Но пока бабушка, услышав о перспективах получать такие огромные деньжищи за своё директорство, кажется, глубоко прониклась ответственностью. Разбирала со мной планы, ходила по участку, прикидывала. Дельные советы давала, между прочим! Я говорила, что она как будто стала бодрее с переездом в «Шаман-камень»? А тут у неё даже осанка изменилась. Я с облегчением поняла, что значительную долю присмотра за строительством она возьмёт на себя. Да и в устройстве деревенских домов старого образца она понимала куда как лучше меня, особенно в печах. Русскую печку бабушка очень уважала и всегда вспоминала с большой теплотой — именно такую мы в главной усадьбе и запланировали. И как внутри дома всё должно быть по-правильному устроено, чтоб логично и эргономично, она тоже лучше разбиралась.

В общем, баба Рая у нас оказалась директором не только для красоты, и это несказанно радует.

ОХРАНА И…

Вечером неожиданно снова папа приехал — с другом, дядь Толей. Это который тот большой, я про него писала, в редакцию они с отцом вместе ходили. Тоже тренер.

Вот, кстати, обещала историю про нож. Рассказываю!

Дядя Толя никого и ничего не боялся, кроме ножа. Однажды ночью к ним в квартиру вор залез. Дядя Толя тогда уже был женат, жили они с супругой вдвоём, во-о-от… Как бы это… Короче, дядя Толя на звук проснулся, вора спугнул и решил задержать. Но пока в темноте искал и одевал трусы, вор получил некоторую фору. В общем, крикнул Толя жене вызывать милицию, а сам бросился догонять злоумышленника — как был, босиком, в одних трусах. И где-то через километр догнал.

Вор решил дядь Толю напугать и встал в модную в конце восьмидесятых каратистскую стойку. И даже крикнул: «Ки-й-я!»*

*Что это такое,

никто не знал,

но все думали,

что так кричат каратисты.

А дядя Толя, как опытный уже тренер по борьбе, честно спросил:

— Чё — дурак?

На это гражданин каратист выхватил нож и начал им хаотически махать. Вот это он зря сделал. Подозреваю, что у дядь Толи какое-то подавленное детское воспоминание было или испуг, с ножом связанный. Потому что при виде агрессивно направленного на себя ножа у него как будто перемыкало…

Короче, подъехавшая через полчаса милиция обнаружила на пустынной дороге двух мужиков. А октябрь, между прочим. Холодно.

Менты вышли, почесали в затылках:

— Этот залез?

— Ага, — честно сказал дядя Толя.

— Бурят что ли?

Все посмотрели на лежащего, который всё ещё боялся шевелиться.

— Да нет, он сначала не бурят был… — пояснил дядя Толя. — Ножом мне угрожал. Ну и…

— Ясно, — понятливо покивали менты. — А чего голый?

На самом деле, мужик лежал в трусах, но трусы для иркутского октября — вещь весьма несущественная.

— Так холодно ждать было… — скромно сказал дядя Толя.

Менты посмотрели друг на друга:

— Открывай будку, чё…

Увезли этого вора, как был. Не знаю уж, как там его карьера в дальнейшем сложилась. Над дядь Толей некоторое время незлобиво посмеивались друзья и соседи.

Но дядька был ответственный, а для меня это самое важное.

Я, как положено, провела им экскурсию, в конюшне мы нашли Вовку и обозначать фронт работ пошли уже с ним.

— На ближайшее время, как вы понимаете, объектов мало, — начала я.

— Да тут вообще халява! — бодро воскликнул папа.

— Вот не скажите, — вступил Вова. — Кроме дома у нас ещё сена подкошено, а забор в стадии разметки. Не хотелось бы, чтобы его под шумок у нас подёргали.

Не забор, а сено, понятное дело.

— А оплата сколько будет выходить? — уточнил дядя Толя.

Я потёрла лоб:

— Тут, товарищи, некоторая сложность. Нам сперва должны рассчитать по вашим этим ребятам, кого мы оформляем. На двоих, думаю, рублей пятнадцать-двадцать смена. Хотите — по одному дежурьте, хотите — приглашайте помощников и на них делите. Ближе к осени, когда мы тут расширимся, я буду настаивать, чтоб дежурных было двое. Но пока хозяйство небольшое…

— Это за пятнадцать ночей если по пятнадцать рублей… — прикинул дядя Толя.

