Но со мной вышел у этого ужастика облом — кроме клочьев окутавшей меня Тени, отнимать было нечего. Не было ни формы, ни содержания — я была пустотой, кляксой чернил, пачкающей безукоризненную чистоту этой страницы ирреальности — и она безмолвно и яростно взвыла. Мечущиеся отражения начали обретать подобие форм, в них мелькали искажённые лица и конечности…

— Сейчас полезут.

— Да ну его, тратить на них время… — я скользила между переливчатыми кустами жуткого зеркального леса. — Ага, вот оно.

Впереди вздымалось подобие зеркального зиккурата, сияющего множеством граней. Я ускорила скольжение по бездонно-сверкающему катку. Тут из зеркальных граней полезло такое… Все фильмы ужасов нервно курят за плинтусом. В мареве чужой магии возникли точки напряжения, раздался глухой треск, и я отпрянула, переходя на зигзаги — зеркальная поверхность под ногами начала выплёвывать пучки блестящих лезвий. Иные приходилось разносить в пыль вибрирующими теневыми хлыстами-лезвиями - противник бил по площадям, и бил умело. Отовсюду лезли мороки, образуя сплошную массу, окружающую меня со всех сторон. Неплохая комбинация, если подумать. Впрочем, я уже почти у зиккурата, к нему меня и прижимают смыкающиеся заросли.

— Замуровали, демоны… Ну, всё, пожалуй, хватит, — я теневыми вибролезвиями снесла очередной полезший из-под ног зеркальный кактус и вытряхнула из свёртки несложный, но громоздкий агрегат, попяченный с той самой башни. Позволила тени расступиться, и от души рванула канат. Тяжёлое било ударило в на совесть зачарованную бронзу — и бесчисленное количество раз отражённый колокол выдал такой «бом-м», что даже у меня под защитой в ушах зазвенело, невзирая на затычки. Зеркала завибрировали, мороки глючило, плющило и таращило, сбивая в бесформенный гоголь-моголь, я старательно трезвонила, как на пожар, раскачиваясь на канате, потом весь этот зеркальный винегрет пошёл светящимися трещинами, начал осыпаться…

— Ложись!

…И бабахнул. Стало очень светло, потом очень темно, потом я осторожно выглянула из теней. Ну что сказать… Хорошо, что это другой план реальности, а то пол-Ограбы вышло бы на орбиту. Даже осколков не осталось, всё вокруг успокоительно серое, включая зиккурат. А что у нас в нём? А в нём у нас то самое…

Я сняла шлем, прикрываясь Тенью, выковыряла из ушей вату и потрясла головой, пытаясь вытряхнуть малиновый звон.

— М-да. Славная получилась обедня… — откомментировала шиза.

— Поглядим, какова будет вечерня. — Я хмыкнула. — Эффект, надо сказать, определённо превзошёл ожидания. Сомневаюсь, однако, что им можно пронять того, кто сидит в этом пруду. Шлем на место, меч в захват, потопали… Кто не спрятался — я предупреждала.

А внутри зиккурата был туман. Сплошной, густой, как кисель, и совершенно непрозрачный. Судя по мерцающим искрам, состоял он из крохотных осколков того же зеркала и спустя миг доказал свою зловредность, вытянув в мою сторону щупальце и попытавшись загарпунить. Тени его рубанули, образовавшиеся облачка втянулись обратно… ничья.

— Надеюсь, это не прелюдия к гурму? — мрачно пошутила я, пальнув в туман молнией. Та распалась искристым сполохом, после чего облако шваркнуло в ответ пучком разрядов на порядок-другой мощнее. Тени свернулись в «Омут», переваривая подарочек — чего-то такого я и ждала. Неплохо подзарядилась, самое то…

— Не, всего лишь облако без штанов, — отшутилась шиза, пока я свернула из «Омута» «Ворпальное Копьё» и таки проделала им в тумане солидную дырку.

Туман заколыхался, вознегодовавши, вроде и попытался выползти наружу, выбросив новые щупалки, от только был один нюанс… «Копьё», как вариант пространственной свёртки, просто схлопнулось, проделав в тумане внушительную нору и уничтожив начисто её содержимое, но такому противнику удар одного из мощнейших бронебойных заклятий, рвущих даже пространство на составляющие, не очень-то страшен. А вот влетевший за ним обсидиановый шарик…

— Первой в помещение при штурме всегда заходит граната, — коньстатировала я, отходя в сторонку и вонзая в камень под ногами меч. Массивная гранитная плита с гулом поднялась перед входом, наглухо его перекрыв. Вовремя — внутри грохнуло так, что земля подскочила. — В данном разе совершенно дикая, а не ручная, зато какой эффект.

