– Вот как. Жаль.

Фима слегка загрустила. Вот и еще один человек говорит о том, что у Вадима была связь с некой тощей блондинкой. Но почему же она сама все это время ничего не замечала?

– Я смотрела на Вадима сквозь розовые очки, – печально заключила Фима. – А он меня бессовестно обманывал.

Тема ничего не сказал в ответ, но кулаки у него красноречиво сжались. Ох, он бы уж показал этому Вадиму, будь он жив! Мало бы обманщику не показалось! Да как он смел обманывать такую славную, такую замечательную, такую чудесную девушку! И Теме неожиданно закралась в голову мысль, уж он бы ни за что не стал обманывать Фиму! Наоборот, он бы всю свою жизнь посвятил тому, чтобы она не знала ни горя, ни слез, ни печали. И чтобы каждый день стал для нее праздником.

Но тут же Тема опомнился. Какой там праздник! Его любимой грозит тюрьма! Значит, нужно приложить все силы для того, чтобы ее от этой тюрьмы спасти. А что для этого надо? Правильно! Надо найти настоящего убийцу!

– Ты думаешь, убийца – это кто-то из знакомых Вадима?

– Постороннему человеку он бы дверь не открыл, – пожала плечами Фима.

– А…

– А следователь мне четко сказал, что они дверь тщательно осмотрели, но никаких внешних повреждений на ней нет. Либо дверь открывали ключом, либо Вадим сам ее открыл.

– Но ты говоришь, что оставила своего жениха пьяным и беспробудно спящим.

– Во всяком случае, когда я уходила, он храпел на полу в прихожей.

– И частенько с ним такое случалось?

– Нет, – удивилась Фима. – С чего ты взял? В первый раз.

– Странное совпадение.

– Ты знаешь, теперь я тоже так думаю. Сначала-то я подумала, что он так напился для храбрости. Ведь ему предстояло объясниться со мной. Но действительно странно. Вадим напился первый раз в жизни. И почти тут же его убили.

– Вот я и думаю, а вдруг его специально напоили? Чтобы он пришел домой, завалился спать, а потом бы злоумышленник пришел и прикончил его.

– Очень уж сложная схема, – усомнилась Фима. – Не проще ли было убить Вадима где-нибудь на улице или в подъезде. Пьяный, он бы не оказал сильного сопротивления.

Тема ничего не ответил, он лишь задумчиво посмотрел на Фиму. Так-то оно так, но ведь преступник мог планировать двойное убийство. И как знать, возможно, он хотел все представить как несчастный случай. Например, взрыв бытового газа.

– Фима, а с тобой в последнее время не случалось каких-нибудь неприятностей?

– Смерти Вадима тебе мало?

– Нет, чего-нибудь, касающегося тебя лично.

– Смерть Вадима очень сильно коснулась меня лично, – заверила его Фима.

– Другое.

– Что?

– Несчастный случай, например.

– Удивительно, что ты меня об этом спросил!

– Почему?

– Не знаю. А с чего вдруг тебе в голову пришла такая мысль?

Тема пожал плечами. Действительно, зачем он еще больше хочет напугать Фиму? Девушке и так досталось. И чтобы сменить тему, он сказал:

– Мы должны найти эту проклятую блондинку. Уверен, что ее следы ведут в театр-студию, в которую она затащила и Вадима. Черт! Вот бы вспомнить, как называлось это место.

– Вадим тебе говорил?

– Да. Что-то такое очень театральное. Имя какой-то куклы! Но не Буратино и не Мальвина. Это точно. Может быть, Артемон? Нет, тоже глупо!

– Может быть, «Арлекин»? – тихо подсказала ему Фима.

– Точно! – обрадовался Тема. – Театр-студия «Арлекин». А ты откуда знаешь?

– Мы там уже побывали. И даже записались на курсы.

– Да вы просто молодцы! – обрадовался Тема. – И как? Нашли там блондинку по имени Оля?

– Ее звали Оля?

– Да.

– Есть там парочка подходящих кандидатур, – уклончиво отозвалась Фима. – Но я не уверена. Скажи, а ты ведь видел эту Олю вблизи?

– Не вблизи. Она сидела в машине. Я видел ее мельком.

– Но ты бы смог ее узнать при встрече?

– Не уверен.

И, увидев, как огорчилась Фима, тут же поспешно и горячо воскликнул:

– Но я попробую! Обязательно попробую! Почему бы и не попробовать? В конце концов, чем мы рискуем? Как говорится, попытка не пытка!

