С помощью ветреной подушки, куски потолка вылетели вверх и я спрыгнул в комнату.

Снова закрыв проход туману, я немного подождал пока не осядется пыль.

Комната была крайне простой, пожалуй на фоне с моей в замке.

Разве что большой диван привлёк моё внимание.

Рядом стояла тумбочка с только что потухшей свечей.

На диване лежал Леон в скомканной одежде и явно давно не стиранной.

Подняв голову, он слегка улыбнулся.

Леон: Я ждал тебя, веришь?

Гнев кипел во мне словно Инферно жжя мои чувства изнутри адским огнём.

Я схватил его за горло прижав к ближайшей стене.

Я: Хотел бы я поболтать с тобой подольше однако я сюда пришёл не говорить.

Леон смог говорить как только я ослабил хватку.

Неохотно приоткрыв глаза, я наконец смог увидеть насколько сильно розширен зрачек Леона.

Леон: Тогда, чего же ты от меня хочешь?

Леон не предпринимал попыток вырваться, чему я был искренне рад. Было бы не приятно если б я случайно скрутил ему шею.

Я: Правды. Я хочу правды.

Всматриваясь в его лицо я проследил за взглядом Леона.

На диване лежал окуратный свёрток кристальной пыли обильно дымящийся ядовитым дымом.

Я: Говори чётко, отвечая да или нет. Понял?

Леон прикусил нижнюю губу.

Леон: Да.

Ещё немного ослабив хватку я продолжил.

Я: Тогда… К тебе приходила констебль Альмина?

Леон не думая ответил.

Леон: Да.

Заметив под его носом белые частички пыли я приметил что-то неладное, однако не остановился.

Я: Тогда ты что-то розказал про меня и Арана?

Глаза Леона отражали боль и горечь когда он наконец ответил.

Леон: Если дашь мне немного времени объяснить…

Я не задумываясь ни на секунду швырнул его в незаправленный диван, не желая слышать больше каких-либо слов.

Из его носа потекла студённая кровь окрасившаяя в свой цвет и не без того грязную простынь.

Леон поднял руки над головой.

Леон: Дай же мне сказать!

Он тараторит так быстро как только мог пока я медленно подходил.

Леон: Они пришли когда я заключал договор и пускай моя голова была занята не тем чем надо, но я ни слова не выронил о вас!

Я резко остановился на половине пути не веря тому что он говорит.

Однако, единственное чему я верю в людях — глаза и сейчас, у Леона, они чисты как солнечное небо.

Однако так продолжалось недолго.

Подползя немного ближе, он взял свёрток пыли и приложив к носу вдохнул полной грудью.

Его тело билось в конвульсиях тогда как он пытался словить воздух открывая рот как рыба попавшая на сушу.

По его губам стала течь небольшая капля крови пока он сквозь передозировку задыхаясь говорил.

Леон: Только, пожалуйста, не говори моему отцу что его сын умер надышавшись кристального порош…

Его слова оборвались одновременно с сердцебиением. Округленные глаза все также оставались открытыми, а из рта текла густая дорожка крови.

Я продолжал стоять на том же месте какое-то время словно приворожонный. В голове витала пустота и никто не мог поддержать меня в этой ситуации.

Никто, только… Я сам.

Смотря на труп невиновного человека и слыша плачь небес, я ненавидел самого себя.

Розвеяв ветряную подушку внутрь стали попадать капли дождя однако те могли лишь розлетатся по комнате отбиваемые воздушной бронёй.

Снова взглянув на тело Леона, я обхватил его руками и выпрыгнул на ружу.

Я: Дождь стал моросить и пожалуй мне пора уже уходить. Прости что заглянул так поздно, Леон.

Года летели как недели

Число убитых всё росло

Всё никак не мог я розвидеть в каждой цифре

Брата, друга иль чьюту милую жену

Проводя пальцем по листку,

Считал я каждого из них

Года летели как недели

Число убитых всё росло

Но одно оставалось неизменным:

Моя дыра в груди, сочилась горячими слезами

Слезами скорби и любви

Всё никак не мог я вывести свои уставшие мозги

Из круговорота знакомых мне имён

Читая их, вспоминал я каждый миг, каждый взгляд

Что в душе храню за неподьемными дверями

Аккуратно разложив пергамент

С трясущейся рукою, внёс я в список

Ещё одно число.

