Они прошли мимо Нептуна. Алеша кивнул в его сторону с улыбкой. Света ответила.

– Я уже видела! – и спросила: – А сколько гонщиков в команде?

– Шестеро. Сейчас просто отборочные. И командная борьба не так сильна. Каждый хочет себя показать. А на гонках, где есть командный зачет, там – страсти!.. В зачет идут результаты не всех шестерых, а только трех гонщиков из команды, тех, кто первым пришел на этапе. Там, как в шахматах, тысячи вариантов. Вот где борьба!

– Значит, скажем, в гонке десять этапов. Кончается она, результаты первых троих складывают и выясняют, какая команда победила?

– Нет, – улыбнулся Алеша. – После каждого этапа считают. Сегодня я пришел третьим в нашей команде, мой результат засчитывается, завтра – четвертым, не считают ни мой, ни пятого, ни шестого, а только первых трех. Нужно, чтобы побыстрей пришли три гонщика, а другая тройка команды хоть в последних рядах, это для команды не важно, важно только для самого гонщика, для его личного результата. А те, кто последними пришли, бывает, больше сил тратят в борьбе, готовят победу, чем те, кто первыми пришли, потому-то и делят призы поровну…

– А ты завтра снова будешь атаковать?

– А как же. Может, с кем из сильных вдвоем-втроем уйдем. Иначе мне не выиграть отборочных. Не выиграю здесь, на гонку Мира не попаду. Гонку Мира не выиграю, на Олимпиаду не попаду. Видишь, как все взаимосвязано. Мне непременно нужно завтра выиграть! И я выиграю!

VI

Ночью в номере своем девушки долго не спали, разговаривали. Света возбужденно, прерывая себя то смехом, то восклицаниями, рассказывала, как она, тринадцатилетняя девчонка, влюбилась в Алешу. Они вместе были в спортлагере. Влюбилась потому, что он с нее глаз не спускал. Подружки это сразу заметили. Она тоже стала искать его глазами, думать о нем и влюбилась. Страстно мечтала, чтобы он ее пригласил танцевать, а он не подходил, танцевал с другими. Но когда она была дежурной по столовой, он принес ей кулек земляники, принес и убежал. От счастья она не удержалась, рассказала подружкам, а те заставили ее вечером пригласить его на белый танец. Они молча танцевали весь вечер, а потом она от счастья всю ночь не спала.

Утром гонщики тренировались в лесу. Девчата были свободны, сидели возле лесной дороги на бугре, почти отвесно спускавшемся к асфальту. Ей не терпелось увидеть Алешу, узнать, впереди ли он, не обогнали его? Она тянулась, стараясь увидеть, как появятся из-за деревьев гонщики. А когда они появились, стремительно приближаясь под горку, она не удержалась, свалилась с бугра и надо же – прямо под колеса Алешиного велосипеда. Ногу сломала. Спорт после этого побоку, да и гимнастка была никудышная. Месяц в больнице пролежала, а потом в школу.

Галя ее не перебивала, поддерживала, где смешком, а где восклицанием. «Да! Неужели! Да ты что!» Но слушала вполуха. Мучило свое. Вечером звонила домой, письма от Егоркина все нет, двенадцатый день. Но не только это было причиной беспокойства: гуляя с Аркадием, она чувствовала, что нравится ему. Восхищенные глаза его, интонация, с которой он обращался к ней, говорили об этом. Да он и не пытался скрыть своего очарования. Рядом с ним Галя почувствовала себя уверенней, впервые почувствовала, что она хороша, что ею можно любоваться, что она, если пожелает, сведет с ума даже такого красавца и уверенного в себе человека, как Аркадий. Ей льстило его внимание, и она даже пыталась кокетничать. И теперь ей было стыдно. «А как же Ваня? – думала она о Егоркине. – Ведь я забыла о нем!» И тут же успокаивала себя: какая беда в том, что она погуляла часик с другом брата. Ведь не на свидание же к нему она пришла? Случайно встретились на набережной. Если бы Света с Алешей не знали друг друга, они бы прошлись вчетвером, поговорили и разошлись. И все!.. «Нет! Нет! Напрасно я лгу себе! Зачем себе-то лгу? Ведь мне было хорошо с Аркадием не как с другом Алеши. Не как с другом!.. Господи, меня так любит Ваня!.. Где он теперь?.. Почему от него нет писем? Может, я здесь мучаюсь, а он загулял? Гуляет с девчонкой, посмеивается надо мной, а я разнюнилась…» Гале стало жалко себя. Она почувствовала, как слеза защекотала щеку, медленно сползая на подушку. В комнате был полумрак. С улицы доносился шум машин. Изредка под окнами останавливалось такси. Хлопала дверца, слышались голоса. Внизу была стоянка.

