– Ты не изменял ей?

– При жизни – никогда, – он слабо улыбнулся, но в его голосе улавливалась едва заметная неискренность. Должно быть, мыслесвязь обернулась против него, и читающей стала Лайсве.

– А после смерти?

Отец вздрогнул и попытался отнять руку, но Лайсве успела ее перехватить.

– Ты ведь не нарушал свадебных клятв и не брал в постель служанок?

Отец отвел взгляд и ссутулился.

– Прошло слишком много времени с ее смерти. Мужчинам иногда надо…

Лайсве представила его с Бежкой в постели, в той самой, которую он делил с мамой. Ей стало гораздо больнее, чем от коварного плана Йордена. Она так старалась делать все идеально, хотя это никому было не нужно. Значение имели лишь наследник с даром, честь рода и влияние в ордене. Ее используют и выбросят, как хлам, который всем мешает. Сначала отец с Вейасом, а потом и муж. Быть может, и не стараться вовсе? Поступать неправильно, так, как хочет она сама. Вот только чего она желает? Не замуж уж точно! Мужчины! Верность для них – пустое слово, любовь к супруге, видно, тоже.

– Уходи! – потребовала Лайсве, отодвигаясь от него как можно дальше.

– Ты слишком юна и идеалистично смотришь на жизнь, хотя совсем ее не знаешь. – Отец покачал головой.

Ну и пусть!

Он тяжело вздохнул и захлопнул за собой дверь.

Ее лицо уже жгло от слез, а тело ломило от усталости. Лайсве распласталась на перине, разглядывая звезды через окно в потолке. Пускай темный суженый заберет ее от злых равнодушных людей в страну, где мужчины не изменяли своим женам и любили их до конца своих дней. Так она и уснула, моля Мрак поглотить ее.

Сон продлился недолго.

Сердце затрепыхалось, словно хотело выскочить и умчаться прочь от грядущего ужаса. Лайсве задыхалась, глотая ртом воздух, и никак не могла унять дрожь.

Луна проникла в окно и затопила святилище серебристым светом. Багровая вуаль наползла на светило, вдоль подпиравших небо стен хлынула кровь. Толстый ее слой покрыл Лайсве с ног до головы – только это смогло унять боль.

Грянул раскатистый рык, но не угрожающий, – зовущий. Вниз по стене спустился Огненный зверь и лег на пол, прижав к мощным лапам голову. Завороженная красотой танцующего пламени, Лайсве погладила косматую морду. Зверь отозвался басовитым мурлыканьем, почти кошачьим, если бы кошки вырастали размером с лошадь. До чего же он был красив! Пламя не обожгло, а лишь согрело и наполнило легкостью негнущееся от кровяного панциря тело.

Ободренная, она вскарабкалась на широкую спину и вцепилась в лохматую гриву. Зверь плавно поднялся и взмыл вверх по стене к звездам. От стремительного полета захватило дух. Лайсве вскричала, упиваясь неведомой доселе свободой. Рядом со Зверем ничего не страшно! Она воздела руки к небесам, окуная пальцы в темные облака. Холодный воздух обжигал горло, но не пробирался под кожу. Зверь поднимался все выше и выше, мимо хрустальных дворцов небожителей, мимо застывших изваяниями бессмертных героев, мимо пасших тучные стада бородатых пастухов в остроконечных шляпах. Они приветствовали странников и махали руками на прощание.

Весь мир представлялся гигантским голубым шаром на плечах у дремлющего исполина, между ног которого катила черные воды Сумеречная река душ. Зверь нес туда багрянец рассветного шлейфа.

Именно этого Лайсве хотела на самом деле: повидать белый свет, узнать жизнь и обрести себя настоящую.

Его спозаранку разбудил конюх, деликатно коснувшись плеча. Они везде были добрые, видно, лошади смягчали горячий нрав.

– Вам велено собирать вещи. Мастер Йорден отбывает сегодня, – бесстрастно сообщил слуга, пока Микаш тер не желавшие открываться глаза.

– А охота, турнир, увеселения для гостей? – удивился он, вынимая из волос солому и стряхивая пыль с одежды. Празднества должны были продлиться до конца недели, а потом еще несколько дней позволялось погостить, чтобы отойти от обильных попоек.

