Вот напрягшаяся упругость живота, ямочка пупка, а ниже… плотная полоска начала жестковатой ткани, сильно контрастирующая с нежностью оголенной кожи.

Мешается. Препятствие.

Убрать.

Даня слизнула остатки вишневой влаги с груди Якова и одним махом перебралась ко второму соску. Не глядя, вслепую. Будто точно знала, в каком направлении атаковать.

В это время пальцы ловко расправлялись с раздражающим препятствием. Маленькая пуговка сдалась без боя. Молния с замочком обожгли холодом, но сразу же уступили напору.

Даня и сама уже трепетала. Внутри все порхало и кружилось. Чистое удовольствие. Новое удовольствие.

Рука проскользнула под ослабевшие краешки ткани. Кончики пальцев уже ощущали нечто нарастающее. Горящее и жаркое.

«Ух, там так…» – Не получилось подобрать слов для описания того, что она почувствовала. Даня напрочь забыла половину слов своего лексикона. А внутри нее забилась гигантская бабочка, щекоча и оглаживая все органы громадными невесомыми крыльями.

Неожиданно на ее плечах по бокам оказались горячие ладони. Даня только и успела беззвучно охнуть, как ее потянули вперед. В общем-то, далеко тащить не пришлось. Она вдруг оказалась в опасной близости от лица Якова. Рука девушки осталась на прежнем месте. Рывок ничуть не помешал ей, да и ощущение было слишком заманчивым, чтобы вот так просто отказываться из-за какого-то досадного…

Даня наконец сфокусировалась на лице Якова. Тут уж никуда было не деться, он находился слишком близко. И то, что она увидела, заставило ее ошарашено застыть.

Зеленые глаза поблескивали, как цветные стеклышки под поверхностью залитой лунным светом воды. Несколько локонов прилипло к повлажневшему лбу. Губы слегка дрожали, на бледном покрове четко виднелись красноватые следы там, где он их прикусывал.

А пламя под ее рукой там, внизу, разгоралось все сильнее. Она лишь слегка двигала пальцами, полностью ориентируясь на ощущения, однако жар все равно нарастал.

Даня моргнула, не понимая, почему выражение лица Якова настолько сильно отличается от того, которое она себе представляла. Разве это похоже на отвращение? Неприязнь?

Тогда что это?

– Тебе неприятн?..

Завершить вопрос Даня не успела. Ладони Якова стремительно переместились на девичьи щеки, и он потянул ее к себе, одновременно подавшись вперед и сам.

Рот девушки и так уже был приоткрыт, но Яков осторожно надавил большим пальцем на левый уголок ее губ, пресекая любую попытку…отступления?

Поцелуй получился глубоким изначально. Без каких-либо прелюдий. Язык Якова просто проскользнул между ее губ и принялся создавать внутри абсолютный хаос.

«Дьявол».

Даня очнулась. Но только для того, чтобы принять хаос и погрузиться в манящее безумие.

Глава 15. Избежать неизбежного

Глава 15. Избежать неизбежного

Утро смерти подобно. С другой стороны, смотря какое утро. Можно и проснуться, и спеть. А в иной раз получилось хотя бы восстать, как живой мертвец, и на том спасибо.

Нынешнее Данино утро выдалось тяжелым. По шкале отвратности – ближе к восстанию мертвецов. Проснуться – проснулась, а веки разлепить сразу не получилось. Да и вокруг гул стоял жуткий. Будто Тимон с Пумбой запевали «Акуна Матата», а Рафики вторил им завывающим нечто из африканского репертуара.

Было у Дани уже раз такое утро. Лёля и Гера после вечернего семейного просмотра «Короля Льва» в порыве вдохновения запилили сестренке похожую пытку. Не в целях поиздеваться, да и намерений плохих не имели. Просто накануне у Дани выдался тяжелый рабочий день, и вернулась она поздно, а младшие Шацкие пока имели мало опыта совместного проживания и взаимодействия с сестрой и поэтому всего лишь выражали так свою радость… Короче, близнецам тогда крупно досталось от не выспавшейся Дани.

Сегодняшнее утро тоже спокойным назвать не удалось. Понадобилось время для осознания того, что шумели вовсе не младшие братишки, а проблема заключалась в ее голове. Гудело и скрежетало где-то внутри.

