– Что? – нервно усмехается уголком травмированных губ. – Нравится?

Потупив взгляд на его темную толстовку с черепом на груди, мотаю головой, после чего снова смотрю на разбитое лицо парня и шепчу немного хрипло:

– Больно?

Шмыгает носом и сплевывает под ноги, после чего дергает головой так, что рваная челка небрежно падает на глаза.

– Заживет как на собаке. Ты ж знаешь.

Костик нервно облизывает разбитую губу, и я в очередной раз надеюсь, что это не дело рук Паши.

– Разговор есть, – кивает в сторону подъезда. – Может, поднимемся?

– Конечно, – заставляю себя улыбнуться, правда, все равно выходит натянуто. Разговор не ладится. Говорить что-либо тяжело. Ему тоже. Словно за четыре дня чужими стали.

Чувство неловкости настолько сильное, что, когда я пытаюсь открыть домофон, у меня выходит только с третьей попытки. А затем молчание в лифте. Я даже не смотрю на Костю, изучая носки своих офисных туфель так, будто на них нарисована целая карта.

Изредка слышу шорох или звук того, как он в тишине прочищает горло, еще замечаю боковым зрением, как взъерошивает волосы, после чего с шумным вздохом запрокидывает голову назад.

Словно… словно его что-то терзает. Хотя обычно он более сдержан. Наверное, поэтому сейчас мне до чертиков хочется залезть к Завгороднему в голову и узнать, что с ним творится.

Однако вместо этого я все время думаю, зачем разрешила подняться. О чем говорить? Я не любительница острых ощущений, а согласившись на этот разговор, буквально позволила разнести все вдребезги. И я в шаге от этого.

Хотя спорное заявление насчет острых ощущений, ведь с Костиком я сошлась исключительно из-за них. Но, видимо, всему есть предел…

С характерным звуком двери лифта раскрываются, и я тут же выбираюсь из паутины мыслей. Поправив ремешок сумки на плече, шагаю вперед и открываю дверь. Стараюсь не смотреть на копошащегося за мной Завгороднего. Какого черта между нами столько напряжения и неловкости?

Тихое мяуканье звучит прежде, чем я сбрасываю сумку и вижу появившуюся черную морду, бодающую косяк.

– Привет, живоглотик.

Присаживаюсь и устало ласкаю кота за ухом, пока не понимаю, что все это время нахожусь под прицелом взгляда Кости. Прочистив горло, выпрямляюсь и заправляю волосы за уши, молчаливым кивком приглашая на кухню.

– Чай? – Открываю шкафчики и привстаю на носочки. – Ко…

Резко втягиваю носом воздух, когда Костик прижимается лбом к моему затылку, буквально вжимая меня своим телом в столешницу.

Замираю. Практически не дышу. Ощущая, как пульс срывается с тормозов. И вместе с ним мое сердце, которое словно нуждалось в этих ощущениях. Дефицит секса далеко не лучший друг девушек. А порой и худший враг, толкающий их на глупые поступки. Благо мои обиды слишком свежи, чтобы я позволила ему отвлечь меня от них быстрым перепихоном.

– Кость… не надо. – Упираюсь руками в столешницу, когда горячий рот заманчиво приникает к моей шее, вынуждая меня выгнуться и потерять громкий вздох, однако я все равно пытаюсь остановить парня, а точнее, прикосновения, которые с каждой секундой провоцируют кровь циркулировать быстрее. – Не сейчас… ты вроде поговорить хотел?

– Я соскучился, – мурлычет он, требовательно сжимая ладонями мою талию, отчего мне становится жарче, но каким-то образом я вырываюсь из объятий Костика и поворачиваюсь к нему лицом.

Соскучился он, как же. Может, Паша ему и пригрозил, но, как говорится, было бы искреннее желание меня увидеть – приперся бы хоть на работу, хоть на квартиру.

– Думаю, секс не лучший выход из ситуации, – произношу, тяжело дыша и набираю полную грудь воздуха, стараясь избавиться от манящего тепла, скапливающегося между ног. Облизываю губы и заканчиваю мысль: – Так о чем ты хотел поговорить?

Складываю на груди руки, создавая себе спасительное пространство, но Костик решает все усложнить, когда обхватывает мой затылок и сталкивает нас лбами, заставляя мурашки пробежать под кожей.