В зиккурате ревело, выло, грохотало, массивную ступенчатую пирамиду трясло, по стенам поползли трещины, осыпая песочек… Сцепившиеся чудовища старательно пытались стереть друг друга из реальности. Спасибо тому верблюду, вовремя подвернулся — и бомбу принёс, и свежую рыбку… кстати, жирную и вкусную. Очень полезный оказался тип, надеюсь, Элли его подлечит.

— Если не залечит.

— Да ладно, лишь бы не женились. Верблюд с некромантшей, они, если честно, не пара, не пара, не пара. Такого никакая крыша не выдержит.

Крыша зиккурата с грохотом взорвалась и улетела россыпью булыжников, из пролома с воем вырвался песчаный смерч с редкими рваными клочьями тумана, буравом вонзился в водяное небо и исчез, оставив разбегающиеся круги.

— Ну, — я проводила глазами беглое погодное явление, — кажется, два-ноль в пользу гостей.

Каменная плита плавно опустилась, открывая вход.

Что бы там ни находилось раньше, теперь исчезло все — схватка стихий отполировала камень пола и стен начисто. Уцелела лишь самая суть — огромная ртутная капля, что лежала, чуть сплющившись и временами зыбко подрагивая, посередине зала.

— Кто-то раскокал градусник Пантагрюэля? — предположила шиза.

— Или Скайнет опять жидко обделался, — Я фыркнула и медленно пошла по кругу, изучая феномен. — Портал… С крайне заковыристыми свойствами. Пузырёк чужого мира в нашем. Оченно необычного мира. А внутре у этого недотерминатора, надо полагать, либо неонка с синекдохой отвечания, либо темпор-прогиб аж до Спики, либо…

Сканирующая магия, реагирующая на феномен крайне неоднозначно, тем не менее, его потревожила.

— Или оно не перенесло твоей неотразимости, — скаламбурили свыше.

— Ах, какое блаженство — знать, что ты совершенство… — хмыкнула я, ускользая в сторону — капля, всколыхнувшись, пульнула в меня ртутной каплей поменьше. Ободранную стену украсила зеркальная клякса, тут же начавшая неторопливо таять. Да и вообще в той теневой каракатице, которую я изображала, не пахло ни симметрией, ни, строго говоря, мной. Тень — она и есть тень. Капля не угомонилась и выстрелила сразу тремя «ртутными пулями». Мимо. Мне, однако, хотелось проверить некий момент, и одну из них я отбила мечом. Снаряд ожидаемо растёкся по клинку и попытался поглотить его. Но вдруг зеркальная пленка помутнела, стала матовой и застыла, растрескавшись. Короткий удар об пол легко стряхнул с клинка осыпь стеклистого крошева. Зазеркальщик меж тем пришёл к выводу о неэффективности своей тактики и встал на дыбы для ассиметричного ответа. Буквально — превратившись в подобие того самого жидкого терминатора, вот только конечный итог был сильно однобоким. Сформировавшее гуманоидную фигуру жидкое зеркало отчасти стекло с её правой половины, голубовато-дымчатой и кошкообразной. С кошачьей половины морды равнодушно смотрел янтарный глаз с узким вертикальным зрачком. Я даже почти не удивилась.

— Какая неожиданность… — зачем была нужна такая метаморфоза, очевидно стало сразу — рука джиннии окуталась магией, а ртутная левая вырастила длинное лезвие. Чем там ударила полу-Мираж, я не выясняла — просквозила под атакой на манер теневого «краба» и вскинула меч. Зеркальное лезвие попыталось его парировать, но его разнесло брызгами осколков, как и подрубленную ногу. Термираженатор грянулся наземь, я довернулась, перехватывая меч остриём вниз… В расширившемся глазу Мираж что-то мелькнуло, «живая» рука дёрнулась к груди — и меч обрушился вниз. Со скрежетом пробил туловище и вошёл в камень. Ртутные языки взметнулись, охватывая клинок, рванулись вверх шипы… и со скрипом нехотя застыли. Что-то словно натянулось — и с неслышным звоном лопнуло короткой яркой вспышкой. То, что некогда пришло из зазеркального мира, захватив город, наконец-то исчезло. Остались лишь с хрустом рассыпающиеся тусклые черепки, среди которых лежала старая медная лампа, смятая и пробитая мечом. И вполне себе материальная Мираж, валяющаяся чуть поодаль, будто её выкинуло из лампы. Впрочем, почему «будто»?