Хм… С чего бы мне начать?.. Наверное, для начала, мне стоит сказать, что я – кошка. Т.е. у меня есть усы, лапы и хвост. И выгляжу я как самая настоящая кошка. Обыкновенная. Правда, полностью чёрная. Но много ли вы знаете чёрных кошек? Правильно, много. Меня и не отличишь от любой другой дворовой мордашки. Но только вот… раньше я была человеком. Т.е. родилась я как самый настоящий ребёнок из самого настоящего человека. Хотя… человеком бы я это существо не назвала. Моя мать – наркоманка. К тому же, она даже не знает, кто мой отец. Даже не помнит его лицо, потому как была под очередной дозой. “И что с того?” – спросите вы. – “Почему же ты сразу кошка?” А вот это самое интересное…

Началось всё, когда мне было пятнадцать. Жили мы с мамой вдвоём в старой задрипанной двушке, не видевшей ремонта уже лет двадцать. Старые обесцвеченные обои клочьями висели на стенах, плинтуса давно прогнили, и оттуда то и дело выбегали жирные и в край обнаглевшие тараканы. Надо было спешить домой. Свет в очередной раз отключили за неуплату, поэтому надо было сделать уроки до того, как сядет солнце. Но мне совсем не хотелось… не люблю я домой возвращаться… но идти мне больше некуда. Друзей у меня нет, т.к. город у нас маленький, и все знают о том, что творится у меня дома. Не раз мне приходилось вытаскивать мать из канавы и потом тащить на себе домой, обблёванную и обосраную. Кто ж со мной после этого захочет дружить? Не гнобили меня только потому, что была я редкостной драчуньей. Уж не знаю, откуда во мне столько силы, но я смогла однажды отбиться от троих одноклассников, возомнивших себя грозой района и подкарауливших меня после школы. Да так отделала их, что больше ко мне никто не приставал. Ну разве что за спиной шептались. Но мне всё равно, лишь бы не трогали.

Я вернулась домой сразу после школы и застала дома обдолбанную мать с очередным ненормальным хахалем. Они трахались прямо на кухне, так что я быстро ретировалась в свою комнату. Она была маленькая и почти пустая. Крохотный стеллаж у стены, на котором хранились все мои вещи: одежда, несколько книг, пачка цветных карандашей и дешёвенький уже вполовину изрисованный альбом. Я люблю рисовать. Наверное, это единственное, что меня может радовать в этой жизни – то, что я могу рисовать. Только вот зрение у меня ни к чёрту. Вижу я очень плохо. Когда-то мне даже выписали очки, но мать их так и не купила. Оно и понятно. Тратить деньги на такую ерунду, когда можно заплатить за очередную дозу… Кроме стеллажа в комнате помещался разве что только маленький диван. Я хоть и невысокая, но уже с трудом на нём помещаюсь. Т.е. если ноги до конца вытяну – пятки уже будут висеть в воздухе. Но спать можно. Мне он кажется даже удобным.

Я раскидала на диванчике учебники и принялась за уроки. Сложно… по алгебре мы начали проходить тригонометрию и решать какие-то уж совсем нереальные задания. Как можно решить задачу, где даже нет никаких данных? У-уф. Но надо стараться. Надо! Иначе мне никогда не выбраться из этого гадюшника.

Уже вечер… и так-то плохо вижу, а в темноте вообще не реально что-то разглядеть. Я сложила учебники на завтра в портфель. Если встать пораньше, то можно с рассветом доделать уроки, там совсем немного осталось. В животе заурчало… Обычно я ем в школе, т.к. мне полагается бесплатный обед, как детям без кормильца в семье. Но этого всегда мало… Иногда дома можно найти еду, если кто-то из маминых хахалей себе покупает и потом оставляет. Сегодня тоже приходил, значит, что-то можно найти.

Я прислушалась. Вроде всё тихо. Они могли уже уйти спать в мамину комнату. Я осторожно приоткрыла дверь и неслышно прокралась на кухню. Тихо. Вроде никого. Я пошарила в темноте на столе, затем полезла в кухонные шкафчики. В одном из них мне удалось найти пакет с чем-то мягким. Я открыла и принюхалась. В нос ударил запах плесени. Ох… это хлеб, я его помню. Пару недель назад мне удалось съесть несколько кусочков, пока меня не увидела мама и не наорала, чтобы я не трогала чужое. А там много оставалось… жаль.

