Это стало последней каплей. Терпение старого барона лопнуло от жалобного стона питомца. Он подскочил к стене, схватил висевшее на ней ружье и не целясь, выстрелил в Вика. Только мгновенная реакция Лаки спасла его от травмы, она резко ударила по дулу, и пуля ушла в сторону.

Глаза Викрама вспыхнули недобрым огнем, еще секунда и он бросился бы на барона.

— Вик, угомонись, — резко крикнула ему сестра. — Это резиновые пули. А где же ваши, сэр, хваленые манеры? Или вы считаете, что стрелять в людей — это верх учтивости? — сурово отчитала она барона, — Возможно, мы и не любим котов, но мы не травим их, как это делают в вашем гостеприимном доме.

— Да как ты смеешь такое говорить, дерзкая девчонка! Чтобы я травил…

— Хорошо, что это не вы, сэр, — деланно облегченно выдохнула Лаки. — Неприятно иметь в своей родословной не только колдунов и ведьм, но и кошачьих киллеров. Тогда поинтересуйтесь, чем кормят ваших питомцев.

Она нагнулась и аккуратно, чтобы не испачкаться подняла несчастного котенка и заглянула в его мутные глаза, а затем повернула его к себе хвостом и принюхиваясь, сморщила хорошенький носик.

— Его определенно накормили чемерицей, — вынесла она окончательный вердикт.

Барон обезумевшими глазами посмотрел на нее, ружье дрогнуло в руках. Стивен быстро и решительно отобрал его. Старик не сопротивлялся. С неожиданной для его возраста живостью он бросился к дверям.

Распахнувшаяся дверь ударила подслушивающего дворецкого, и тот понесся на кухню, опережая барона.

— Тилли, быстро сливай все в раковину, — торопливо произнес он полной женщине, готовившей обед для барона. Тилда Ланге была кухаркой и одновременно женой дворецкого.

Она удивленно посмотрела на мужа, а тот подскочил к столу, на котором стояла большая кастрюля, разрисованная кошачьими лапками, схватил ее и вылил содержимое в раковину.

Барон и поспешившая за ним Лаки увидели лишь заключительный момент, когда он уже тщательно мыл кастрюлю.

— Герр барон? — сделал удивленное лицо дворецкий. — Как необычно увидеть вас здесь. Вы что-то хотели?

— А как неожиданно видеть вас в роли судомойки, Ланге, — ледяным тоном парировал барон. — Так это ваших рук дело?

— О чем вы говорите, герр барон? Не понимаю.

Дворецкий самодовольно улыбнулся, чувствуя себя в безопасности. Явных улик уже не было.

— Сейчас поймете, Ланге, — раздался девичий голос.

Тот повернул голову и одарил девушку высокомерным взглядом. Подслушивая разговор под дверью, он понял, что барон не намерен церемониться с ней, а он так и подавно не будет.

Но его апломб мгновенно испарился, когда он увидел в ее руках пневматическое ружье. А когда девчушка выпустила несколько пуль ему под ноги, то ощутил уже настоящий страх. Его жена истерически закричала, а через секунду к ней присоединился и он, получив удар в бедро.

Ланге упал на колено и заорал:

— Герр барон, вы ответите за это! Я обращусь в полицию, и вас накажут за нападение на меня. Вы выживший из ума старикашка, которому место среди сумасшедших! Там вы и окажетесь, если не заплатите мне за молчание!

— Господин Лаутензак, вызывайте полицию, — жестко сказала девушка. — Этим негодяям место в тюрьме. Вы зря усмехаетесь, Ланге, полагая, что уничтожили все улики. Надо было сливать кошачью кашу в унитаз, а в колене раковины всегда что-нибудь да останется.

А далее были объяснение с полицией, расследование и суд над супругами Ланге, замыслившими избавиться от хвостатых любимцев старого барона. Он имел неосторожность поделиться со слугами условиями завещания, в котором хотел почти все состояние оставить своим питомцам и приюту для домашних животных. Для четы Ланге за добросовестность и долголетнюю службу тоже оговаривалась весьма щедрая сумма, но они захотели завладеть всем, рассчитывая в период скорби за любимцами, обманом завладеть состоянием барога, ведь наследников у него не было. Барон был совсем одиноким человеком, и коты составляли всю его семью.

