– Уверен, у него исключительно благие намерения, – сдержанно заметил Шакир, а я не смогла сдержать улыбки. Все-таки он уникальная личность, никогда раньше не встречала таких людей.

– Надо, чтобы Ник тоже увидел тебя в платье. Думаю, он будет не менее впечатлен.

– Вот он как раз вряд ли будет сыпать комплиментами, в отличие от вас, донжуанов.

– Оо, ты так неправа! – покачал головой парень. – Он, конечно, сдержанный человек, но факты признает.

– Прекрати, пока ты окончательно не превратил меня в помидор, – я махнула на него листом с распечаткой конспекта и принялась дальше подчеркивать карандашом нужные тезисы для семинара. – Кстати, как у него дела? Я не видела его на этой неделе.

Шакир сделал небольшую паузу, прежде чем ответить на мой вопрос.

– Кажется, у него какие–то личные проблемы, мне было неудобно расспрашивать.

Я нахмурилась. Неужели снова поссорился со своей девушкой? Как ее, Лола, кажется? Может, пойти к нему и спросить? Хотя он, наверное, вряд ли захочет изливать душу передо мной. Я не была уверена, что он считает меня другом, мы еще не настолько хорошо с ним знакомы, хоть он и успел уже посвятить меня в некоторые подробности своей интимной жизни. Я снова покраснела. С другой стороны, он сам сказал, что может свободно говорить на такие темы с друзьями. Следовательно, меня он считает другом. Логично же?

Я попыталась сосредоточиться на тексте передо мной, но строчки расплывались и мысли все равно перескакивали с темы об этимологии древнеанглийских слов на Николаса. Я не решалась называть его Ником, как Шакир, во мне снова срабатывал барьер – страх, что у меня на это нет таких прав. Как глупо. Я думала о совершенно ненужных вещах.

В комнату ворвался шум из коридора. Леся распахнула дверь, вся румяная с мороза, принялась расстегивать сапоги и, вытащив из ушей наушники, с порога затараторила:

– Замерзла – жуть! Алисочка, солнышко, поставь, пожалуйста, чайник! – она подула на замерзшие пальцы и начала их растирать. – Там такая буря поднялась на улице, думала, меня унесет ветром.

Я взяла чайник и поплелась на кухню. На обратном пути не удержалась и все-таки постучала в комнату Шакира и Николаса. Британца там не оказалось. Странно, учитывая, что уже поздний вечер и он обычно зависает в это время дня в комнате, слушая музыку или занимаясь еще какими-нибудь рутинными делами.

Как я поняла по рассказам Шакира, Николас приехал сюда на год, чтобы учить язык. Дома он уже получил экономическое образование, и возможность поехать в Россию выпала ему как одному из лучших студентов. Какая-то там программа для выпускников – в подробности я не вникала. Вроде как он собирался в Москву, но условия изменились в самый последний момент. Шакир говорил, что Николас очень расстроился и даже не хотел сначала ехать. Ну да, после Лондона наш город – так себе перспективка.

Я потопала обратно в комнату, не переставая думать о британце. Леся, облачившись в мохнатую теплую пижаму и шерстяные носки, расставляла на столе чашки. Шакир по обыкновению лежал на ее кровати, уткнувшись в телефон.

Николаса я увидела позже, когда пошла умываться перед сном. Парень, пошатываясь, шел в свою комнату. Несмотря на разбушевавшуюся погоду, на нем была расстегнутая куртка, та самая – белая и совсем тонкая для такого времени года. На шее болтались неизменные наушники. Кудряшки растрепаны ветром, а на лице вместо обычного бесстрастного выражения – смесь негодования и еще какого-то непонятного чувства. Он меня даже не заметил сначала, поэтому я осторожно окликнула его:

– Эй!

Он поднял голову и растерянно посмотрел в мою сторону, несколько мгновений словно глядя сквозь меня. Его глаза подозрительно блестели.

– Все в порядке? – так и не дождавшись ответа, я подошла к нему совсем близко и аккуратно дотронулась до его плеча. Это ведь не считается нарушением личных границ? Тем более, что раньше он без стеснения щелкал меня по носу или касался руки во время разговора.

– А, Алиса? Это ты? – его акцент стал еще более сильным, и я поняла, что он не совсем трезв.

