— Они возникнут, если ты не расскажешь о вашей статье, раньше, чем она выйдет, — произнёс Чадов менторским тоном. — Серьёзно, раз вы решили разоблачить Краснову, то поставь предков в известность. Ты, конечно, совершеннолетняя. Уже… Но они мудрее нас, да и жизненный опыт поболее будет.

— Ого… — протянула обескураженно. — А ты-то когда вдруг стал таким рассудительным? Тебя вчера, случайно, по голове не били?

Сводный завёл мотор и повернулся ко мне.

— Егорова… ты вообще атмосферу не сечёшь? Не я ли сегодня был любезен и мил всё утро? «Спасибо» хоть бы сказала…

Я смущённо опустила взгляд и пробормотала.

— Спасибо…

Демьян отчего-то шумно сглотнул и поспешил выехать со двора…

***

«Дорогой дневник, я перестала узнавать Чудова-Юдова. Передо мной словно совсем другой человек оказался. Может быть, люди всё-таки меняются?

Хотя…

Мы ведь говорим о Демьяне. Наверное, у меня что-то не в порядке с головой. Переволновалась… но за мою дорогую мамочку я готова и душу ему продать, пусть только продолжает вести себя паинькой.

P.S: Поверить не могу, что во сне я целовалась с Чадовым. Это в каком состоянии сейчас находятся мои несчастные нервные клетки, раз им видится такое?

P. P.S: если Чудов-Юдов приснится снова, то ударь меня посильнее, чтобы мозги на место встали. Он, в конце концов, мой сводный брат…»

Настолько увлеклась процессом записи собственных мыслей в личный дневник, что не заметила, как ко мне подошёл главный герой сюжетных действий.

Чадов дотронулся до моего плеча и попытался заглянуть в написанное.

Испуганно ахнула, машинально захлопнув блокнот, и прижала его к груди, будто самое большое на свете сокровище. А так оно и есть, между прочим!

Божечки, он ведь ничего не увидел? Правда, не увидел?!

— Расслабься, — усмехнулся сводный. — Ладно тебе, выдохни. А ты точно на журналиста учишься? Почерк, как у безумного врачевателя.

Каракули спасут мир!

Ну, если и не мир, то хотя бы одного человека. Конкретно мою персону. Да и вообще, Чадов ничего не понимает в колбасных обрезках. Это хитрый шифр!

— Нечего совать нос не в свои дела, — недовольно прошипела я. — Зачем пришёл?

— У нас лекция в вашем корпусе.

Ну ладно. Допустим, убедил.

— Ясно, — под пристальным взглядом Демьяна убрала личный дневник в рюкзак. Надо подумать, где я спрячу его дома от излишне любопытных глаз. Зная Чадова, он пойдёт до конца. — Удачной лекции, мне нужно в редакторскую.

— Постой, — он поймал меня за запястье, удерживая на месте. — Я тут… в общем, вот, держи.

Сводный протянул мне небольшую коробку, упакованную в блестящую бумагу фиолетового цвета и перевязанную ленточкой.

Он приготовил подарок? Для меня? Страна Чудес прямо.

— Что это? — недоуменно приподняла правую бровь.

Удивилась, честно.

Чудов-Юдов совсем с ума сошёл. Может, у него диагноз множественной личности? По-другому объяснить перепады в поведении Демьяна я не могу. Откуда взялся добрый, вежливый, внимательный и обходительный Демьян?

Шок…

— Я сломал твой диктофон, поэтому купил новый, — принялся объяснять он. — Тебе ведь над статьей предстоит корпеть. Да и подработки ты лишилась.

Не знала бы Чадова, сказала бы, что он смутился. Совсем чуть-чуть.

— Нет, — отрицательно замотала головой. — Извини, мне очень приятна забота, но я сама в состоянии…

Сводный недовольно нахмурился, а потом развернул меня к себе спиной, расстегнул рюкзак и засунул туда коробку с диктофоном.

Какой беспардонный!

Вовсе он не изменился. Наоборот, ещё наглее стал.

— И не ори, Егорова. Хочешь, можешь выкинуть. Сама, так уж и быть.

Ещё чего.

Пока не стала миллиардершей, чтобы разбрасываться направо и налево дорогими вещами. Уверена, Демьян выбрал самый пафосный и навороченный диктофон, который только смог найти в нашем городе.

Чудов-Юдов, чтоб его.

— Спасибо, — пробормотала смущённо.

