‒ Холодно, ‒ пробурчал он.

«Ведет себя по-взрослому». ‒ Эта мысль отдавала унынием. Даня и правда бы предпочла иметь дело с тем неконтролируемым подростком, которым он был в первые дни знакомства. Не изменись их отношения, тогда бы проблемы не приобрели этот пугающий оттенок взрослости.

‒ Ты тоже не беспокойся. ‒ Яков, реагируя на гнетущее молчание между ними, фыркнул и потянул край ее шарфа еще выше, совершенно скрыв ей нос. ‒ Амалия тебя не тронет. И братиков тоже. Если она не растеряла последний разум, то максимум что сделает ‒ фигню всякую нести будет.

‒ Я не беспокоюсь. ‒ Из-за дыхания шарф с внутренней стороны быстро нагрелся. ‒ Я вполне способна защитить себя.

‒ И меня?

‒ А тебя надо защищать?

‒ А ты сама как думаешь?

‒ Думаю, что не терплю, когда отвечают вопросом на вопрос.

‒ Даже если отвечающий ‒ обладатель исключительных внешности, харизмы, обаяния, интеллекта и силы духа?

Даня скептически вздернула левую бровь. Кажется, за наличие именно этих качеств она так помпезно нахваливала Якова перед его папашей и бабулей. И маленькая пальмочка, значит, коварно и, главное, точно запомнила ее слова и ныне бесстыдно напоминает ей о них?

Ловкий ход.

‒ Не знаю таких обладателей, ‒ проворчала она, случайно захватив губами краешек шарфа. ‒ Мы закончили на сегодня? Тогда я домой.

‒ Стой. ‒ Яков вцепился в ее телефон и, видимо, с таким расчетом, чтобы не задеть ее пальцы на панели. ‒ Мне… помощь нужна.

‒ Какая?

‒ Нужно помочь собрать оставшиеся вещи в гостинице.

‒ Хочешь, чтобы я пошла с тобой в твой номер?

Зеленые глаза в быстро наступающем сумраке светились.

‒ Да.

«Точно. Нужно с этим разобраться. Раз и навсегда».

‒ Хорошо. Я пойду с тобой.

* * *

Многое ли изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз?

Даня осмотрелась. Огромное количество занятных воспоминаний было связано с этим гостиничным номером. Хотелось бы верить, что они ‒ все до одного ‒ неприятные. Тогда и избавиться от них в будущем было бы легче легкого. Однако лгать себе ‒ дело неблагодарное.

‒ Я в душ. ‒ Яков скрылся в ванной комнате.

«Ну да, ничего такого. Он же вспотел, в конце-то концов».

Девушка пристроила сумку с сегодняшним официальным нарядом в углу комнаты и уставилась на зашторенные окна. На улице еще не успело стемнеть. Дневной свет добавлял оттенок непристойности к ее пребыванию в этой комнате.

«В голове пусто, ‒ мысленно пропела Даня. ‒ И я пою о том, как пусто сейчас в моей голове».

Ее движения были пронизаны дерганием, как у плохо смазанной механической конструкции. Она и сама ощущала себя роботом, следующим четко отработанной инструкции. Вот ее рука открывает шкаф, перекладывает на ладонь другой руки стопку футболок с принтами, придерживает сверху, а роботизированные ноги по четкой системе высчитанных шагов несут ее к кровати, где она и складирует одежду.

Все было бы проще, будь она бесчувственной машиной, запрограммированной на конкретную деятельность.

Вещей в шкафу и правда стало меньше. Шушу и Регина отлично постарались, помогая с переездом. Даня водрузила еще одну стопку футболок рядом с первой. На верхней футболке белой линей была очерчена фигура человека с нелепо раскиданными руками и ногами, а кривая надпись, выполненная каким-то прыгающим шрифтом, бойко сообщала: «Если человек попал в беду, я его фигуру мелом обведу».

Даня хмыкнула и припечатала стопку сверху кулаком, чтобы та не вздумала вдруг накрениться и рухнуть на пол.

«Он действительно переезжает. ‒ Она присела на кровать и подергала надетую на ней небесно-голубую футболку, одолженную для катания. ‒ И даже подготовил для нас кровать…»

Дико хихикнув, Даня сползла с края, присела на корточки и свернулась клубочком, обняв колени.

