– Ал, вообще-то, я хотел расписаться по-тихому, а родичам уже потом сказать, – пробурчал Дима, убирая во внутренний карман куртки талоны на покупку колец в свадебном салоне. – А ты какое-то знакомство придумала и вообще всё это сборище после ЗАГСа.

Они запрыгнули в автобус.

– Дим, это же торжественное событие! Такой день должен остаться в памяти на всю жизнь.

Новоявленного жениха прорвало:

– Боюсь, что с моими сумасбродными родственничками точно останется надолго, только не в хорошем смысле, а как кошмарный сон! Знаешь же, что отец пьёт и за бабами, пардон, за женщинами волочится. Мать за ним подслеживает. Из-за этого дома постоянно скандалы.

– Да, странная у вас семейка. С виду приличные люди: отец – препод, мама – воспитатель, а поглубже копнёшь…

– Вот и я о том. Может, отменим все эти церемонии? Распишемся по-простому, мороженца в кафешке поедим да в кино на последний сеанс, а?

– Ну уж нет! Я так не согласна. Сейчас идём маме помогать стол накрывать, а вечером будем знакомить её с твоими и обговаривать детали.

***

Ароматы жареной курочки смешивались с запахами тушёной картошки, душистого перца, майонеза и зелени.

– Как вкусно па-а-ахнет, мамочка! Вот бы уже пое-е-есть! – жалобно простонала Алла.

– Да где ж это видано, чтобы хозяева до прихода гостей за стол садились?! Доча, чем себя дразнить, лучше помоги – принеси салатнички. Я их из комода в стенку переставила, не помню точно, куда именно. Посмотри за глухой дверцей на второй полке. Если там нет – на третьей. А заодно и красивые тарелки достань.

Алла оставила Диму в комнате в «компании» с Джеком Лондоном, сама отправилась выполнять задание.

Напевая под нос, она откинула створку шкафчика, пробежалась взглядом по разнокалиберной посуде. Салатники не попались на глаза, но обнаружился набор нужных тарелок.

Алла заглянула на верхнюю полку. Поднявшись на цыпочки, принялась доставать и выставлять на стол один за другим элементы сервировки: стопку пиал, супницу с рюмками внутри.

«Во-от вы где!» – воскликнула, обнаружив в большом хрустальном салатнике несколько средних, аккуратно уставленных один в другой.

Прежде чем убрать лишнюю посуду обратно, Алла забралась на стул, проверить, не завалялось ли в глубине ещё что-нибудь ценное, и… беззвучно ахнула: из-под забившейся в угол сахарницы торчал уголок конверта.

«Тот самый! – догадалась она и протянула было руку, но, помедлив, решила, что сейчас не время. – Главное, теперь я знаю, куда перекочевала запрещёнка».

Однако Алле хватило секунды, чтобы снова передумать. Озираясь на дверь, она вытащила конверт. Судорожно приподняла клапан. Удостоверилась, что там всё та же колода карт с обнажёнными телами. Сунула находку в карман и вернулась к посуде.

Лишь только предметы сервировки заняли свои законные места на расшитой льняной скатерти, в дверь позвонили.

Алла подоспела, когда гости уже стояли в прихожей и сурово знакомились с улыбающейся мамой. Из другой комнаты вяло вышел Дима.

– Ну, привет, сын, – с ехидцей проговорил Семён Михайлович. – Смотрю, ты тут уже обосновался.

– Отстань от него! И в гостях дёргаешь! – металлическим голосом оборвала мужа Зинаида Ивановна.

– Гости дорогие, дети уже заждались. Проходите к столу, – примирительно сказала Екатерина Михайловна.

Пропуская будущих «родителей» вперёд, Алла вдруг обнаружила, насколько сильно изменился Димин отец за четыре года с их первой встречи. Блюдечко залысины разрослось до размера тарелки. Верхушки ушей теперь прикрывали обрубленные, почти полностью поседевшие остатки того, что раньше было волосами. Мешки под глазами отяжелели. Щёки обвисли – так и хотелось подтянуть их вверх и зажать с двух сторон прищепками. Нос с сильно утолщённым кончиком стал сизым и напоминал сливу.

Увидев бутылку «Столичной», Семён Михайлович оживился: глазки забегали, пальцы сначала мелко заиграли, постукивая друг о друга, а потом начали нервно тереться тыльными сторонами.

Екатерина Михайловна взяла инициативу в свои руки.

