— Пока нет…, — я отвернулась и всхлипнула.

Так жалко себя стало! Прям до слез…

— Эй, давай, не кисни. Нечего реветь. Отдыхай, завтра приду, поговорим.

Мужчина ушёл, а в палату вошёл врач. Пару тройку дней мне нужно было провести в больнице. И это как минимум.

— Состояние средней тяжести! Никаких домой! Никаких! Три дня это минимум. И то, отпущу, если я буду уверен, что вам ничего не угрожает.

— У меня ребёнок…

— Милая моя…, — Врач снисходительно усмехнулся, — у вас ребёнок! Именно потому что ребёнок, вы здесь лежите и лечитесь. Ребёнку мама нужна, а не калека. Ясно?

Я не хотя кивнула. Ясно конечно, только сердце то щемит. Как там мой сыночек? И хоть тётя Таня сказала что пока справляется, я все равно переживала.

Мама узнала от соседки, что я в больнице и сказала, что едет ко мне, чтобы помочь с Антошкой. Я давала соседке номер мамы, на всякий случай и вот, пригодился.

Оказывается, без сознания я провела несколько часов. Кирилл бросил меня, видимо испугавшись и сбежал. На надрывный плач Антона прибежала соседка, которая и нашла меня лежащей на полу. Она же вызвала скорую, а оттуда уже сообщили в полицию. Слишком уж травмы у меня были подозрительные, как сказал доктор.

Я лежала в палате, на кровати и думала над тем, что произошло. В голове не укладывалось, что все это со мной. Со мной… с нами. Когда Кирилл стал таким? Когда?

Снова всхлипнув, я вытерла злые слезы. Нет уж… Я плакать по этой проститутке не буду! Противно то как! Мой муж… отец моего малыша… человек с кем я прожила три года… Делила постель, встречала с работы, праздновали праздники… и этот человек сотворил с нами такое??

Удивительное дело, но мне не было больно. Нет, физически больно было конечно. Болело все тело. Тело… а душа нет. Было мерзко, тошно, противно. Было обидно и не понятно. Но не больно. Словно вся любовь что у меня была к Кириллу полностью закончилась. Исчезла в один миг.

— Ну, красавица! Как дела? — в палату снова вошёл полицейский. — Готова рассказать что у вас там произошло?

— Ничего…, — я пробурчала и отвернулась. Говорить о том, что меня едва не убил муж не хотелось. Стыдно было, если честно.

— Послушай, милая. — полицейский отложил свою папку и посмотрел на меня. — Давай с тобой поговорим откровенно? Меня кстати Олег Сергеевич зовут. Так вот, Ариш. Есть у меня дочь. Чуть младше тебя… и вот я хочу сказать тебе как отец дочери. Я бы твоего мужа прибил бы за то, что он сделал. Мало того что едва не убил, так ещё и бросил, сбежав. Но… как участковый, я тебе скажу, что шансов наказать его не много. К сожалению, закон не на твоей стороне. Ты его жена и тот вред что он тебе причинил попадает под статью конечно, но с такими травмами как у тебя… ему выпишут штраф. Сорок тысяч рублей. В пользу государства.

Видя мои расширившиеся в недоумении глаза, он скупо усмехнулся. — Да, малышка. К сожалению, это так. Можно конечно ещё ему статью за оставление в опасности припаять. Но… свидетелей нет.

— И что? Им всем получается можно просто так жён бить? И ничего не будет за это?

— Ммм… , — он смущённо кашлянул в кулак, — будет. Штраф. Если ещё раз поднимет руку, уже идёт как истязание. Там могут три месяца дать или год. Ну а если несколько раз, да еще и со сломанной рукой… твоей разумеется, инвалидность если потом дадут. Тебе инвалидность конечно… то тогда могут и посадить. На три года. Если свидетели будут.

Я молча покачала головой. — Ужас какой… И все так живут?

— Живут конечно. Мирятся и снова дерутся. Пока кто нибудь кого нибудь не зашибет... До смерти.

— Я так не буду! Я на развод подам! Не нужен мне такой муж!

— Не нужен говоришь? — он снова усмехнулся и покачал головой. — Есть у меня одна мысль, красавица. Там за дверью, матушка твоего мужа мается. Мы с твоим доктором и ей, и ему запретили тебя тревожить. Пока. И если муженек даже не думает появляться, то матушка его здесь второй день ошивается. Ты меня послушай милая, как отца бы послушала. Ты этой матушке предложи от тебя деньгами откупиться.

