— Я отказался от единственной женщины, которую люблю, в угоду быстрому и лёгкому старту. Можно было пойти более длинным и трудным путём, но зато рука об руку. Однако я был уверен в том, что самый хитрый. Все так думают, и это главное заблуждение таких, как я. Решил слукавить. Думал, обману судьбу, обойду на крутом вираже. И карьеру головокружительную хотел сделать, и тебя вернуть. Ан нет. Судьба мне сказала: "Твоё время пришло, действуй, Кирилл. Ты должен спасти свою любимую женщину для её любимого, её мужа. Ей ещё детей ему рожать, жить и жить с ним долго и счастливо. Так что не подкачай!". Всё правильно и всё справедливо. Так, как и должно быть.

— А я верю, что у тебя будет всё, Кирилл. Не только карьера.

— У меня будет всё то, что мне нужно, Вика. То, к чему я стремился и стремлюсь. Кроме главного, разумеется. Прости меня за то, что пытался влезть в твою жизнь.

— Простила, Кирилл, честно. Теперь я верю тебе.

— Вот и отлично, — Кирилл бросил взгляд на часы. — Пойду дом проведаю, душ приму и переоденусь. Вернусь, наверно, после обеда. К тебе сейчас всё равно посетители косяком пойдут.

Кирилл вышел из палаты, и его едва не сбил с ног бледный русоволосый парень, довольно высокий и крепкий. Кирилл уже знал его, видел раньше. Плотно прикрыл за собой двери палаты, загородил собой вход и выжидательно уставился на парня, подняв бровь.

— А к Виктории Баталовой можно? Она ведь здесь, в этой палате?

— Виктория здесь, и к ней можно.

Кирилл ответил спокойно и серьёзно, но парень вдруг нахмурился и начал внимательно всматриваться в лицо собеседника.

— Это…ты? — немного хрипло спросил он.

— Это я. Но мы, вроде, не знакомы. Откуда ты знаешь, что это я?

— Догадался, — усмехнулся Николай. — Когда по-настоящему любишь женщину, знаешь даже то, о чём она не говорит. Но тебе не понять.

— Да где уж мне, — кивнул Кирилл. — Тут ты прав.

— Как Вика?

— Жить будет. Долго и счастливо, с тобой.

— А тебе бы хотелось, чтобы с тобой? — казалось, Николай сдерживается из последних сил.

— Не думаю, что сейчас время и место для обсуждения моих желаний, — Кирилл ничуть не смущался. — Если ты уверен в себе и в своих чувствах, тебе меньше всего дела должно быть до меня и моих устремлений.

Коля всё же не выдержал, схватил Кирилла за отвороты белого халата. Костяшки пальцев Николая побелели от напряжения. Ворот халата затрещал. Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза, и Кирилл видел, как бешенство в глазах Николая уступает место растерянности и боли.

— Чёрт с тобой, — устало сказал Николай и разжал руки. — Ты оказался там, где должен был находиться я. Спасибо тебе… за Вику.

— Не благодари, — Кирилл спокойно поправил халат, отряхнулся. — Никто не хочет учиться на чужих ошибках, каждому подавай свои. И всегда-то у нас найдутся вещи, которые внезапно важнее, чем человек, которого мы любим больше жизни. Карьера, работа, даже рыбалка… Вот такой вот парадокс. Или попадос, если угодно.

— Да пошёл ты, — беззлобно сказал Николай. — Не надейся, больше я Вику одну не оставлю.

— Посмотрим. Иди уже в палату, Вика тебя ждёт.

Кирилл кивнул и пошёл по коридору, а Николай взялся за ручку двери.

— Да, и вот ещё что, — вновь заговорил Григорьев, приостановившись. — Вике сказал, и тебе говорю: дачу в Столбово я продавать не собираюсь. Приезжал, приезжаю и буду приезжать.

Всё получилось так, как сказал Григорьев. В понедельник приехал профессор Снегирёв. Посмотрел Вику, поговорил с ней, изучил результаты её анализов и обследований, и Вику отпустили домой. Профессор оказался молодым (от силы лет пятидесяти) атлетичным блондином, а вовсе не старичком с седой бородкой и в пенсне, как представляла себе Вика.

Снегирёв, не стесняясь ни Коли, ни коллег по цеху, шутил и пытался флиртовать с Викой. В конце концов, Вика заметила даже, как Кирилл исподтишка показал своему учителю кулак.