– Лорд Веломри велел возвращаться в Заречье, чтобы подготовить свадебную церемонию, достойную его дочери. Говорит, мастеру Йордену для этого придется прыгнуть выше головы.

Надо же, сколько презрения к будущему зятю можно выразить всего несколькими чопорными фразами. Лорд Тедеску будет недоволен, впрочем, без разницы. А вот принцессу жалко. Если бы только можно было ей помочь, но и дар, и воинская удаль против заведенных порядков бесполезны. Боги, Микаш даже себе помочь не в состоянии!

– В торцевом деннике племенной жеребец – подарок лорда Веломри. Сбруя висит на двери, твой хозяин непременно на нем ехать захочет, – конюх махнул рукой.

Микаш поднялся и пошел посмотреть. Поджарый караковый конь с густой длинной гривой и вправду был хорош. Почуяв человека, он высунул в проход точеную морду, покосился недобрым сорочьим глазом и ударил в дверь копытами.

– Горячий! – подмигнул конюх.

Великолепный подарок! Чтобы свернуть себе шею…

Собрав вещи в тюки, Микаш отправился в гостевые покои поговорить с хозяином. Дверь была нараспашку – слуги тащили к лестнице дорожный сундук. Внутри находился Йорден с друзьями, уже полностью одетыми и готовыми к отбытию. На Микаша никто не обратил внимания.

– Это непочтительно и нарушает все законы гостеприимства. Я буду жаловаться в Совет! – причитал Йорден.

Похоже, миловидная служанка послала его в дальние дали.

– А чего ты хотел? Сбежал вчера от невесты, вот и получай теперь, – Дражен развел руками.

– Так она в обморок грохнулась. Малахольная какая-то небось и родить не сможет.

– Не пори чушь. Ей от духоты поплохело, с кем не бывает. Да и не дурна она вовсе: юная, свежая, податливая. Сам бы с ней закрутил, если бы ты моим другом не был.

Микаш поморщился и спрятал глаза. Впрочем, Фанник тоже в разговоре не участвовал и просто глядел в окно.

– Ой, да что там пробовать, она ж поди ничего не умеет, – заспорил Йорден.

– Да ладно, сам молодую кобылку не объездишь? Или боишься? – Дражен ехидно усмехнулся.

Йорден вспыхнул.

Микаш закашлялся. Руки чесались расколотить ближний стул об их головы. На него снова не обратили внимания, и он зычно пробасил:

– Жеребец, которого вам подарили, совсем дикий. Лучше в седло не садиться, пока зареченские умельцы не обломают его как следует.

– Ага, если даже ласковой кобылки боишься, то на жеребца точно лезть не стоит, – не сдержался Дражен.

Йорден метнул в Микаша взбешенный взгляд.

– Дворнягу никто не спрашивал! – и, повернувшись к Дражену, визгливо закончил: – Да я не хуже тебя или зареченских умельцев в седле держусь!

Можно, конечно, внушить повиновение, но после вчерашнего было боязно. Лорд Веломри явно что-то заподозрил. А он не из тех, кто бросает слова на ветер.

– Ступай, разомни жеребца хорошенько, да поживее, увалень, – приказал Йорден и продолжил выпендриваться: – А вы еще будете глотать пыль из-под копыт моего коня.

Раз хочет, то пускай позорится. Одним разом больше, одним меньше – какая разница?

Микаш вернулся в конюшню и осторожно заглянул в денник. В жеребце чувствовался неукротимый норов. Чуть зазеваешься, повернешься спиной – тут же зубами вцепится и вырвет кусок кожи с мясом. Только после нескольких тумаков коня удалось поседлать. Микаш взял его под уздцы и повел во двор.

У выхода стоял брат-близнец принцессы. Насмешливые голубые глаза смотрели с презрением, улыбка на тонких губах напоминала оскал, а во всем облике сквозила нарочитость. Молчаливой затаенной враждебностью Вейас походил на отца, только силы не доставало, властности.

– Так скоро уезжаете? Это неучтиво, – явно издевался он. Впрочем, с простолюдинами было позволено почти все.

– Свадьба – дело хлопотное. Не хотелось бы разочаровать лорда Веломри и юную госпожу, – ответил Микаш, почтительно потупив глаза.

Что ж наследник Веломри над Йорденом не подтрунивает, кишка тонка?