Определенно Инара была способна поступить точно так же. Хотя и сомнительно для любимицы учителя и той, что всегда следовала правилам. Но все же речь шла об испытании в Костяном лесу. Ставки еще никогда не были так высоки.

Принять вызов было бы рискованно и безрассудно. Это сделало бы и без того сложное испытание вдвойне опасным.

Сегодня вечером ты должна не просто пройти испытание… А пройти его эффектно.

Затрубили в рог, и Рен вздрогнула. Она посмотрела на луну, только что показавшуюся над самыми высокими ветвями. Вместе с остальными девушка, пошатнувшись, встала на ноги и до боли крепко сжала свой кинжал.

Прежде чем перевести взгляд на Инару, она еще раз посмотрела на своего отца.

– Идет.

Луна осветила костяные деревья.

Все взгляды устремились на леди Светлану, ведь это она призвала их достать оружие.

Приготовьте свои клинки.

Вот и теперь именно ее голос нарушил тишину.

– Победите нежить.

И так началось испытание в Костяном лесу.

Лес был десять миль в ширину и еще десять в глубину. Поговаривали, что древние костоломы были гигантами с конечностями размером с Рен, но более вероятно, что они растягивали и деформировали костяные деревья, делая их узкими и веретенообразными или толстыми, как дубы.

В этом ведь и заключалась магия костоломов – чувствовать мертвые кости и взаимодействовать с ними, даже не прикасаясь. В радиусе десяти футов костоломы могли призвать кость к себе, побудить ее левитировать в воздухе. Также они поднимали кости весом намного тяжелее, чем могли выдержать их мышцы. Валькирии, подобные Рен, носили костяное оружие, магия которого придавала их владельцам дополнительную скорость, силу, а также исключительную точность.

Костоломы также могли разглядеть духовные нити – видимые только им волокна, соединявшие призрака с его костями.

Будь Рен до конца честна, сказала бы, что эти волокна часто оставались невидимыми и для ее глаз. Все сводилось к тренировкам и природному таланту. Первым Рен пренебрегала, зная, что это царство жнецов, и ей предназначено быть валькирией, а второго ей не досталось при рождении.

Жнецы были более чувствительными. Своим прикосновением они могли обнаружить и обозначить каждый бугорок и бороздку, а также найти привязанную кость – ту, что соединяла призрака с телом. Дух оставлял свой след во всех костях мертвого тела, но привязанная кость отличалась особой прочностью. Обычно речь шла о кости, что располагалась ближе всего к смертельной ране, или, в случае кончины от болезни или возраста, о кости, что была ближе всего к недугу или первому отказавшему органу.

Привязанная кость также была желанной добычей для костоломов-рукодельников, которые с помощью инструментов и магического прикосновения создавали доспехи, оружие и талисманы. Они могли превратить грудные клетки в нагрудники, бедренные кости – в длинные мечи, а костяшки пальцев – в костяную пыль. Возможность создавать собственное оружие, безусловно, привлекала Рен, но идея быть запертой в катакомбах Мэрроу-Холла на всю оставшуюся жизнь – нет.

Таким образом, выбирать приходилось между работой валькирии или вечным заточением. Первое таило в себе опасность, а Рен ничего так не любила, как бросать вызов.

Для учениц-валькирий не существовало более сложного испытания, чем Костяной лес.

Он был наполнен костями нежити, призраков, на которых магия костоломов не действовала. Только подавив дух нежити и позволив жнецу перерезать связь с телом, костоломы могли использовать кости. Костоломы спасали мир от призраков и одновременно приобретали необходимые для этого материалы. В конце концов, нет ничего, что призраки ненавидели бы больше, чем кость умершего. Она служила костолому первой и лучшей защитой.

Участь валькирии тяжела, но кто-то должен был выполнять эту работу, а Рен была только рада услужить.

Но Костяной лес представлял собой не только место, кишащее призраками. Это был лабиринт, густой и запутанный. Как барьер на пути к землям Дома Костей, Костяной лес служил линией обороны и был заполнен телами тех, кто пытался пересечь границу и напасть.