Есть хочешь? – ласково спросил мужской голос?

– Я вздрогнула и обернулась. В дверном проёме с трудом можно было различить силуэт мужчины. Щёлк! Огонёк, ещё огонёк. Запах дыма. Ясно, покурить вышел.

– Где мама? – испуганно спросила я.

Не знаю, зачем. Может, просто растерялась и надо было хоть что-то сказать. На самом деле, мне не было до неё дела. Спит небось, летая на розовом пони в своих сказочных героиновых снах.

– Спит уже, – ухмыльнувшись, ответил мужчина и ушёл.

И зачем он спрашивал? Ясно же, что я голодная. Только просить еду у них обычно бесполезно. Мать никогда особо не заботило, что я ем. Живая и ладно. А мужчины приходят и уходят, какое им дело до дочери очередной потаскушки? Но он вернулся… Зажёг свечу на столе и поставил на него тарелку с остатками курицы-гриль. Ах, как она пахла! Этот невероятный манящий запах жареного мяса! Я невольно сглотнула.

– Что смотришь? – усмехнувшись, спросил мужчина, подошёл к окну и прислонился к нему. – Ешь давай.

Ну а я что… чего мне отказываться? Я села за стол и принялась уминать угощение. На вкус курица была ещё вкуснее, чем казалась. Такая сочная, наверное, совсем свежая. Украдкой я посмотрела на маминого хахаля. Высокий, светловолосый, с красивым лицом. И что он нашёл в моей маме? Она уже не слишком молода, хотя для наркоманки выглядит неплохо. Но чем она зацепила такого красавчика? Он затушил окурок о подоконник и выкинул в окно. Фу как некрасиво… Понятно, что квартира у нас не очень чистая, но всё же… Нельзя же так. Мать, конечно, редко убирается, а мне как-то лень, если честно. Куда проще не снимать ботинки, когда ходишь по дому, а просто вытереть их о придверный коврик. Никогда не знаешь, что ждёт тебя дома на полу в темноте в квартире наркоманов… Мужчина присел на другой стул рядом со мной, опёрся рукой о стол и уставился на меня, мечтательно улыбаясь. Ясно. Тоже под дозой. Надо бы валить. Всё равно уже доела, только кости обсасываю.

– Спасибо, – сказала я. – Я пойду спать.

– Посиди со мной немного, – протянул мужчина. – Ты не бойся, я не наркоман.

– Ага, как же, – пробормотала я, тщетно пытаясь разобрать в его расплывчатом пятне вместо лица какие-то эмоции.

– Я психиатр из реабилитационного центра.

– Какого центра?

– Твоя мама хочет завязать и пришла к нам. Какое-то время мы общались просто как врач с пациенткой, но сейчас мы очень сблизились, – мужчина смущённо сложил руки перед собой.

– Что-то пока у вас плохо получается…

– Ну что ты, она молодец. Просто нужно больше времени. Она ведь уже довольно долго принимает. Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – а он действительно казался вполне адекватным, но только вот его улыбочка…

– А выглядишь уже совсем взрослой! Хотя сейчас все подростки выглядят несколько старше. Может, потому что время тяжёлое, и надо быстрее взрослеть. Как думаешь?

– Я… не знаю, – что-то не нравится мне этот странный мужчина. – Я пойду спать, мне завтра в школу рано вставать.

– Подожди ещё минуту, ладно? Я хотел бы обсудить с тобой кое-что важное, – мужчина выпрямился и слегка протянул руки ко мне.

– Что обсудить? – я неуверенно уставилась на его руки, не хочу, чтобы он ко мне прикасался, но он вроде даже и не пытается…

– Ты знаешь, твоей маме сейчас очень тяжело. Она старается, но того, что даёт государство бесплатно, не достаточно. Ей нужно пройти специальный курс реабилитации, но он платный.

– У меня нет денег, – всё ясно, очередной сектант, то-то он так улыбается.

– Да, я понимаю. Ты не думай, это не какая-то там секта. Просто курс в платной клинике, там работает мой хороший друг. Он многим смог помочь. Пройдя этот курс, наркоманы больше не возвращаются к прошлому. Там людям действительно помогают… найти свой новый смысл жизни, найти работу, новые увлечения, завести друзей.

– Но у меня всё равно нет денег. И не думаю, что у мамы есть. Это, должно быть, очень дорого… даже в долг взять не у кого.