«За что мне такое? – Даня, болезненно щурясь, села и потерла лоб. – Который час? А-а-а… Голова…»

Взгляд прошелся по стене и дверному проему.

Дежавю.

Не ее дверь.

Даня покосилась на стол, кресло и все еще мерцающую подсветку.

Не ее комната.

И не ее постель…

«Блин, я что, опять осталась ночевать вне дома? Совсем ту-ту, Шацкая».

В голове стрельнуло. Даня, сжавшись, потерла глаза. На пальцах остались комочки туши.

«Заснула, не стерев косметику? До этого еще точно не доходило».

Девушка стряхнула с себя край теплого одеяла.

«И в платье. Да что произошло-то?»

Скомкав в сердцах одеяло, Даня прижала к губам ладонь и натужно кашлянула.

«Вспоминай. Итак, был праздничный вечер, знакомство со спонсорами. Встреча с Владимиром. Танец – настоящее издевательство над моей координацией. Потом гендиректор Левин какую-то чушь нес по поводу особого отношения ко мне… А затем Фаниль… Да, чертов Фаниль! Влил в меня коктейль с алкоголем. И мальчишке дал. Ладно, на вечере я вроде бы себя более или менее сносно вела после этого. По-моему, даже нормально общалась. Только уже с того момента воспоминания какие-то мутные. – Девушка тяжело вздохнула. – Я вроде бы отбила Принцессу у Творожка. Было ведь? А дальше? Чертов Фаниль! Никогда еще себя так погано не чувствовала! Завалилась спать в чужом доме при полном параде – пьяная скотина. Платье теперь – одна большая тряпочка, а остальное… И, кстати, чей дом-то?»

Комната казалась Дане смутно знакомой. Довольно уютная, правда не обжитая. Да и девушке находиться в ее пределах вовсе не было страшно. Только вот голова трещала как безумная.

«При встрече скажу искреннее мерси Фанилю, – мстительно решила Даня, отпихивая в сторону одеяло. – И с заходу вместо приветствия по пенной башке. Поделюсь, так сказать, бодрым настроением».

Левая рука задела что-то липкое. Даня мельком глянула на стену, у которой спала, и пошарила ладонью по простыне. Она уже сообразила, что провела ночь на каком-то разложенном диване. Пальцы вновь натолкнулись на твердый предмет. Подняв липкую гадость к лицу, девушка с удивлением узнала леденец чупа-чупса. Точнее, остатки былой роскоши, которые и пришлось отдирать от простыни.

«Я еще и жрала на чужой постели? Отлично. Сдохни, Шацкая. Ты мерзкая и отвратительная».

Даня вернулась к изначальному занятию – спихиванию одеяла. Ноги что-то опутало, и она подозревала, что это платье обвернуло ее в жаркий кокон. На талии тоже обнаружилось нечто постороннее. Девушка хмуро осмотрела руку, цепко обхватившую ее, и приподняла одеяло, чтобы узреть справа от себя светлую макушку. Лицо Якова прижималось к ее бедру.

Видимо, чуть ранее расклад был такой же, как и в последнюю их ночевку вместе. Задрыхли, и Яков беспалевно прижался к ней ночью, а утром она резко поднялась, и он сполз вниз, оказавшись точно у ее бедра.

«К тебе тоже претензии, Принцесса. – Даня ткнула пальцем в белобрысую макушку. Лица Якова видно не было, но дыхание оставалось ровным. Он посапывал, и, судя по тому, с какой периодичностью приподнималось одеяло, которым он был накрыт, его сон был спокойным. – Дышит мне прямо в бедро. Аж жарко. Надеюсь, когда проснется, ему тоже несладко придется. А не фиг алкогольные коктейли хлестать!»

Даня прочистила горло и попыталась осторожно передвинуть руку Якова. Если память ее не подводила, то им сегодня никуда спешить не требовалось. Официальный выходной после важного мероприятия. Поэтому она решила не будить Принцессу.

«Надеюсь, ты расскажешь мне, Левицкий, каким образом ты опять уговорил меня спать с тобой. И что мы, в конце-то концов, делали с этим многострадальным чупа-чупсом!»

Яков ни в какую не хотел ее отпускать. Даже во сне цеплялся за платье, будто котенок когтями за шторку. А еще протестующе фыркал ей в бедро.