И то, что в лесу уже были тропинки, не означало, что они были безопасными. Стоило с них сойти, чтобы найти дорогу короче или менее населенную призраками, и возрастал риск никогда больше не вернуться.

Многие ученики предпочли бы выбрать более длинный путь, потратив в два раза больше времени, чем столкнуться с призраком, уровень которого по шкале нежити превышал бы двойку.

Но не Рен.

Прежде чем направиться к костяным деревьям, она свирепо улыбнулась Инаре. Ее жнец последовала за ней. Инара и ее напарник, так же как и другие пары, сделали то же самое. Когда Рен двинулась к началу Позвоночника, а Инара последовала за ней, остальные пары покачали головами и выбрали более безопасные тропы.

Их сомнения позабавили Рен, но в тот момент, когда она вошла в лес, ее внимание обострилось, и девушка полностью сосредоточилась на происходящем.

На самом деле Позвоночник был не тропой, а скорее направлением, обозначенным старыми мазками красной краски на бледных деревьях. Это означало, что Рен и Инара не пойдут вместе, взявшись за руки, как заблудившиеся дети из сказок, а, следуя собственным инстинктам, выберут свой путь от одной красной метки до другой.

Единственным источником света служила луна, которую загораживали костяные ветви, и, конечно же, призраки.

Здесь их наверняка были тысячи: некоторые яркие, как солнце, но с жутковатым зеленовато-белым свечением, а другие – мягкие, как оплывающая свеча, и молящие об освобождении. Кто-то из них выглядел как бесформенная струйка пара (первый уровень), в то время как другие, с острыми и четко очерченными краями, казались почти осязаемыми (второй уровень). Какими бы плотными призраки ни были, ни одного из них нельзя было принять за живого. Их тела, будто кости, колыхались на том же таинственном ветру, а черты лица то вытягивались и искажались, то вспыхивали и гасли как молнии. Среди нежити были даже животные – пикирующие летучие мыши или крадущиеся снежные рыси сливались воедино между деревьями.

Теперь, когда Инара немного отдалилась, Рен повернулась к Соне. Работа валькирии заключалась в том, чтобы направлять, выбирать разумную стратегию и самый безопасный путь, но самые успешные пары сотрудничали в гармонии. Хотя Рен никогда не отличалась умением работать в команде, она все же попыталась привлечь Соню, чтобы ее жнец могла должным образом выполнить свою работу.

В конце концов, Рен нуждалась в ней.

– Какой план действий предлагаешь?

В ходе испытания они могли бы разыграть множество различных стратегий. Из-за слабой связи с костями призраки первого уровня были практически безвредны. Но, даже несмотря на их безопасность, поиск их земных останков мог затянуться. Чем выше по шкале нежити был призрак, тем более он был материален и тем сильнее был связан со своими костями. Попытки собрать их грозили большей опасностью.

Нацелься Рен на первые уровни, получилось бы приятное, безопасное испытание… но получение результатов было бы медленным. Не очень-то подходит для гонки, в которой между вечными соперниками была сделана дополнительная ставка. Выбор в пользу более опасных призраков ускорил бы процесс, но также увеличил бы вероятность ошибок и травм.

И, конечно, возрастала вероятность провала.

Такое случалось нечасто, но все же случалось. Только в прошлом году жнец и валькирия заблудились и не справились с заданием. А это означало еще один год учебы в Мэрроу-Холле до следующей попытки пройти испытание.

Вообще Рен любила хаотичный подход: пронестись по лесу на максимальной скорости, выбирая цели на ходу. Ей не нравилось убегать от драки, но если призрак окажется слишком нестабильным, они смогут оставить его и двигаться дальше. Слишком слабый призрак, скорее всего, и вовсе не стоил времени и усилий.

– Будем разбираться с теми, что попадутся на пути? – предложила Рен, когда Соня с неуверенным выражением лица прикусила губу. – При этом избегая единиц и пятерок? – Она выдавила из себя улыбку.