Фима снова оживилась. А Тема вновь почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Пока Фима, сама того еще толком не подозревая, строила свою будущую личную жизнь, Кира с Лесей мчались через весь город на зов своей бухгалтерши. Вообще Виктория Павловна отличалась ровным нравом, и подруги решительно не понимали, какая муха ее укусила. С чего вдруг такой надрыв в голосе? Переживает из-за больной ноги? Но при чем тогда тут ее муж?

Виктория Павловна встретила их в коридоре. Несмотря на забинтованную больную ногу, она поднялась со своего ложа и проковыляла к двери. Лицо у нее было перекошено, как от сильнейшего волнения. И при одном взгляде на их растрепанного и красного бухгалтера подруги поняли – случилось что-то действительно ужасное.

– Умоляю! – прошептала Виктория Павловна, простирая к подругам свои могучие руки. – Спасите!

– Виктория Павловна!

– Милая!

– Что с вами?

– Мой муж! – простонала бухгалтерша. – Он не должен ничего узнать! Иначе он уйдет от меня! Бросит! Навсегда! Навечно!

Если вначале у подруг и промелькнула мысль о том, что Викторию Павловну волнуют служебные неприятности или состояние ее здоровья, то очень быстро эта мысль исчезла. С чего бы мужу Виктории Павловны бросать свою жену, даже если она где-то и просчиталась и написала неверные цифры. Все мы люди, всем свойственно ошибаться в бухгалтерии или болеть. Ничего смертельного для супружеской жизни в этом нет. А между тем Виктория Павловна уже почти рыдала:

– Спасите! Потерять мужа – это для меня смерти подобно! Ведь я не затевала ничего серьезного. Так, легкая шалость на стороне.

– Шалость? – все еще недоумевая, переспросила Леся.

– Не осуждайте меня! Мой муж прекрасный человек. И мы с ним очень счастливы. Но нашему браку уже больше пятнадцати лет, и мы… Как бы это получше выразиться, начали привыкать друг к другу.

– Только сейчас? – улыбнулась Кира. – Спустя пятнадцать лет в браке? Что же, вашему взаимному чувству можно только позавидовать.

– Ах, не смейтесь надо мной! – взмахнула руками Виктория Павловна. – Я почувствовала, что у мужа кто-то появился на стороне. Нет, ничего серьезного, но тем не менее мне стало обидно. А тут еще Федор Степанович…

И Виктория Павловна смущенно замолчала и потупилась. А до Киры мало-помалу стало доходить, о чем толкует ей эта дама.

– Федор Степанович? Это, случаем, не наш налоговый инспектор?

– Он самый! Ах, я была так неосторожна! Ведь я же знаю, никогда нельзя смешивать дела общественные и дела личные!

– И что же произошло? – с трудом сдерживая улыбку, поинтересовалась у нее Кира. – Ваш муж узнал про Федора Степановича?

– Ах, хуже! Все гораздо хуже! Это его жена!

– Жена? У вашего мужа есть еще одна жена?

– Жена Федора Степановича! Она тоже работает в нашей налоговой инспекции. И она застукала нас с Федором Степановичем, когда он целовал меня.

– Целовал?

– Вас?

– Где?

– Когда?

Виктория Павловна снова потупилась, но все же ответила:

– Это было в кабинете самого Федора Степановича. Уже давно.

Подруги с изумлением обозревали свою бухгалтершу, закутанную в необъятный домашний халат. Им и в голову не могло прийти, что у нее может быть роман с мужчиной. С посторонним, разумеется, мужчиной. Потому что муж не в счет. Мужу полагается, так сказать, по долгу службы любить и целовать эту огромную тушу. Но чтобы у кого-то по доброй воле могло возникнуть желание притиснуть к себе эту груду жира… Удивительно! Нет, решительно ничего подруги не понимают в этой жизни.

– И что же было дальше?

– Скандал! Нам насилу удалось все представить таким образом, будто Федор Степанович поздравлял меня с Восьмым марта.

– А это было недавно?

– Это было год назад! И до Восьмого марта было еще довольно много времени. Только-только прошел День святого Валентина. Собственно говоря, с ним меня Федор Степанович и поздравлял. Но сами понимаете, его жене нельзя было об этом говорить ни в коем случае. День влюбленных – это не тот праздник, с которым принято поздравлять женатых или замужних коллег противоположного пола.