– Не нужно, конечно, – кивнула Мариша. – Разве что она так редко выбирается из дома, что не сумела запомнить все станции и пересадки в метро.

– И что странно, твоя тетка Лиса сказала, что она художница, а у нее с собой нет не только красок, но даже мелков или угля на худой конец, – продолжала Инна.

– Зато у нее есть фотография одного симпатичного старичка, – сказала Мариша. – В рамочке, между прочим. Наверное, он ей дорог, раз она положила его фотографию в свои вещи. Да еще вместе с рамкой.

Инна посмотрела на фотографию, на которой был запечатлен седой старик с гордым взглядом и короткой седой бородой.

– Интересно, сколько ему лет? – задумчиво произнесла она.

– А какая разница? – пожала плечами Мариша.

– Вдруг это и есть последний муж тетки Лисы? – предположила Инна.

– Пока не поговорим с моим отцом, у нас так и будут одни сплошные догадки, – сказала Мариша, кладя фотографию в рамке в свою сумку. – И вообще, нам пора ехать.

– Куда так рано? – удивилась Инна. – У отца нас ждут только к одиннадцати.

– Нужно еще заехать и поговорить с этим Витькой – владельцем синего «Опеля», – напомнила Мариша. – Вдруг… Ну, знаешь, чем черт не шутит. Нужно все проверить.

– Ладно, – согласилась Инна, и подруги отправились в путь, оставив Тамару Ильиничну дежурить у телефона.

К дому, где жил Никитин и его соперник за место под солнцем для своего автомобиля, подруги добирались почти час. Но наконец они нашли нужный дом и въехали во двор. «Девятку» Никитина они увидели сразу. Кроме нее, фиолетовых «девяток» тут не было. Она стояла с новенькими, только что прикрученными номерами. А неподалеку пристроился синий «Опель». Все его четыре колеса были проткнуты. Видимо, это была месть осатаневшего в очередях в МРЭО Никитина.

– Ну что? – спросила Инна у Мариши. – Это та машина?

– Нет, – разочарованно покачала головой Мариша. – Точно не та. И вообще, там был «Опель Астра». А тут стоит «Опель Кадетт».

– В самом деле. Как неудачно, – расстроилась Инна.

Но тут мимо ее плеча что-то просвистело сверху, и в багажнике фиолетовой «девятки» появилась аккуратная дырочка, явно проделанная камешком, выброшенным с большой высоты из окна.

– Вот черт! – испугалась Инна. – Похоже, у нашего Никитина с его соседом Витькой война разгорается не на шутку! Пошли-ка отсюда подобру-поздорову, пока они машины друг у друга взрывать не начали.

И подруги быстрым шагом двинулись прочь. Уже садясь в «БМВ», они успели заметить, как из подъезда выскочил сначала какой-то незнакомый им парень высокого роста, а из-за детской площадки к нему устремился Никитин. Около фиолетовой «девятки» и синего «Опеля» произошла стыковка. Оба мужчины были сильно возбуждены, так что последствия их встречи были вполне предсказуемы.

– Ставлю на Никитина! – азартно воскликнула Инна, с интересом глядя, как двое драчунов мутузят друг друга.

– Витька моложе! – не согласилась с ней Мариша. – И смотри, какой высокий.

– Зато Никитин крепко сложен, и рычаги у него короче, – заявила Инна.

Но похоже, битва грозила затянуться. Силы противников были примерно равны. Витька колотил Никитина по спине, а тот самозабвенно наносил удары по корпусу.

– Надо уходить, – сказала Мариша.

К тому же вскоре к драчунам подоспели другие соседи и начали разнимать Витьку и Никитина. А затем прикатила машина с милицейским патрулем.

– Ну, теперь вдвоем посидят за решеткой, небось подружатся, – хихикнула Инна, и подруги поехали к Маришиному отцу.

Так как до назначенного времени было еще полтора часа, они заехали в небольшое бистро по соседству с домом Игоря Витальевича.

– Расскажи мне, что ты знаешь о своем отце, – заказав легкий салатик из мякоти мидий, болгарского перца и помидоров, попросила у Мариши Инна.

Мариша, которой перед свиданием с папочкой требовалась заправка посущественней, уже жевала салат из поджаренных шампиньонов, мелко порубленного отварного телячьего языка, сладкого лука и огурчиков.

– Ничего я про него не знаю, – хмуро отозвалась она. – Я на эту тему с мамой всегда избегала разговаривать.