«Что он там себе напридумывал? Решил, что я возьму и перееду к нему? И мы будем жить вместе? И что… будем встречаться? А потом? Свадьба? ‒ Ощутив рвотный позыв, Даня быстро откинулась назад и припечаталась затылком о край кровати. Одеяло смягчило удар. ‒ Маленький мальчик хочет поиграть в любовь и семью. ‒ Взгляд уперся в потолок, по которому туда-сюда шныряли тени. ‒ У меня даже воображение в этом направлении работать не желает».

Дверь открылась.

‒ Ты почему на полу сидишь?

‒ Ну… ‒ Даня с трудом повернула голову в его сторону и прижалась щекой к одеялу. ‒ Душно. А на полу прохладно.

‒ У тебя жар из-за непривычной нагрузки. Приоткрою окно, но ненадолго.

«Жар? Да… Только вот не из-за нагрузки».

‒ Прими лучше душ. ‒ Яков вытащил из шкафа полотенце. ‒ Ты же вспотела, пока на коньках удержаться пыталась. Станет легче, как только умоешься.

«А он и волосы помыл. ‒ Даня подняла руку и схватила летящее в ее сторону полотенце. ‒ Если и я пойду душ принимать, то на что все это будет похоже? Нелепая игра в подготовку».

‒ Да, пожалуй, пойду в душ. ‒ Она показала на себя. ‒ Не одолжишь что-нибудь из вещей? А то неудобно будет в деловом прикиде тебе помогать чемоданы собирать.

«Это всего лишь предлог, чтобы оттянуть разговор. ‒ Даня закрыла дверь в ванную комнату и прислонилась к ней спиной. ‒ Ведь я могла начать уже сейчас. К чему этот душ и отстраненные реплики в никуда?»

Она старалась меньше моргать. Как только перед глазами появлялась темнота, память немедленно заполняла пустоту ярким образом. Яков в белой свободной майке и белых пижамных штанах. И с влажными волосами, фигурно налипшими к плечам, шее и ключицам.

Что-то переполняло ее разум. Уже давно. И с каждой минутой мощь этого чувства все больше затмевала все остальное. Оно вот-вот достигнет пика, и последствия взрыва могут стать разрушительнее всего, что ей уже приходилось испытывать.

Даня смыла косметику, воспользовавшись ароматическими средствами из запаса Якова. Вымыла волосы его шампунем и переоделась в его одежду.

«Вот я. Без прикрас. ‒ Девушка сдвинула кулаком налипшие пряди и спрятала их за уши. ‒ Заурядная. И бесперспективная».

Интересно, что Яков выдал ей одежду в темных тонах. Черную свободную футболку и черные спортивные брюки с завязками.

Белый.

Черная.

Прекрасный.

Чудовищная.

«Хватит. ‒ Даня провела пальцами по щеке. Показалось, что по коже скользнула малюсенькая слезинка. Но нет ‒ и правда показалось. ‒ Вернись в клетку, Чудовище. Эта Принцесса не для тебя».

В комнате Яков успел перетащить стопки на диван. И добавил еще несколько, освободив целую полку.

‒ Скажи, стало лучше? Контрастный душ на регулярной основе, и мышцы будут в порядке.

‒ Угу. ‒ Даня, собираясь с силами, присела на кровать.

‒ Кстати, я тут решил к вам присоединиться. На фест. ‒ Яков быстро повернулся к ней спиной и, не глядя, замахал рукой. ‒ Только запрещать с ходу не начинай. Лёля мне уже разрешил. И если ты не согласна, то разбирайся с ним. ‒ Он самодовольно хмыкнул. ‒ Попробуй отговорить его не брать меня с собой. Но сразу предупреждаю, будет сложно. Мы с ним, как бы сказать, поладили, ага. И с Герой вроде как контакт тоже налажен. Так что за мной великая сила ‒ так и знай.

Болтая, Яков продолжал бодро складывать вещи. Около дивана в раскрытом виде лежал огромный пурпурный чемодан на колесиках.

‒ Тоже хотел нарядиться кем-нибудь. Обратился к Лёле, но, по ходу, его малость переклинило от уровня ответственности моего поручения. Написал, что мне только образы бисененов подходят, а он в каких-то там девчачьих жанрах не силен. Короче, я по инету глянул, что это за «бисенен» такой, и сейчас несколько обижен. Неужели мне только женственно привлекательных персонажей можно подобрать? А что, брутального какого-нибудь героя с моей внешностью не существует? Наверняка и для меня персонажа можно подобрать. Правда Лёля о самураях заикался. Синсэнгуми. Уж в образе самурая я сумею выглядеть мужественно. Как думаешь? Или ты хочешь что-то предложить? Напоминаю, Какао, уже поздно отменять мое участие в фесте, потому что…