— Двести двадцать пять выйдет, — быстро посчитал Вовка.

— И возможность покупать мясную и молочную продукцию у нас в хозяйстве по закупочным ценам, — бодро выложила козырь я. — Всё свежее. Без талонов.

— А пойдёмте, — махнул рукой Вовка, — покажу весь участок. Там и определитесь.

— А я не пойду, можно? — попросила я. — Мне надо с бумажками разбираться, голова кругом идёт…

Но заняться документацией прямо сейчас было не суждено. В юннатском доме внезапно сидела и ждала меня тёть Клара. С «выраженьем на лице». И бабушка рядом, озабоченная. У меня прям сердце упало:

— Что, Алёнка передумала⁈ Не хочет?

— Да не-ет! — тётя Клара махнула рукой. — Нормально всё. Я про другое пришла, а мама вот говорит — с тобой надо решать.

В воздухе повис большой вопрос.

— И что? — осторожно уточнила я.

— Да я хотела Валентина водителем сюда устроить…

— Совместителем, что ли? — удивилась я. — Так не получится. Тут нам надо, чтоб водитель всегда рядом был. У него и рабочий день из-за этого прописан ненормированный, мало ли, когда потребуется ехать.

— Нет-нет, не совместителем! — тётя Клара снова всплеснула руками. — Хочу я, чтоб он с катафалка ушёл.

— Пьют они там много, — сурово вставила баба Рая.

Да, дядь Валя работал водителем в похоронном бюро — единственном на весь город. То ли стрессы, то ли ещё что, но пили они там реально по-чёрному.

— М-да, — пробормотала я, — так и инсульт заработать недолго.

Что, кстати, при такой интенсивности «нагрузок» и случится лет через… семь, кажется? Нет, случилось там. А тут…

— А он сам-то вообще-то хочет? — с сомнением спросила я. — Или вы, как в детском саду, за ручку его приведёте?

— Да он, вроде, и не против, но… Я Сашу попрошу ещё, чтоб с ним поговорил.

— Значит, так! — я встала и заходила по комнате.

Бабушка с тёть Кларой следили за мной, как две кошки за маятником. Ссориться с роднёй мне категорически не хотелось. Но и брать на себя обузу в виде ненадёжного человека… Хотя именно что на работу дядь Валя выходил как часы, а вот после… Мда. Как быть-то?

— Н-ну… Во-первых, вы в курсе, что в случае перевода он сразу потеряет классность?

Была в СССР такая штука как класс водителя. Классность давала дополнительный процент к зарплате. Второй класс — плюс десять. Первый — аж плюс двадцать пять от оклада. Но только если шофёр работает на одном и том же предприятии без перерыва стажа, аварий и косяков! Перевёлся — начинай по новой, с третьего класса.

Тётя Клара грустно сложила рот сковородником. Что, совсем, что ли, плохо?

Да бли-ин! Вечно меня моя добрость подводит!

— Допустим, сверхурочка сможет несколько компенсировать ему потери. Но. Мне нужен сотрудник, который будет выходить по удобному мне расписанию, даже если в официальных документах написано совсем другое. Условия будут такие. В восемь утра быть здесь, потому что случиться может всякое, мне нужна гарантия мобильности. В отдельные дни, если требуется — и раньше. Выходные могут быть подвижными. Иногда посреди недели. Иногда в таком порядке, что он здесь на участке своими делами занят, а потом надо ехать, и мы едем. Иногда вообще без выходных. И отпуск, скорее всего, также будет разбитый. Если захотите поехать отдыхать, договариваться надо будет заранее, чтобы я нашла замену. Трезвым быть, как стекло. И никаких за́пахов — ни перегара, ни сигарет.

— Да он как раз курить бросил недавно, — растерянно пролепетала тётя Клара.

А, точно! В какой-то момент все мои дядьки дружно решили, что курево — идея дурацкая, вредно, да и дорого. Компания, что ль, по предприятиям какая-то была агитационная? Не знаю. И пить, кстати, сильно умереннее стали. Может, возраст?

— Он в отпуске до какого?

— Так только пошёл, почти три недели ещё.