Заостренный шип, похожий на металлический, выступал на поверхности кольца, как гвоздь из деревянной доски. С нижней же стороны виднелась плоская головка.

Острие было слишком маленьким, чтобы использовать его в качестве оружия. Чем дольше Рен рассматривала его, тем в большее замешательство оно ее приводило. Что-то было явно не так с этим маленьким черным шипом, с тем, как его вонзили в кость. Что-то было не так.

Рен знала только один вид материала, который также отливал черным.

Металл кузнецов.

Но было трудно представить, чтобы костоломы и кузнецы объединились для создания такого артефакта. Дом Железа враждовал с Домом Костей с тех самых пор, как жители первого создали Пролом. Отец Рен ненавидел кузнецов особенно яростно, но она полагала, что эта ненависть была вполне обоснованной. Он участвовал в сражениях, а его старший брат Локк – первоначальный наследник Дома Костей – погиб в бою.

Дом Костей был единственным шансом Владений остановить хлынувший из Пролома поток нежити, но костоломы еще никогда не сталкивались с такой угрозой. Некроманты были изгнаны прежде всего потому, что их магия была не только противоестественной, но и представляла опасность для самого существования Владений. Те вещи, которые ограничивали призраков – их бестелесная форма и невозможность далеко отходить от своих тел, – не работали с нежитью, которая в прямом смысле таскала свои кости с собой.

Рен всегда восхищалась призраками пятого уровня. Ей нравилась идея проверить свои навыки против ревенантов, но, как постоянно напоминали ей учителя, не все в этой жизни было развлечением и игрой. Бесчисленное множество людей, как костоломов, так и кузнецов, погибло от рук нежити.

Вдобавок из-за постоянного роста Одержимых земель терялась власть над восточными Владениями.

На самом деле Пограничная стена была построена в попытке спасти остальные земли от захвата. Массивное сооружение охватывало весь остров с севера на юг, но, к несчастью, Дом Железа оказался в ловушке на другой стороне. Несмотря на то что именно кузнецы стали причиной образования Пролома, король все же предложил им перебраться на безопасную сторону, но они отказались.

Затем, пять лет спустя, они подняли Восстание, чтобы любым способом разрушить Пограничную стену и вернуть себе как свои земли, так и свое место во Владениях. Король снова обратился к Дому Костей. Теперь они сражались не только с нежитью, но и с живыми врагами, и принимали непосредственное участие в подавлении Восстания и сохранении Пограничной стены.

Кузнецы были практически уничтожены, родословная их правителей, Найтов из Железной крепости, прервалась. Дом Костей, в свою очередь, потерял своего блистательного наследника, а также сотни костоломов.

Иногда Рен хотелось узнать, изменило ли все это ее отца. Был ли он другим до всех этих сражений. До того, как умер его брат. Но все это произошло еще до того, как она появилась на свет, так что Рен полагала, что это не имеет значения. А сам отец точно не стал бы отвечать на эти вопросы.

Излишне говорить, что между Домом Железа и Домом Костей не было взаимной любви. И все же здесь, в самом центре Костяных земель, лежало кольцо, которое, по крайней мере частично, было изготовлено кузнецом.

Конечно, оно вполне могло принадлежать временам до Железного восстания и Пролома, но все равно эта странная вещица пробуждала любопытство Рен. Бабушка, отец и еще несколько учителей считали это качество недостатком.

Рен долго смотрела на кольцо, лежавшее на ее ладони, пока наконец не сунула его в карман. Поднявшись на ноги, она направилась к своим воткнутым в стену мечам. Она едва успела сделать шаг, как позади нее что-то шевельнулось. Ветерок взъерошил волосы у нее на шее – легкое холодное прикосновение к влажной от пота коже.

Рен, едва осмеливаясь дышать, медленно повернула голову и оказалась лицом к лицу с только что воскресшим призраком. Тот парил в воздухе над трупом, который она совсем недавно осматривала.

Их разделял всего-то фут.

Духи принимали последний облик, который был у них при жизни – носили ту же одежду, прическу и даже кожу.

