Жан Фрунзе, D. Человек. Уровень 55

— Я видел, как вы предложили служение одному из раненных. Позвольте мне служить вам также.

Было такое, не спорю. Когда эльф зарезал Эстреллу и Кёльна, Бар’Хан лежал в тот момент без сознания. Прилетело по кукухе, вот и считал воробушков. И, чтобы избежать потери ещё одного кандидата, я кинул ему приглашение в рабство. Так уж вышло — дядя согласился. По своей инициативе, либо по дурману — уже не важно.

— И как ты это понял? Афишу где-то увидел?

— Афишу? Нет, таков мой уникальный навык: «Глаз Императора». Способен видеть мельчайшие проявления Великой Системы. Вот его описание…

Уж чего я не ожидал, так это реального описания навыка. Сжимал пулемёт до последнего, собираясь утопить курок в прикладе. Сам отвлекал уведомлением от системы, чем другие хуже?

Но нет, жандарм не напал. Вдовесок скинул всё остальное, представ передо мной открытою книгой. Даже идентификация теперь показывала его параметры и статус, где и намёка не сказано о запланированном предательстве.

Он здесь один, по собственной воле и вряд ли рассчитывает на что-то другое.

— На хрена тебе это, парень? — я и правда заинтересовался. Не каждый день D-ранговые искатели хотят вступить в рабство. Хотелось бы понять первопричины.

— Я прозрел, — пожал он плечами, не поднимая головы.

— Беру!… Ты это хотел услышать? Даю тебе вторую попытку, теперь подробней.

— Ну я…

* * *

История одного ненормального…

Жан всегда, сколько себя помнит, стремился стать сильнее. Не важно, какими путями. Не важно, какими жертвами. Лишь бы прервать этот безумный круг, когда каждый «уважаемый» гражданин Империала вытирает об обычных граждан грязные ноги.

Так было с его матерью, когда отпрыски аристократов разворотили её лавку (взятую месяцем ранее в кредит), отделавшись одним «спасибо». Впоследствии мать не выдержала навалившихся долгов и умерла от истощения на четвертой по счету работе.

Так было с его сестрой, когда один из «неудовлетворённых» аристократов решил отыграться за подачу жалобы на шестилетней Анеке, лишив девочку не только чести, но и жизни.

И так было с его отцом, который на почве «возмутительных обвинений в сторону аристократических семей» сгнил в темнице за непослушание. Отказался подписать документ, взяв гибель собственной дочери на себя.

В Жане тогда что-то сломалось. Что-то, что отвечает за инстинкт самосохранения. Что-то, что отвечает за адекватное мышление. Не отключился один только разум, способный понимать, что делать можно сейчас, а что лучше сделать позже.

Прошли долгие пять лет, прежде чем двадцатилетний Жан совершил отмщение:

Поступить в Корпус Жандармов с жуткими требованиями к морали и нравственности? Плевать, ведь там предоставляется широкий спектр копий навыков на выбор.

Вступить в знакомство с его антиподом — не официальным Корпусом Темных, иначе говоря, Гильдию Убийц? Плевать, ведь там есть не только копии.

Браться за каждую мерзкую работенку, лишь бы заполучить «репутацию»? Плевать, ведь иначе доступ к навыкам лучше не получить.

Играть роль цепного пса больше половины всех мразей столицы? Плевать, ведь мрази щедро платят.

Жан не ручался плохими задачами — есть только цель и средство её достижения. Только отмщение, только забивание мерзких аристократов набитой гвоздями палкой.

Часы наблюдений, зарисовка маршрута, подготовка снаряжения и путей отступления. В конце концов группа аристократических высеров получила по заслугам, канув к ублюдку создателю.

Остановило ли это Жана, поставившего цель совсем иного характера? Отнюдь, парень думал иначе. Избавиться от отпрысков — это первое. Избавиться от мразей, их породивших — это второе. Избавиться от тварей, им помогавших — это третье.

Клубок первопричин до того разбух — с каждым шагом стало сложнее. Без должной паузы и понимания следственных связей виновниками стали все жители Столицы и мира Империа в частности:

Трактирщик, наливший аристократам сверх меры? Кинжал в подворотне.