– Знаю, что Дима с Аллой горячительное не употребляют, поэтому ребятам – морс. А мы по рюмочке выпьем и всё обсудим. Семён Михайлович, на правах мужчины открывайте, не стесняйтесь!

Димин отец ловко сковырнул с пробки фольгу. Откупорил бутылку. Подрагивающей рукой наполнил рюмки.

– За приятное знакомство! – выкрикнул он и, не дожидаясь остальных, опрокинул рюмку.

Занюхал куском чёрного хлеба. Налил себе снова. Выждав пару минут, поднял рюмку для следующего тоста.

– Катерина Михална – тёзка по отчеству – а вы, однако, отменная хозяйка! Умеете гостей принимать! Давайте – за вас!

– Да вы ещё ничего и не попробовали из моей стряпни, а уже хвалите, – смущённо ответила она.

– Ага, слушайте-слушайте! Ему, Катерина Михална, кто бутылку поставит – тот и друг первейший, – металлическим тоном отчеканила Зинаида Ивановна и, злобно зыркнув, напомнила мужу: – Мы сюда приехали не глаза заливать, а важные вопросы обсуждать.

– Дык обсуждай. Я-то всегда за, – пробурчал тот под нос и налил себе ещё.

«Димина мама лет на десять младше отца, не меньше, – отметила Алла. – А он, наверное, эту грымзу только из-за возраста выбрал. Кого же она напоминает? То ли кобру очкастую, то ли Снежную королеву без короны: такой же ледяной тон, сидит, словно кол проглотила. Только вот росточком не вышла».

Пока Алла пыталась разгадать сущность будущей свекрови, выяснилось, что у Диминых бабушки с дедушкой по материнской линии есть ещё две сестры с мужьями. Те живут в Москве, но их тоже непременно надо пригласить на свадьбу. Оставалось решить участь многочисленных дальних родственников.

– Ну-у, квартирка здесь приличная, – обгладывая после очередной рюмки куриное бёдрышко, довольно произнёс Семён Михайлович. – Второй стол подставим и все усядемся.

Алла вопросительно посмотрела на будущего свёкра.

– Х-хэ, не у нас же ты предлагаешь праздновать? Вам-то никого расселять не надо, а у нас вон сколько родни понаедет, – аргументировал тот.

– Да и жить вы всё равно тут будете – это вопрос решённый, – безапелляционно заключила Зинаида Ивановна.

Алле стало жаль маму, которая, будучи в полной растерянности от такого напора, обводила без пяти минут родственников блуждающим взором.

Незаметно толкнув жениха локтем в бок, Алла шепнула:

– Дим, скажи что-нибудь.

– Не знаю, что говорить. Я предупреждал, с ними разговаривать – легче сразу повеситься.

– Сын, ты кого из друганов собираешься приглашать? – не унимался раскрасневшийся Семён Михайлович.

– Никого, – отрезал Дима.

Алла заметила, что будущий свёкор даже не пытается вникнуть ни в настроение, ни в состояние сына. Ей захотелось сбежать из дома, но это означало бы бросить маму на растерзание этих людоедов.

– А ты, невестка? – обратился Семён Михайлович к Алле.

Она собралась с духом и спокойно ответила:

– Мои институтские подруги, скорее всего, на ноябрьские по домам разъедутся. Обязательно Лолу с мужем приглашу. Ира должна приехать, возможно, с парнем, тогда их тоже вдвоём. Вообще-то, надеюсь, Ира в свидетельницы согласится.

– Ух ты, размахнулась с подругами! – взвилась Зинаида Ивановна. – А на какие деньги такой банкет собираешься заказывать, интересно?! У нас бюджет ограничен, если только жених раскошелится или вон мама твоя.

– Вы же своих родственников не отодвигаете! Зачем же Аллу ограничивать? – вступилась за дочь Екатерина Михайловна.

– Так у неё просто подруги, а у нас род-ствен-ни-ки. Понимаете разницу?

– Что же делать, если у нас больше никого нет?

– Радоваться! Очень солидная экономия получается. Мы, пожалуй, свой список тоже подсократим. А в целом, думаю, договорились. Да, и ещё – расходы пополам.

– Пополам? Разве затраты не пропорционально количеству гостей делятся?

– Пополам полагается, – добавив металла в голос, непререкаемым тоном заявила Зинаида Ивановна. – Дима, собирайся. Мы на машине, захватим тебя, а то поздно уже.