– Свет, а ты была хоть раз потом счастлива вот так, как в ту ночь… после танцев с Алешей? – спросила Галя

– Счастлива?.. Я как-то не думала… А ты знаешь, действительно со мной никогда ничего подобного больше не было! Да, не было!

Они замолчали и молчали долго, пока Галя не спросила о другом:

– Ты давно с Володиным знакома?

– С того как раз дня, когда я под Алешин велосипед попала… Аркаша тоже в лагере был. Я и раньше видела его, но он старше нас лет на пять. Тогда он школу закончил и тренировался у Истомина, в институт готовился.  Володин с Истоминым меня в больницу сопровождали, Аркаша за мамашей ездил. А потом он с мамашей сдружился… Почти год неразлучными были. Он часто к нам приезжал, подарки привозил… А что ты о нем спрашиваешь? Понравился? Он всем нравится, – засмеялась Света, делая ударение на слове «всем».

И по тому, что Света выделила это слово, Галя решила, что словом «всем» Света заменила слова «и мне», и сказала поспешно:

– Ну что ты! У меня парень есть! Я люблю его, и он меня любит. Ты почитала бы его письма, его слова… А что Аркадий? Аркаша не по мне… Мне такие совсем не нравятся…

– А где он, парень твой?

– В армии…

– А-а! Ты знаешь, Галь, у меня тоже парень есть. И он мне предложение сделал. Замуж зовет!

– Да-а? – удивилась Галя. Она подняла голову над подушкой и посмотрела в сторону кровати Светы. – А как же Алеша? – вырвалось у нее. Она сама поняла нелепость вопроса.

– Это же давно было! – Света засмеялась. – В детстве. Я уж и забыла об Алеше… Нет, не забыла! – добавила она поспешно. – Вспоминала иногда… Но я не думала, что увижу его когда-нибудь.

– И ты согласилась… замуж?

– Нет еще. Сказала, подумаю.

– А кто он?

– Журналист. Редактор отдела в молодежном журнале. Это он с мамашей командировку мне сюда организовал… – Света о любви своей к Алеше рассказывала эмоционально, играла голосом, а сейчас говорила без интонаций, говорила, как о каком-то скучном предмете. И тон ее сказал Гале больше, чем слова – Он вообще-то хороший. Мамаша говорит, перспективный, с ним, говорит, мне забот не знать… Жених он завидный. Зарплата хорошая, машина, квартира, дача, не жених – мечта!..

– Да-а! – удивилась Галя. – А сколько же ему лет?

– Тридцать.

– Смотри-ка, не старый еще, а все есть.

– Он коренной москвич. Родители помогали.

– Чего же ты не соглашаешься?

– Да ну его! Какой-то он занудливый… и скользкий…

Они снова замолчали надолго.

– Свет, ты не против, если я настольную лампу включу?. Письмо напишу! – спросила Галя.

– Включай! Все равно не усну… Столько впечатлений за день! Обдумать надо… Ты своему писать хочешь?

– Ему, – улыбнулась Галя смущенно.

– Только об Аркаше не пиши – заревнует…

– Непременно напишу! Он у меня понятливый.

– А вообще-то пиши! Ревность иногда полезна… Я вижу, на тебя Аркаша впечатление произвел. Смотри поосторожней, парень он – угар!

Алеша тоже не сразу уснул. Смутно было на душе, не выходил из головы совет Аркаши: вечером Володин отозвал Алешу в сторону и сказал – если помощник тренера сборной Янов предложит помочь пробиться в сборную на гонку Мира, а за это попросит половину выигранных в гонке денежных призов, нужно соглашаться, не пожалеешь. Лазарев ничего Володину не ответил. Стыдно сейчас было, и Алеша твердо решил отказаться от помощи Янова, если он предложит. Думал Алеша и о проигранном этапе, переживал заново. Хорошо ведь складывалось поначалу, потерпеть бы немного. Потом стал думать о Свете. Он вспоминал ее девчонкой в спортлагере, вспоминал радость ее при встрече, вспоминал, как она говорила, что Шадров ей уши прожужжал: Лазарев! Лазарев! Значит, Шадров оценил его, верит в него, нужно только хорошо показать себя в следующих этапах, и без помощи Янова он на гонке Мира. А там уж судьба покажет! И снова мысли возвращались к Свете. «Все-таки день сегодня здорово прошел! Хороший день! Хорошее начало!» – думал Алеша.