Подавальщица, не строившая зажравшимся подросткам должных взглядов, принимая на себя их животные желания? Задушить и закопать.

Жандарм, патрулирующий в тот день и не остановивший пьяных болванов? Выпотрошить и выбросить в реку.

Дворник, очистивший путь к лавке слишком быстро, ускорив буйных аристократов? Четвертовать и обоссать.

С каждой смертью должного облегчения не приходило. Но Жан ан не останавливался. Не падал духом. Стальным буреломом прокладывал путь вперёд, ломая преграды причинно-следственных связей. Как итог: найден очередной виноватый и очередная кара, увы, не господня.

Однако время шло, даже Жан постепенно менялся. Этого решил не убивать, эту только проучить, этому сжечь дом, этой сломать только пальцы. Осознание непрекращающегося потока мести приходило с запозданием, постепенно отбивая все желание к продолжению. Кто прав? Кто виноват?

Впоследствии поиск ответа на вопросы занимал все больше и больше времени.

Виноват ли император в содеянном? Отчасти. Он обязан контролировать аристократов, но стоит ли наказывать отца за грехи сына? Или наказывать сына, получая в противники его отца? Вопрос без ответа. В мире слишком много «серых» моментов, чтобы делать что-то конкретное.

Жан это понял. Жан осознал. И Жан вспомнил былое.

Трезвость рассудка дала первую трещину и до Жана дошел весь груз содеянного. Что натворил? Что наделал? У парня не было надёжной опоры, чтобы смириться и жить дальше. Парень сломался. Окончательно и бесповоротно. Стал чужой игрушкой, выполняя абсолютно любой приказ по наводке.

Остатки разума судили так: раз не могу принять решение самостоятельно, пусть это сделают другие. А поскольку умел он только выслеживать, охотиться, обманывать и убивать — исход очевиден. Живое оружие в руках законченных мразей, каковой и составлял его круг общения.

— Я слышал ты берешься за любую работу? — спросил темный эльф в одном из баров, где Жан проводил все свободное от работы время.

— За любую.

— Не хочешь поработать на Следопытов?

— Без разницы, лишь бы платили, — прилетевший следом кошель золотых не вызвал и отклика эмоций. Просто очередное бабло на очередное бухло — ни больше ни меньше.

— У тебя есть форма Жандармов?

— Есть.

— Отлично! Тогда за мной, нам нужно найти ещё двух для солидности.

— Иду.

* * *

— Дальше я увидел вас в деле и вспомнил, к чему всегда стремился. К силе. Сам я мотивацию давно потерял, каждый день только и вижу, как помираю на дне бутылки. Но мне кажется, что с вами у меня есть все шансы добиться хоть чего-то. Я готов.

Грубо, рублено и неотёсанно, но рассказ немногословного Жана я принял к сведению. Манера речи у него, конечно, ещё та, но в общих чертах понятно. Сломался парень, вот и ищет того, кто его склеит заново.

Принял сей факт к сведению, списав плаксивую историю в разряд биографии. Мне, конечно, импонирует такая откровенность, но я последний человек, который будет чем-то таким заниматься. Тут бы свои проблемы решить, а не искать для других новые смыслы жизни. Хочет работать? Пожалуйста! У меня её валом. С остальным не ко мне, психотерапевтом не подрабатываю.

Искатель Жан Фрунзе стал вашим рабом!

Количество рабов: 4/10

— Сформулируй такую клятву верности, которую никогда не сможешь нарушить, — забросил последний крючок, идя на поводу у паранойи. Если есть малейшие крохи того, что это подстава — сейчас и узнаем.

К счастью, не пришлось. Парень ответил без запинки, став рабом не только физически, но и духовно. Теперь он мой с потрохами.

Сам поражаюсь столь щедрой халяве…

— Сделай так, чтобы никто не узнал, что здесь произош…

«ДУУ-У-У-У-У-УУУУУМММММ» — раздался донельзя знакомый гул со стороны купола.