— В смысле деньгами? — я возмущенно нахмурилась. — Это как это?

— Обыкновенно. — он пожал плечами. — Скажи что заявление написала и хочешь её сыночка посадить. На три года. Уверен она здесь сидит не тебя жалеть, а за сыночка своего просить. Ты ей вместе с ребёнком своим и даром не нужна, а за сына боязно. Сыграй на этом. Скажи не будешь писать заявление, если заплатят они тебе. Ну или машину, например, отдадут. Долю в квартире, в конце концов. Если разводится серьёзно надумала, то деньги тебе по любому нужны будут. Ты же в декрете сидишь. А алименты дело такое… Подумай детенок над моими словами. Хорошенько подумай. Я за двадцать лет работы много чего видел… — он тяжело вздохнул. — Если поднял руку мужик, да ещё бросил помирать, то рано или поздно снова поднимет... Ну давай, милая. Лежи, поправляйся. Я у соседки твоей был, с утра. Мальчишка твой сытый, довольный. Не переживай так что.

Он ушёл оставив после себя запах табака, кожи и какой-то надежности. Словно вправду отец ко мне приходил, поддержал. Сразу стало спокойнее после него. И решение пришло о том, что дальше делать.

Олег Сергеевич подал мне хорошую мысль. Просто отличную. И я верю ему. Верю, что сильно наказать Кирилла за то, что он сделал я не смогу. Значит я должна полностью вычеркнуть его из нашей с Антоном жизни. Не нужен мне такой муж, а Антону такой отец. Мы с сыном сами как нибудь проживём. Справимся.

Страшно конечно. Страшно, что не смогу. Антошка маленький совсем. Куда я его?

Снова всхлипнула… Так обидно за себя и сына. Так горько!

— Аринушка, доченька! — приторно сладкий голос свекрови выдернул из дремы.

— Ольга Сергеевна? — я с трудом сфокусировала на ней свой взгляд.

— Я, милая, я…– она поставила на тумбочку пакет и стала вытаскивать сок, фрукты, баночки какие. — Ох-хо-хо-х, милая… Как же так-то? — усевшись на стул возле моей кровати, схватила за руку. — Ты как, солнышко?

Я смотрела на свекровь, борясь с желанием выгнать эту лицемерку. Ни разу за все время, что мы жили с Кириллом, она не называла меня ни солнышком, ни милой, ни уж тем более доченькой… Да вообще никак! Она вообще старалась со мной лишний раз никак не пересекаться. И сейчас её сюсюканье было мне противно. Это лицемерие. А я никогда не любила лицемеров.

— Что вы хотите от меня, Ольга Сергеевна? — я выдернула свою руку.

— Ну что так грубо-то? — она недовольно поморщилась. — Я ж к тебе со всей душой, Аринушка. С добром.

— Странно это, не находите?

— Что, милая?

— Ну хотя бы то, что сейчас «милая». Всегда была «Эй», ну или «Арина».

— Ты бредишь, солнышко. Я всегда к тебе хорошо относилась.

Я хмыкнула и поморщилась. Разбитая губа треснула и из неё тонкой струйкой потекла кровь.

— Оу! — в глазах свекрови блеснул страх. Отчаянный страх за себя и свое благополучие. И сейчас, глядя в её глаза я поняла это. Не за Кирилла она боится. За себя. И о себе беспокоится. И я решила сыграть на этом.

Ольга Сергеевна какой-никакой занимает пост в мэрии. Что-то вроде зам зама по хозяйству. Ну, завхоз, если просто. Но ведь в мэрии же.

— У меня нет бреда. Врач подтвердит, как и многое другое, — взяв салфетки, осторожно промокнула кровь.

— Арина… детка. Ну, между мужем и женой всякое может быть. К тому же Кирюша говорит, ты сама на него кинулась, а когда он тебя чуть оттолкнул, то ты сама же и упала.

— Пф-ф… — я снова фыркнула не сдержавшись. — Это было не так. А как было, я рассказала полиции. Так что, думаю, они точно разберутся с Кириллом, — бросив быстрый взгляд на свекровь, продолжила. — Представляю, какой скандал будет!

— Скандал? — просипела свекровь. — Какой скандал?

— Обыкновенный, — я пожала плечами. — Не думаете же вы, что никто не узнает о том, что Кирилл под следствием? Что на него уголовное дело завели по двум статьям.