Ещё одно число вылитое чьими-то слезами, вновь розкрыло мою рану

И широко розводя руками, встретил я ещё одну заблудшую душонку

И снова заперев засов, молился я лишь об одном

Чтобы эти люди, что в листе, навеки вечные остались

Друзьями, Братьями и ушедшими мужьями

Чтобы эти люди, что в листе, никогда не превратились в безсмысленные имена

И не стали ещё одной ненавистною работой для изнеможонного меня

И обливаясь своими же тортурами

Молю я небо об одном

Чтобы эти люди, что в листе никогда не превратились в простые цифры в пустоте

****

Перепрыгивая с дома на дом меня не покидала злость кипящая словно чан с желчью.

Более не скрытый шумом дождя я запрыгнул на стену окружающую Зуллу, держа обеими руками труп Леона.

Мои шаги раздавались низким шумом пока я стремглав бежал вдоль каменной тропы стен.

Мои ноги рвали и трощили кирпичи, даже с учётом того что я изо всех сил сдерживался чтобы не проломить пол.

Пробежав около 30-ти метров, мои мысли устоканились позваляя мутно, но всё же думать….

Думать достаточно ясно чтобы оценить глупость моей прогулки.

Оценив расстояние до ближайшего выхода из города, я осознал что от самого быстрого способа покинуть город меня отделяет только лишь мана барьер.

Приложив руку, я ощутил твёрдость и плотность преграды и практически сразу же прикинув смогу ли я создать в нём брешь чтобы выйти из этого гнилого места.

Перекинув Леона через правое плечё, я укрыл его защитными потоками ветра, достаточно плотными чтобы не превратить то что от него осталось в пыль.

Мана бурлила в моих нитях словно кипящая вода, розширяя узкие проходы красных мостов.

Не достигая ладони, я возвращал чистую Ману обратно в ядро, проделывая этот процесс около 3–4 раз моя рука стала трястись и приложив её к барьеру с низким взрывом мана-барьер розрушился.

Быстро проскользнув в проделанное отверстие я приземлился уже по ту сторону Зуллы. Мельком обернувшись я заметил как дыра быстро затянулась.

Всматриваясь вдаль я прошёл около 100 метров и проделав во льде под собой дыру занырнул в неё, закрывшись сверху льдом.

Я отменил абсолютно все заклинания лёжа в тишине своих мыслей.

Внутри практически не было места и решив что поместить Леона в пространственное кольцо лучшее решение сейчас и в дальнейшем я так и сделал.

Сидя в абсолютной тишине я не думал ни о чём.

Глухая пустота захлестнула мои мысли и взор.

В голове проносился раздражающий шум падающих металлических труб эхом отбивающийся от стен моего собственного естества.

Стараясь приглушить иллюзорный шум, я шкрёб лёд вокруг острыми концами фаланг пальцев.

Он казался мягким и сыпучим словно песок когда проходил сквозь пустое пространство моих костяных ладоней.

Чувствуя себя уставшим, я вырыл это место чтобы отдохнуть, однако пускай и физически мои запасы манны пополняются… Пустота в голове не позволяет по настоящему здраво мыслить.

Глядя на кольцо, в голове было всего одно предложение:

Когда это всё наконец кончится?

Пальцы заскрежетали когда я провёл ими по своей полу-пустой груди.

Чувствую, что с каждой смертью знакомого мне человека пустырь в моей грудине ростет, поглощая сотни метров пригодной для жизни земли.

Потерев пространственное кольцо выполненное из серебра шум в голове только усилился.

Давно не слышимые голоса в голове очнулись, кричя во всё горло.

Сотни тысяч слов пролились приглушивая даже мои мысли сливаясь в одно хорошо разборчивое предложение.

Голос: Как долго ты будешь это терпеть? Месяц? Два? Пол года? Год?

Я неистово бил руками пол, углубляясь метр за метров всё глубже и глубже, скручиваясь от несуществующей боли.