Удар ниже пояса.

— Ладно, но, пожалуйста, ради Бога, никаких физических нагрузок. Мне нужно как минимум тридцать шесть часов, чтобы прийти в себя. Мне уже не двадцать один, Паркер. Похмелье длится не менее двух рабочих дней. Старость дает о себе знать.

Ничего, кроме правды. Миллениалы поймут.

— Тебе нет и тридцати, Квинн, — возражает Паркер, — прекращай жаловаться. Давай, налей кофе в термос и захвати два обезболивающих, у меня все утро распланировано. Слушай, у меня всего шесть дней, чтобы сделать тебя менее мрачной и более радостной. Извини, но зеленые колготки — не мой конек. Так что, пойдем, я не могу терять ни минуты, когда даже Санта-Клаус знает, что мне понадобится каждая из них, — он ухмыляется и подмигивает мне, а затем выходит из кухни, оставляя меня наедине с кофе.

Теперь я не могу перестать представлять себе Паркера в этих облегающих зеленых колготках, и могу представить, как его чл…

— Квинн! — зовет он.

— Хорошо, хорошо, я иду, Господи!

Быстро попрощавшись с мамой, я выхожу на улицу и забираюсь в грузовик Паркера, благодарная за то, что снегопад прекратился и выглянуло солнце, отчего на улице становится немного теплее. Сегодня, однако, я оделась соответственно, не желая повторять свою вчерашнюю ошибку. Несмотря на то, что это было винтажное платье от Valentino, я чуть не отморозила себе соски.

Грузовик Паркера старый, в нем пахнет так же, как и от Паркера. Сиденья потертые и мягкие под моими пальцами. В воздухе витает запах сосны и старой кожи, и я тут же опускаюсь в старое продавленное сидение. У него этот грузовик со времен моей учебы в школе, и я немного удивлена, что он не приобрел новый, ведь он модный врач и все такое. Мне кажется, что он должен ездить на Audi, или что-то в этом роде, а не на старом побитом грузовике, который старше его самого.

— Ты выглядишь так, будто увидела призрака прошлого Рождества, — говорит он, садясь рядом со мной.

— У тебя слишком хорошо получаются праздничные каламбуры. Я просто помню, как ездила в середине, — я грустно улыбаюсь, указывая на сиденье, — всю среднюю школу, я ударялась головой об эту крышу больше раз, чем могу сосчитать. И уверена, что у меня осталась шишка.

Его смех гулко отдается в кабине грузовика, заставляя мой желудок странно сжиматься. Я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы пристегнуться, и не обращать внимания на то, как ткань рубашки обтягивает его широкие плечи, когда он тянется вперед, чтобы завести машину.

— Вот это были дни, да? Кажется, что это было целую вечность назад, — бормочет он.

Так и есть, и, наверное, в этом есть и моя вина, ведь я так долго не была дома. В основном, чтобы избежать ситуации с родителями, но также и потому, что мне казалось, что этому городу нечего мне предложить. Единственный способ сделать что-то для себя — уехать, пока есть возможность. И я уехала. Поступила в Нью-Йоркский университет и, пока получала диплом, стажировалась в фирме, в которой работаю сейчас.

— Итак, куда ты меня сегодня похищаешь? — спрашиваю я, и моя ухмылка расширяется, когда он бросает на меня взгляд.

— Увидишь, когда мы туда приедем.

Хм.

— А как насчет подсказки?

Паркер качает головой, затем тянется к своему старому радиоприемнику и увеличивает громкость, классическая рождественская музыка заполняет кабину.

— Ты меня уже убиваешь.

— Я же сказал тебе, Квинни, что выиграю это пари. После этого мне нужно кое-что уладить в офисе, но я заеду за тобой позже, чтобы ты приняла участие во второй части сегодняшнего праздника.

— Конечно, — я поворачиваюсь к нему, — я обещала Оуэну и Кэри, что помогу им выбрать подарок для мамы, и должна быть дома как раз к обеду. Так странно снова все время ездить на машине. Вернее… заставлять всех меня возить, ведь у меня больше нет машины, я просто езжу на метро и Uber, если мне нужно куда-то добраться в Нью-Йорке.

Глаза Паркера находят мои, и он кивает.

— Теперь ты городская девушка. Наверное, странно снова возвращаться в такой маленький городок, даже если это и дом.

