшения цвета лица. Сколько раз предлагал? Думаю, не менее пяти, а девочка все не ведется и не желает понимать, как это классно для тебя. А ты, когда предлагал, вообще, помнил, чья она сестра?

— Лаки, замолчи! Этот разговор неприличен до невозможности! — Вик уже орал от злости.

— А ты ударь меня, защитник и брат, заставь заткнуться! — насмешливо предложила Лаки. — Только напомню, что за нападение на наследницу главы клана, можно и убить. Конечно, приличней, чтобы я делала вид, что не знаю о твоих похождениях, но мне надоело притворяться. Интересно, а если бы я рассказала тебе или папочке, что Алан просит меня удовлетворить его подобным способом? Что бы мне посоветовали вы, знаменитые «наездники» Дармунда, и оба такие любители сладкого на десерт?

— Да я не узнаю тебя! Как цинично ты сейчас высказалась не только обо мне, но и о своем отце, которого, якобы, любишь. И не стыдно так разговаривать с братом?

— Ты ответил на мой вопрос, а вот Антэну пришлось бы труднее это сделать. Как заботливый отец, он, конечно же, рассказал Алану, как можно получить максимальное удовольствие от женщины. Но кто же знал, что этой женщиной станет вновь приобретенная дочь, его золотоволосый ангел, его кровь и плоть. Я не хочу ставить Антэна перед выбором: приемный сын, которого он растил и воспитывал двадцать лет или родная дочь, которую он знает всего пару месяцев. Вдруг, в нем тоже, как в тебе, заговорит голос крови, и уже мой любимый будет умирать от ран, нанесенных либо сумасшедшим братцем, либо праведным отцом. Поэтому я рассталась с Аланом. Не захотела, чтобы вы копались в наших отношениях и выносили свои приговоры.

— Ладно, я — скотина, начал размахивать кулаками, ничего толком не выяснив. Но Антэн наверняка разобрался в ситуации. Он бы не стал огульно обвинять Стивена и выгонять из дома, — Вик начал уже иначе оценивать ситуацию и искал себе оправдание.

— Антэн плохо его знает, да и обстоятельства их знакомства сыграли свою роль. Он априори считает Стивена подлецом, а здесь еще и слезы Стаси — наивной, хрупкой девочки, дочери его друга. Отец реально относится к ней, как к своей племяннице, и готов защищать от мужа-тирана.

— Все-таки тирана! Твой отец умный человек, и если он сделал такой вывод, значит, так оно и есть.

— Да, он взрослый, умный мужчина, только есть одно маленькое «но» во всей этой истории. Антэн не разговаривал со Стасей, он увидел то, что было у нее на сердце. Понимаешь, увидел все ее глазами, глазами скромницы, всю жизнь прожившей в строгой семье, а последний год в общине наргонов. Естественно, он сделал вывод, что Стивен — развратное чудовище, и единственный способ спасти принцессу — это прогнать его. А чтобы ускорить процесс открыл по нему стрельбу, подсказав еще напоследок, кто может его убить. Папочка почему-то забыл, что иногда увиденное, даже собственными глазами, не соответствует истине. Подобная ситуация, кстати, хорошо описана в трактате «Друидская любовь».

— Хорошо осуждать других, Лаки. А как бы ты поступила? Мне, кажется, что сейчас уже проявляется твой двойной стандарт. И причем здесь «Друидская любовь? Ты ее читала, а может даже и опробовала на себе? Кто подсунул тебе запрещенный трактат? Хотя, о чем разговор, конечно, Стивен. Может, он еще и показал все в натуре? И сейчас ты так яростно защищаешь не брата, а любовника? Поистине, ночь открытий и разочарований.

Лаки с высокомерным превосходством посмотрела на Викрама и презрительно спросила:

— Это все твои вопросы? Тогда отвечаю откровенно и по порядку. Почему откровенно, поймешь в конце. Начнем с первого вопроса. Как, по-моему, должен был действовать Антэн? По справедливости и для достоверности, ему следовало послушать и сердце Стивена, что было бы намного проще, чем, испытывая сомнения и неловкость, лезь под одежду Стаси.

Увидев недоверчивый взгляд Викрама, она, усмехнувшись, добавила:

— А как ты думал, он обо всем узнал? Ночь открытий продолжается, Вик? Уже и Антэн не благородный спаситель принцессы, а похотливый козел, тискающий твою сестру? Так вот, если бы он попытался, то увидел бы обычную семейную жизнь слишком пылкого мужа и чрезмерно стыдливой жены. Многие так живут, кто-то привыкает со временем, кто-то страдает всю жизнь. Отец мог бы посоветовать Стивену уехать на некоторое время, а сам деликатно поговорил бы со Стасей, тактично объяснил бы некоторые особенности мужской любви и намекнул бы, что иногда надо проявлять уступчивость. Да и Криста дала бы несколько дельных советов, не зря же ее романы стали настольным пособием для многих женщин. А ты думал, что в женских романах одни слезы и сопли? — Лаки откровенно потешалась над братом. — Достаточно подсунуть Стасе несколько книжек с невинными названиями и с яркими эротическими сценами в середине, и ей самой захочется стать героиней романа. Кристиана хорошая писательница, жаль, что не будет новых книг.

— А почему их не будет? — тупо спросил Викрам, уже совсем ничего не понимая.

Считая себя знатоком женщин, он думал, что видит их насквозь, и они уже ничем не смогут его удивить. А сейчас понял, насколько же он ошибался. Сначала своим цинизмом его «убила» Лаки, а теперь выясняется, что Кристиана, всегда бывшая для него идеалом женщины, оказывается, пописывает романы весьма сомнительного содержания.

— Ты меня сегодня просто поражаешь своим двуличием и скудоумием. Да Антэн из кожи вылезет, чтобы ни один роман больше не вышел из печати. Потому, что не только читатели, но и он сам будет уверен, что не удовлетворяет жену, если она переносит свои фантазии на бумагу. Но сейчас речь не о книгах, а о том, как все могло быть, если бы, не резали по живому. Отец разочаровал меня, я не могу простить ему такое жесткое обращения с моим братом. Да, Викрам, с братом, а не любовником, как ты заподозрил. Так у кого из нас грязные мысли? А «Друидская любовь» вовсе не запрещенная книга. В ней много философских рассуждений, которые могут понять не все, особенно такие, как ты, привыкшие к примитивному сексу.