Каким бы поврежденным ни был труп.

Этот призрак был одет в тот же поношенный дорожный костюм, испачканный ярко светящимися каплями крови. Из смертельной раны на затылке внезапно полился яркий свет, так что Рен была вынуждена прищуриться. Призрачный свет также исходил из глаз – окон в душу, как утверждали ее наставники, – но из-за раны на голове все лицо призрака превратилось в зияющую пасть тошнотворного зеленого свечения.

Несмотря на то что внешне призраки выглядели так же, как и при жизни, двигались они иначе, чем живые существа.

Нет, они перемещались с места на место только для того, чтобы внезапно остановиться, дрожа от возмущения и едва сдерживаемой агрессии. Во многих отношениях призраки напоминали огонь, раздуваемый легким ветерком, – с такой же вероятностью они могли либо погаснуть, либо разгореться и стать ослепительно-яркими.

Рен яростно заморгала, проклиная себя за глупость. За то, что исследовала труп, и за то, что оставила свои костяные мечи на высоте нескольких футов. Она попыталась притянуть их своей магией, но лезвия, ставшие заложниками грязи, находились слишком далеко.

Обычно призракам, только-только выпущенным на волю, требовалось время, чтобы приспособиться к миру живых.

Этому же оно не понадобилось.

После мгновения, когда все вокруг замерло, дух ужасающим размытым пятном набросился на свою ближайшую живую цель – на Рен.

Девушка сделала единственное, что оставалось: вскрикнула и упала навзничь.

Дух пролетел над ней, промахнувшись лишь на несколько дюймов. По инерции его отбросило к мечам, перекрыв тем самым для Рен путь к оружию.

Она поднялась на колени, задевая еще больше костей.

Нет, не костей.

А тел.

Повсюду в грязи лежали тела.

С замиранием сердца Рен осознала, что такую гигантскую яму не стали бы рыть для того, чтобы похоронить только один труп. Ее вырыли, чтобы спрятать множество останков. После этого, годы спустя, сверху был бесцеремонно брошен еще один, свежий труп.

Она наткнулась на братскую могилу.

Паника обожгла грудь. Инара же не планировала убивать ее? Не то чтобы это имело значение. Хотела того Инара или нет, но теперь Рен грозила смертельная опасность.

В яме было по меньшей мере пять, может быть, около десяти тел. Хотя из-за костей, которые упали вместе с Рен, сложно было сказать наверняка. Обнаруженные останки были старше первого трупа, со сломанными и разбросанными повсюду костями, что не делало их призраков менее злобными.

Дрожащей рукой Рен вытащила Гибель призраков, но в этой ситуации кинжал мало чем мог ей помочь.

Нежить уже поднималась, наполняя пещеру светом.

Рен, возможно, могла выстоять против одного призрака или горстки духов первого или даже второго уровня, но, судя по внимательным, яростным взглядам, ее противники были по крайней мере третьего.

Рен удалось присесть, спрятавшись за стеной пещеры, но она все равно оказалась в ловушке. Слева от нее располагались брошенное оружие и первый призрак. Справа – остальная неуклонно пробуждающаяся нежить.

Костяшки не остановили бы призраков, только разозлили, а костяная пыль, хоть и обладала свойствами отпугивать нежить, не обладала достаточной мощью. Пыль рассеивалась в воздухе, образуя менее прочный барьер, чем настоящая кость. В бою ее часто использовали в качестве отвлекающего или сдерживающего маневра. Костяная пыль была универсальной, и у нее имелись другие способы применения…

В то время как остальная нежить продолжала кружиться, формируясь во все более светящихся призраков, первый, уже набравшийся сил, ярко вспыхнул.

Он готовился ко второй атаке, что было одновременно и хорошо, и плохо. Плохо, потому что речь шла о призраке, одного прикосновения которого было бы достаточно, чтобы обречь ее на медленную, мучительную смерть.

Хорошо, потому что его атака побудила бы остальную нежить отдалиться от мечей, которые были для Рен единственным шансом на спасение.