– Но что-то она тебе все же рассказывала, – настаивала Инна.

– Ну, в то время, когда он от нас смылся, он работал инженером в КБ, – сказала Мариша. – Потом, судя по алиментам, которые мама, ничего не скажу, регулярно от папочки получала, он пошел в гору. А после перестройки мы его совсем потеряли из виду. Алименты мне уже не полагались, а больше папуля о себе никак знать нам с мамой не давал. Просто удивительно, хоть бы позвонил, спросил, живы ли мы еще. Нет! Ни разу! Не знаю, то ли ему было просто наплевать, то ли опасался, что мы у него что-нибудь начнем просить или как-то упрекать.

– А его родственники? Они про вас вспоминали?

– Вот сестра, как оказалось, у него есть, – пожала плечами Мариша. – И мать с отцом раньше были. Но с ними мой папочка отношений почти не поддерживал уже в то время, когда еще был женат на маме.

– А почему?

– Что-то у них там с отцом произошло, поэтому он жил отдельно, – ответила Мариша. – И ни на какие семейные праздники к родителям не показывался. Или показывался, но очень редко.

– А общие знакомые? Я имею в виду твоего отца и матери? – спросила Инна.

– Хм? Общие знакомые, – задумалась Мариша. – Никогда не слышала, но, видимо, они были. Сказал же кто-то моей маме, что отец в Питере. Нужно будет у мамы спросить.

– И ты даже не знаешь, женился ли твой отец еще раз. Есть ли у него другие дети? – уточнила Инна.

– Думаю, что если бы были, то мама бы об этом все-таки узнала, – пожала плечами Мариша. – Сказала же она, что два года назад встретилась со своей старой знакомой, которая ей сказала, что мой отец живет в Питере. Думаю, если бы у него были дети, то это бы она тоже рассказала.

– Сейчас сами все узнаем, – вздохнула Инна, допивая свой сок пополам с минеральной водой. – Ну что? Пошли?

Как выяснилось, отец Мариши жил в очень красивом старинном доме с эркерами, легкими балкончиками и колоннами. Кроме того, карнизы фасада дома были щедро украшены лепниной. Сам дом недавно отреставрировали. И его полированные гранитные плиты, которыми был облицован фасад, тускло блестели под дождем, зарядившим к вечеру.

– Сказочное великолепие! – воскликнула Инна. – Это тебе не просто современный жилой дом. Это история!

– Не знаю, – с большим сомнением в голосе пробормотала Мариша. – По-моему, мало удовольствия жить в доме, где до тебя жила еще куча постороннего народа. Это же не особняк, где испокон веков живет одна семья. Ну, знаешь, всякие там дедушки, прадедушки и прочие предки, которые с тобой одной крови, и даже привидения не просто привидения, а твои бывшие кровные родственники, желающие тебе исключительно добра.

Инна усмехнулась, и девушки позвонили в домофон.

– Кто там? – услышали они уже знакомый женский голос.

– Это дочь Игоря Витальевича, – ответила Мариша. – И со мной подруга.

– Проходите, – отозвалась женщина, домофон запищал, и дверь открылась.

– Пошли! – сказала Инна, обращаясь к Марише. – И не трусь. Я с тобой. И потом, ну и что с того, что там твой отец? Подумаешь? Представь, что это просто мужчина, с которым тебе нужно поговорить, чтобы разузнать про тетку Лису.

– Тебе легко говорить, – вздохнула Мариша. – А я, быть может, подсознательно ждала этой минуты всю свою жизнь. И как мне теперь быть? Я же его даже не узнаю. У мамы была фотография, но почти тридцатилетней давности.

– Ну так тем более! – воскликнула Инна. – Думай о нем как о постороннем. В конце концов, ничего другого этот папочка и не заслужил!

Беседуя таким образом, подруги поднялись на лифте на четвертый этаж, вышли из кабинки и оказались перед обитыми вишневой кожей двойными дверями.

– Кожа-то натуральная! – только и успела прошептать Инна, как одна половинка двери распахнулась, и на пороге возникла удивительной красоты молодая женщина.

Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам густыми локонами. Тонкие черные брови вразлет шли к вискам. А глаза были огромные и небесно-голубые. Вдобавок у незнакомки была персиковая изумительная кожа и пухлые губки. Таких просто не могло быть в природе, хором подумали подруги. А уж фигура! Впору было взять и умереть от зависти. Тонкая талия, длинные ноги, пышная грудь.