– Что-то случилось?

Я впервые видела его в таком состоянии. Было непривычно, потому что он всегда был таким спокойным и сдержанным, а сейчас я не знала, как себя с ним вести. Он попытался сосредоточить свой взгляд на мне, но не сказать чтобы у него это очень хорошо получалось.

– Все прекрасно, все просто замечательно! – он горько засмеялся, и я поежилась. Да что происходит, черт возьми?

– Пойдем-ка, дружок, – я схватила его за руку и потащила в его комнату. Пальцы у него были ледяными, но, казалось, он не чувствовал холода.

Шакир, который говорил с кем-то по телефону в этот момент, посмотрел в нашу сторону и удивленно замолчал, оборвав фразу на полуслове. Потом сбросил звонок и взволнованно спросил:

– Что это с ним?

– Не знаю, – я помогла Николасу снять куртку и буквально толкнула его на постель, поспешив укрыть пледом. – Поставь лучше чайник, а я принесу травяной чай, у Леси, кажется, был. Надо отогреть его как можно скорее.

Николас послушно выпил чашку ромашкового чая, но никаких внятных слов или эмоций мы от него в этот вечер не дождались. Я вернулась к себе и долго не могла уснуть. Не могла выкинуть из головы взгляд парня, когда он засмеялся в коридоре. В нем была пустота. А еще он будто не видел меня, и от этого мне было не по себе. Запрятав поглубже непрошенные мысли, я принялась думать о чем-то отвлеченном, но сон так и не приходил.

В итоге я вырубилась только под утро, и потом весь день ходила как сомнамбула. Пыталась спастись кофе, купленным в университетском автомате, но он был настолько мерзким, что я даже половину стакана не смогла осилить.

– Неважно выглядишь, Цветкова, – Ника окинула меня псевдо-сочувственным взглядом. – Могу посоветовать классные патчи, хотя в твоем случае, конечно, не факт, что что-то поможет…

Я проигнорировала мнение «эксперта» и завалилась на плечо Марго.

– Разбуди, если спросят.

– Хорошенько выспись сегодня, а то завтра на вечеринке будет не до этого, – наставительно порекомендовала Марго.

Я только рукой махнула. Сдалась мне эта вечеринка вместе с Козловой и ее чудо-патчами. Мозг плохо функционировал после недосыпа, но, тем не менее, не переставал терзать меня мыслями о Николасе. Я разозлилась – ну сколько можно? Ну выпил человек, с кем не бывает. Перебрал слегка, а я сразу в панику ударилась. Наверняка он сейчас сидит на паре как ни в чем не бывало и уже думать забыл о вчерашнем, а я все какие-то скрытые смыслы ищу. Все бы хорошо, если бы Шакир перед этим не ляпнул про какие-то личные неприятности.

После замечания Агнессы Викторовны, нашего преподавателя по теории перевода, я все же взяла себя в руки и попыталась сконцентрировать все свое внимание на учебном материале.

Надо было как-то выживать, потому что после пар меня ждала еще смена в кафе. Я выпила чашку американо уже там, загрузив Валика, нашего бариста, жалобами о том, как несправедлива жизнь. Валик слушал с состраданием и кивал, мол, а кому сейчас легко? В качестве утешения сделал мне еще одну чашку кофе и щедро приправил его корицей, и все за счет заведения! Есть все-таки в этом мире хорошие люди.

Смену я все-таки пережила. Слава кофеину!

Домой я вернулась, нет, не так – приползла совсем поздно, аккурат перед закрытием общаги. Тетя Галя неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Наверное, думает, что я по свиданиям бегаю, ага. Знали бы вы только, теть Галь, как приходится выживать бедным студентам… Причем бедным во всех смыслах этого слова.

В коридоре у окна на нашем этаже меня встретила моя головная боль – Николас. В руках у него была маленькая коробочка. Он посмотрел на меня так, что я подумала – ну вот, сейчас начнется это нервное пожимание плечами, «эканье» и неловкие взгляды. Если бы не самый долгий день в моей жизни, я бы, возможно, начала трястись, но усталости во мне было столько, что, стой сейчас передо мной хоть сам Билли Джо собственной персоной, я бы вряд ли почувствовала хоть капельку волнения.