– Помоги, Аль…

Распахнув глаза, я даже слегка зависаю от услышанного. Возбуждение разбивается вдребезги, а сердце вновь начинает бешено колотиться. И не успокаивается, даже когда он отстраняется и позволяет кислороду поступать в легкие. Боже, ну какая же я глупая! Размечталась, что ли, что извиняться станет? А вот о помощи попросить – как раз в стиле Кости.

Он прикусывает нижнюю губу и взъерошивает волосы на затылке, чуть сжимая их в кулак. А потом, избегая смотреть в глаза, говорит то, что я совершенно не ожидала услышать:

– Мне уехать надо. А я на мели.

Мои брови поднимаются. Чисто инстинктивно.

– В смысле? – Голос звучит едва слышно, пока я, прижав ладонь к груди, потираю место, где почему-то начинает жечь.

Тот самый момент, когда тебе кажется, что человек не может разочаровать тебя еще больше, однако находит способ.

– Долгий разговор, можешь одолжить денег? – Вот те на. – Я верну.

– Эм-м… – Слова на мгновение застревают в горле. И я даю себе секунду, чтобы сформулировать новую мысль. – Кость, а тебе не кажется, что это перебор?! Сначала ты лапаешь других баб…

– Одну.

Смех срывается с моих губ до того, как я осознаю, что он действительно сказал это.

– О, – едко выплевываю я, – мне, наверное, полегчать должно было?

– Аль, ну не начинай, я и так в жопе.

– И кто в этом виноват? – Мой тон звучит на октаву выше, но Костик молчит, желваки играют на гладких скулах, а сам он то и дело сжимает и разжимает кулаки. Но мое терпение тоже заканчивается, и я перехожу в наступление:

– Что с тобой такое? – Прищурившись, обвинительно тычу в него пальцем: – Ты… ты правда употребляешь что-то?

Он усмехается, отводя взгляд в сторону и уперев руки в бока. Показывая степень своего раздражения. Но пошел этот мудак в задницу!

– А я думал, ты другая.

С этими словами он разворачивается и направляется в сторону выхода. Какого хрена?

Срываюсь с места и, догнав его, толкаю в спину, вынуждая обернуться.

– Я другая? – кричу, окончательно теряя самообладание. – Ты вообще уже, Завгородний? После всего, что ты натворил, приперся ради денег и еще пытаешься обвинить меня в чем-то?

– Я не пытаюсь обвинить, – рявкает в ответ и делает шаг ко мне. – Но у нас вроде как отношения?! И помогать друг другу – это как бы норма, не? Или тебе вдруг стало по хуй на меня?

Охренеть.

– Вроде как отношения?! – Голос начинает дрожать, только хрен ему, а не слезы. – О которых ты вспоминаешь, когда тебе выгодно?! Ты хоть сам себя слышишь?

Костик нервно растирает лицо ладонью и переводит дыхание, после чего снова обращается ко мне:

– Я не знаю, что сказать.

Пожимаю плечами.

– Тут нечего говорить.

Замечаю, как дергается его кадык. Верх. Вниз. А потом Костик качает головой и садится на пуфик в прихожей.

– Я накосячил. Знаю, – произносит он с явным сочувствием, потирая ладони друг о друга, костяшки пальцев разодраны, но почему-то я больше не верю ему. – Но мне не к кому больше обратиться.

Я тяжело сглатываю. Все же при виде его, такого уязвимого и раскаивающегося, мое сердце смягчается. Пока он снова не вводит меня в ступор.

– Ты можешь помочь, Аль. Если поговоришь с ним.

– С кем? – выдыхаю, немного опешив.

– С боссом со своим, – усмехается, кривя губы, но на меня не смотрит.

А когда до меня доходит весь смысл, я не могу сдержать сарказм:

– М-м-м, ты полагаешь, я спасу тебя от штрафа?

«Остановись, Костик. Умоляю остановись», – мысленно стону я и запрокидываю голову.

– Аль, я и без того до хуя должен.

Я знаю, что мне прямо сейчас стоит послать его к чертовой матери и выставить за дверь, вот только я этого не делаю. Почему, черт возьми?! И более того, наплевав на запрет Айдарова, бросаю небрежно:

– Я сделаю все, что могу. Но просить босса ни о чем не буду. Сколько ты должен?

В ответ смех. Истеричный.

– Да чем ты поможешь? – бросает взгляд из-под насупленных бровей. – Почку продашь? – Снова отворачивается, взъерошивая волосы и стуча ботинком по полу. – Я должен лям.