Вплоть до выписки, Григорьев периодически заходил к Вике, слушал её, а также лично контролировал результаты всех ее анализов, давление, температуру и пульс. Вёл себя спокойно и по-деловому, личных бесед ни с Викой, ни с Колей больше себе не позволял.

Когда Вику выписали, Коля поспешил в магазин за цветами, тортом и шампанским для персонала, а к Вике в палату вошёл Кирилл.

— Ты же должен уже пить коньяк со своим учителем, — улыбнулась Вика, продолжая собирать вещи.

Вроде, её привезли в больницу прямо с реки, но за несколько дней Вика "обросла" различными вещами: Коля, родители и брат с женой приносили то одно, то другое.

— Этот бабник ждёт в машине. А я попрощаться зашёл, пока твоего мужа нет.

— Уезжаешь в Москву?

— Нет пока. Но не думаю, что у нас с тобой ещё будет возможность вот так запросто поболтать.

— И возможности не будет, и смысла особого нет, правда же, Кирилл? — поставив собранную сумку на стул, Вика открыто смотрела на Григорьева. — Ещё раз огромное спасибо тебе. Коньяк не предлагаю, знаю, что ты никогда не принимаешь подобные презенты от пациентов.

— Рад, что помнишь такие подробности.

Заиграл телефон Кирилла. Посмотрев на дисплей, Григорьев сбросил вызов.

— Снегирёв в нетерпении? — улыбнулась Вика.

— Он самый, — Кирилл подошёл вплотную к Вике. — Пора.

— Тогда прощай, — Вика смотрела на Кирилла снизу вверх.

— Не прощай, а до свидания. Мне не нравится слово "прощай", это слово для пессимистов. А мы оптимистичны и жизнелюбивы, правда же, Вика?

— Пусть будет "до свидания". До свидания, Кирилл.

— До свидания, Вика.

Григорьев быстро и крепко обнял Вику, при этом не задевая пострадавшее плечо, коснулся губами щеки и волос, отпустил и так же быстро скрылся в коридоре.

…Спустя неделю, когда родители и брат Вики были на работе, а Ася с мальчиками ещё не пришли, Вика и Коля завтракали вдвоём.

— Коля, мы же на машине. Давай уедем завтра? Я не хочу жить в Столбово ещё десять дней, нагостилась. Тем более, мы ещё хотели к твоим родителям в Челны съездить.

Коля отложил вилку, отпил большим глотком чай из кружки. Выглядел он как-то странно.

— Викуш… Наверно, будет правильно, если я задам тебе один вопрос…

У Вики всё внутри замерло. Никогда Коля не говорил с ней так, никогда в его взгляде не было нерешительности и сомнения, и теперь она смотрела на него, как кролик на удава, не в силах ничего ответить.

Глядя на жену и видя её реакцию, её бледное лицо, Коля тут же пожалел о том, что начал этот разговор. Но сдавать назад было поздно. К тому же, надо всё выяснить раз и навсегда. Недомолвки и подозрения — первые враги полноценной семейной жизни, они разъедают отношения почище любой коррозии.

— Ты уверена, что хочешь уехать именно со мной, Вика?

Ну вот он и задал этот вопрос. Правда, легче ему не стало. А совсем даже наоборот.

Несколько секунд Вика изучающе смотрела в любимые зелёные глаза, потом молча взяла со стола свой телефон и ушла в их с Колей комнату.

Мысленно проклиная всё на свете, Коля тут же бросился следом. Как можно быть таким идиотом? Куда его несёт? Решил в великодушие сыграть…Разве он сможет жить без Вики?!

Вика сидела на стуле у окна и сосредоточенно искала что-то в смартфоне. На Колю не обратила ни малейшего внимания. Заглянув через плечо жены на дисплей (чего раньше никогда не практиковал), Коля быстро и ловко выхватил смартфон из рук Вики.

— Мы же на машине, Викуш. Зачем ты заказываешь билет?

— Затем, что кто-то решил от меня откреститься и оставить в Столбово. Не знала я, Коля, что ты готов вот так… Просто так отдать меня, уступить, как вещь. Я была уверена, что ты меня любишь. Эта уверенность была основой всей моей жизни, моим стержнем, самым главным для меня.

— Не готов я тебя никому уступать. И не собираюсь, — устало сказал Коля, опустившись на соседний стул. — Убить его готов. Тогда, в больнице, еле сдержался, и то лишь потому, что он спас тебя. Я должен был тогда, на речке, находиться рядом с тобой. Я, а не он.