Придётся тоже выбрать для него подарок. Спрошу у Вадима, чем увлекается его сын, помимо крутых спортивных тачек, мотоциклов и бокса. Впрочем, про бокс лучше не говорить лишнего. Мало ли…

— Уже лучше, — он подтолкнул меня сзади. — Топай в редакторскую, ежонок. Пока бойфренд тебя не потерял.

Зачем, блин?

Умеет же Чадов всё испортить. Развернувшись на каблуках, задумчиво оглядела парня.

Сдался ему этот Коротаев, конечно…

За что он его невзлюбил? Ума не приложу. Тем более у нас с Мишей исключительно дружеские отношения. Это на тот случай, если вдруг Демьян все-таки возомнил себя моим старшим братом и почувствовал ответственность перед родителями.

Не понимаю его.

Чадов забрался прямо на подоконник, откинув голову назад.

Не дай Бог, он что-то сделает с цветами.

Тогда у нашего эмоционального ректора случится сердечный приступ и без вмешательства Красновой. Глава ВУЗа повернут на растениях. Благодаря ему горшки с фикусами и прочими цветами буквально заполонили территорию университета.

— Мы с Мишей не встречаемся. Сколько раз ещё повторить?

— Ладно.

«Ладно?»

Что значит «ладно?»

Иногда Чадов сводит меня с ума.

— У меня вообще парня нет, если хочешь знать.

Вот чёрт… кто только за язык тянул?

Демьян расплылся в своей привычной наглой улыбочке и произнёс:

— А вот это ты зря, ежонок. Говорят, что бабочки в животе полезны для здоровья.

Да пошёл ты, вместе со своими грёбаными бабочками!

— Увидимся дома.

На негнущихся ногах я направилась в самый конец коридора. Смогла свободно выдохнуть лишь тогда, когда начала подниматься вверх по лестнице.

«У МЕНЯ ВООБЩЕ НЕТ ПАРНЯ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ!»

Ну вот зачем я это ляпнула? Как будто бес вселился!

Вдруг Чадов теперь подумает, что я в него втюрилась? Хороша, нечего сказать.

А что…

Да нет, бред какой-то.

Не могла я влюбиться в Демьяна. Я ведь не чокнутая. Не настолько, по крайней мере. Потому что втрескаться в него – это что-то из раздела космической фантастики.

Ни то чтобы в него нельзя влюбиться. Можно! У Чадова нет недостатка в поклонницах.

Но я – другое дело. Он мой брат. Пусть и сводный, но брат же. Да и вообще… у меня совсем другой любимый типаж мужчин. Пока не разобралась до конца, какой конкретно, но определенно другой.

Чадов – брюнет. Значит, мне нравятся блондины. Голубоглазые! Как Макс Морозов, например.

Ой, нет… легче от Демьяна голову потерять.

И куда меня несёт? Затяжное осеннее обострение прямо…

Работа над статьёй помогла ненадолго забыться. В редакторской постоянно находилась Краснова, так что и без Чадова проблем хватало. Из-за нашего куратора университетской газеты мы с Мишей не смогли нормально обсудить весь фронт работ. Надо было подать материал максимально прозрачно, но при этом задать «порку» этой ненормальной женщине, втягивающей простых студентов в бандитские разборки и прочие неприятности.

Из универа вышла в пятом часу. Коротаев уехал на сорок пять минут раньше, торопился на свидание к Лике. А мне ещё понадобилось зайти в библиотеку за литературой для подготовки к реферату по культурологии…

Прямо у крыльца стоял «кабачок» моего сводного. Возле него он очень тепло (даже жарко!) разговаривал с уже знакомой мне блондинкой.

Да тут при всём желании сложно составить здоровую конкуренцию. Высокая, с волнами светлых кудрей до самой попы, одетая в коротенькое чёрное платье, девушка вызывала восхищение, зависть и… ревность.

Кажется, я ревную к ней Чадова.

В такие моменты особенно остро нужна лучшая подружка, с которой можно выпить литр кофе и съесть килограмм шоколада. Набрав сообщение Лике, чтобы та выделила мне время в своём плотном романтическом графике, я прошагала мимо воркующих «голубков» и направилась в сторону автобусной остановки.

Фу, гадость какая! Смотреть тошно на эти телячьи нежности!

Глава 21. День откровений

«Есть люди, у которых жизнь, как зебра, есть люди, у которых жизнь как малина, есть и такие, с которых Малевич писал свой «Черный квадрат». А есть я – моя жизнь напоминает винегрет, в ней всего понемногу…»