— Да, — отрывая от него взгляд, я смотрю в лобовое стекло, где проносится знакомый пейзаж моего детства, и все выглядит так же, но в то же время по-другому. Здесь есть те же места, которые мы часто посещали в старших классах, например, «Frost Top», где подают лучшее в мире мороженое. Оуэн и Паркер брали меня с собой каждую пятницу, и это было главным событием всей моей недели. Здесь те же два светофора, средняя школа, которую я окончила, и очаровательная ратуша, которой более ста лет, все еще гордо возвышается над городом.

— Скучаешь? — его голос прорывается сквозь мои мысли, и я перевожу взгляд на него.

— Ни в коем случае. Лучшее, что я сделала в жизни, — это уехала из этого города.

— Как скажешь, Квинни. Вон там моя практика, — говорит Паркер, указывая на небольшое белое здание со светло-голубыми ставнями и такой же дверью. Оно очаровательно, и это совсем не то, чего я ожидала. Уже по внешнему виду я могу судить о том, насколько оно гостеприимно.

— Ты должен показать мне все, прежде чем я уеду.

— Не волнуйся, это в списке.

Мои глаза расширились, я была совершенно ошеломлена его словами.

— Паркер Грант, пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет настоящего списка. Скажи, что ты не составил список для того, чтобы выиграть это пари.

Его плечи вздрагивают и поднимаются, он не пытается скрыть грубоватый смех.

— Все уместно для «Пари под омелой». Кроме того, я врач, малышка Скотт. Конечно, у меня есть список, и я проверил его дважды, я же сказал, что выиграю это чертово пари. Вот увидишь. Смейся над моим списком сколько хочешь, когда я выиграю.

Я должна это увидеть.

— Дай мне посмотреть.

— Ни за что. Нет, черт возьми. Зачем мне давать тебе доступ к моему плану победы? Не-а, сиди и держись, детка. Тебе предстоит поездка.

Не уверена — эти слова должны меня взволновать или напугать.

Через полчаса Паркер съезжает с шоссе на окраине города, сворачивая на грунтовую дорогу с огромной вывеской «Kringlewood Christmas Tree Farm».

— Елочная ферма? — спрашиваю я, сведя брови в недоумении.

— Да, решил взять тебя с собой, пока буду выбирать. Ничто не заставляет проникнуться Рождеством так, как выбор елки и ее украшение.

От одной мысли о том, что сегодня придется заниматься физическим трудом, меня бросает в пот. После прошлой ночи я не в состоянии делать что-либо, требующее больших усилий.

— Фантастика, — откинувшись на спинку сиденья, я поворачиваю голову к окну и бросаю взгляд на деревья, пока грузовик Паркера едет по грунтовой дороге.

Я не раз чувствовала на себе его взгляд, но никогда не смотрела в ответ, предпочитая молчать, пока мы не подъезжаем к ферме, и он не паркует машину.

— Квинн, все будет не так уж плохо. Обещаю, я сделаю всю тяжелую работу, все, что тебе нужно сделать, это помочь мне выбрать ее, а потом стоять рядом и выглядеть красиво, — дразнит Паркер, кладя руку мне на бедро, чтобы привлечь мое внимание.

И он привлекает, но не так, чтобы это было выгодно кому-то из нас.

Одно простое прикосновение Паркера, и мое тело отвечает. Как бы мне ни хотелось, чтобы это было неправдой, я не могу отрицать того влечения, которое испытываю к нему, и испытываю его с тех пор, как мы были моложе.

Но все это есть, химия и притяжение.

Именно поэтому я провела все утро, не думая о поцелуе, который мы разделили. Потому что это никак не помогает ситуации.

— Как скажете, доктор Грант.

Он качает головой на мой драматизм и открывает свою дверь, выскальзывая из кабины грузовика. Не успеваю я открыть свою дверь, как он уже обходит машину спереди и открывает ее для меня.

— Какой джентльмен, спасибо. Раз уж мы покупаем елку, значит ли это, что ты съехал от родителей или…

Наверное, мне следовало быть более внимательной, когда Оуэн говорил о Паркере, но, честно говоря, чем меньше я знала о доме, тем лучше. Так было легче привыкнуть к новой жизни в Нью-Йорке.