Тот день стал благословенным для Лаутензака, хоть он не сразу это понял. Получив внучку и наследницу, барон перестал быть лакомой добычей для аферистов. О ее колдовских корнях он больше никогда вслух не упоминал, ведь только благодаря особым знаниям Лаки были спасены его питомцы.

Не питая особой симпатии к котам, впрочем, как и к другим домашним животным, Лаки все же не могла себе позволить бросить их умирать мучительной смертью. Остаток дня и всю ночь она лечила их своим знаменитым дубовым зельем, привлекая к этому занятию и братьев.

Они вливали беспомощным животным лекарство через каждые полчаса, и рассвет встретили почти все питомцы барона. Только трех, самых старых животных им не удалось спасти, остальные пятнадцать выкарабкались.

Друиды похоронили котов в дальнем углу сада, сказав при этом несколько ритуальных фраз, чем растрогали старика до слез, и собрались покинуть его дом. Но он уговорил внучку еще хоть ненадолго остаться. Барон хотел, чтобы она жила с ним, даже был готов смириться с присутствием ее, так называемых братьев, но Лаки не могла пойти на это. Перед ней были поставлены конкретные цели и предопределена совсем другая жизнь.

Дед не мог с этим смириться и постоянно упрекал, что она плохая внучка, хоть Лаки и старалась навещать его чаще, понимая, как он одинок.

***

— Привет, дедушка, — поздоровалась Лаки. — Отлично выглядишь, только стал хуже видеть. Это не проклятый братец задел хвост Максимилиана, а мой должник. Знакомься — Николас Бойер.

— Что? Сын того ублюдка? — возмутился барон. — Зачем ты притащила его ко мне? Он тоже из колдунов?

— Нет, дедушка, не из колдунов, — холодно произнесла Лаки. — И перестань называть моего отца ублюдком, ты знаешь, что мне это не нравится. Да, Николас сын Антэна, но он также сын и твоей Линды. И очень похож на мать, такой же эгоистичный и неблагодарный. К тому же мот, игрок и вор.

— Ты тоже знаешь, что я не люблю, когда ты плохо отзываешься о Линде, и к тому же не считаешь ее матерью, — задиристо ответил дед.

— Будем считать, что мы оба неправы, дедушка, — примирительно сказала Лаки. — А притащила сюда для того, чтобы ты обучил его хорошим манерам.

— Что значит вор? — возмутился Николас. — Я взял только то, что принадлежало мне, отец сам виноват, что не захотел выделить мою часть капитала. И я не мот. Просто немного не повезло.

— Да-а, он точно эгоистичный и неблагодарный, — отметил Лаутензак, всегда отличавшийся правдивостью. — Украсть у отца — это последнее дело. Не повезло Бойеру с сыночком, но почему-то меня это не радует.

— Не радует потому, что Николас не только его сын, но и твой внук.

— Никакой он мне не внук, — вскинулся барон. — Ты сказала, что он мой работник.

— Даже больше — твой раб, — мило улыбнулась Лаки. — Ну, с ним ты разберешься. А это мой брат Габриэль и его жена Дария. Я говорила тебе о них.

На кухню вошла фрау Краузе с переносками в руках, в каждой из которых сидело по два кота, следом Шульц внес еще две такие же, с двумя животными в каждой. В настоящий момент в доме Лаутензака вместе с его любимцем Максимилианом и кошкой экономки Греттой проживало десять котов. Остальных, по настоянию Лаки, раздали в надежные руки. Она смогла убедить деда, что не следует держать в доме больше десяти животных, поскольку он не сможет уделять им внимание в равной степени, и кто-то будет несправедливо им обделен.

— А вот и наши котики, — жизнерадостно произнесла экономка, ставя переноски на пол и доставая первого кота. — Посмотрите на нашего славного Питера, госпожа Лорен.

Она бережно держала животное, демонстрируя его Лаки, и ее лицо светилось гордостью за его ухоженный и цветущий вид. Фрау Краузе тоже была одинокой, ее дети давно обосновались в Америке, и только изредка звонили ей. Коты были объектами ее нерастраченной любви и радостью в этой жизни.

Лаки внимательно осматривала котов и ласково разговаривая с ними, вставляла каждому в ухо по серебряному гвоздику. Ни один из них даже не пискнул, чрезмерно удивив этим Николаса, который по себе знал насколько это болезненная процедура.