– Принц Леопольд, – догадалась Рен.

– В яблочко, – кивнула Одиль. – Золотой принц. По всеобщему признанию, он умен, красив и пресыщен жизнью.

– Как раз как я люблю, – пробормотала Рен, прежде чем сумела себя остановить. Одиль залилась лающим смехом.

– Действительно. Но, несмотря на все это, он обладает определенным влиянием. – Она посмотрела на свою опустевшую кружку и снова помрачнела: – Возможно, он сможет тебе помочь.

Рен кивнула, хотя и не очень в это верила.

– Если ничего не выйдет, по крайней мере, у меня останетесь вы, – улыбнулась девушка, и Одиль тут же ответила ей тем же. Затем женщина резко вскочила на ноги.

– О, на сегодня все? – спросила Рен, тоже поднявшись.

– Не совсем. Следуй за мной.

Когда они вышли из расположенного в подвале храма, Рен подумала, что Одиль поведет ее к воротам, но женщина коротко свистнула и направилась в противоположном направлении, к подвалу на другой стороне башни. Было поздно, и в затихшей Крепости их шаги отдавались эхом.

– Я раньше здесь не была, – заметила Рен, когда они начали спускаться.

– Потому что этот проход ведет в подземелья, – ответила Одиль, направляясь вниз по каменной лестнице, которую время от времени освещали мерцающие факелы.

Рен растерялась. С чего бы Одиль вести ее в подземелье?

Лестница спиралью уходила в темноту, пока наконец они не оказались в месте, предназначенном для пленников.

– Есть три уровня, – объяснила Одиль. – Верхний уровень предназначен для важных заключенных. Офицеры, дворяне, то есть люди с достатком и положением в обществе. Их определяют в удобные камеры с жаровней, мебелью и другими составляющими комфорта. Второй уровень предназначен для более опасных пленников. Вражеские солдаты. Налетчики. Мастера.

На следующем уровне коридор выглядел менее приятно, чем предыдущий, в котором все еще сохранились такие атрибуты верхних этажей, как ковры и окна. Перед ними простиралось темное холодное и продуваемое сквозняками каменное помещение. Как и этажом выше, здесь тоже не было ни охранников, ни заключенных.

К удивлению Рен, они уже добрались до конца лестницы. Разве Одиль не упоминала о трех уровнях?

Но женщина лишь слабо улыбнулась и скрылась за поворотом винтовой лестницы, будто ожидая, что пройдет прямо сквозь кирпичную стену.

Только то была не стена. Когда Рен последовала за Одиль, она увидела вделанный в поверхность замок.

Замок, изготовленный из кости.

Из-за пазухи Одиль достала болтающийся на цепочке ключ, тоже явно костяной, и вставила его в скважину. Послышалось два щелчка, прежде чем дверь открылась, обдав их струей холодного воздуха.

Подобный прием был довольно распространен среди мастеров. Они изготавливали ключ, который требовал двух поворотов – один рукой, а другой внутри замка, с помощью магии.

Собравшись с духом, Рен по просьбе Одиль сняла факел с кронштейна рядом с дверью и спустилась еще на один лестничный пролет. С каждым шагом становилось все холоднее, а факел был единственным источником света, освещавшим их путь. Когда ступеньки наконец закончились, она увидела огромную, раскинувшуюся во все стороны пещеру, раза в три больше, чем те уровни подземелья, что остались над ними.

Вот тогда-то Рен и поняла, что они находились под Пограничной стеной. Девушка почувствовала гнетущую тяжесть магии и увидела, что здесь тоже имелись камеры для заключенных. Пусть они, как и все остальные, оказались пустыми, Одиль не нужно было говорить, каких именно заключенных в них держали.

– Для нежити, – тихо сказала девушка, указывая на ряд камер, огражденных костяными решетками, чьи формы отбрасывали танцующие в свете факелов тени.

Рен слышала истории о том, как в первые годы после Пролома изучали новый, более могущественный вид нежити. Как ставили на нем эксперименты. Как пытались понять его. Именно благодаря этому у мастеров появилась шкала нежити и прочие знания о ходячих трупах, восставших из Пролома.

Однако камеры занимали лишь небольшую часть пространства. Вдоль дальней стены были расставлены кровати, на которых стояли подносы с инструментами и корзины с постельным бельем. Ее взгляд упал на окровавленные тряпки, и она задумалась, лечили ли здесь людей во время войны… и если так, почему этих людей не доставили в лазарет, расположенный выше. Возможно, лазарет был переполнен или что-то в этом роде?

За кроватями располагалось похожее на склад помещение. Там стояли бочки с вином, опечатанные знаком Рек-Близнецов, знаменитой винодельни к востоку от Стены, которая после Пролома была вынуждена закрыться. Там же лежали корзины с шерстью от прибрежных стад Хаймора, ящики с мехом лис, что водились в Несокрушимых горах, и керамические банки с вареньем из огненных ягод.

Столь желанные предметы, которые, как утверждалось, было невозможно достать к западу от Пограничной стены.

Там же лежали и другие вещи: серебряные инструменты, золотые безделушки и даже несколько костяных талисманов, предназначенных для защиты от нежити.

Когда Одиль шагнула в центр пещеры, Рен последовала за ней и подняла повыше факел, чтобы лучше оценить размеры данного места.

– Кажется, не только охранники помогают здешним жителям вести торговлю?

– Все верно, не только они. – Одиль как будто чего-то ждала. Чего же, осуждения? Учитывая то, что она рассказала о своей семье, живущей к востоку от Стены, тот факт, что она всеми доступными способами пыталась помочь старым друзьям и соседям, казался вполне логичным. Да судя по сваленным вокруг вещам, Одиль в одиночку поддерживала всю их экономику.

– Командир Дункан знает об этом?

– Думаю, он предпочитает не знать ни о том, что происходило здесь в прошлом, ни о том, что может произойти в будущем. Конечно, он подозревает, что я совершаю сделки на черном рынке, но, как и большая часть гарнизона, он извлекает из этого выгоду. Им все равно, как я доставляю свежее вино из Картезианской долины, только то, что оно обходится дешевле, чем если бы было импортировано из Мальтека или Андолезии. Но есть кое-что еще, что циркулирует под Стеной и может им не понравиться.

Рен снова посмотрела на больничные койки, на пакеты с яблоками, соленой рыбой и зерном.

– Вы имеете в виду людей?

– Люди, предметы… информация, – склонила голову Одиль. – Важно не терять связь с тем, что происходит к востоку от Стены, поэтому я стараюсь быть в курсе всех слухов и сплетен.

– Каких, например? – с любопытством спросила Рен.

– Не все из них стоит повторять, но, учитывая свободно разгуливающую по землям нежить, ты уже можешь примерно представить их содержание. Что-то из услышанного кажется чепухой, а что-то пугает и интригует. Я предпочитаю держать большую часть информации при себе до тех пор, пока не отличу факты от вымысла.

– Так вы, получается, выполняете роль привратника?

– Можно сказать и так. Информацию контролировать сложно, но все остальное… У меня хранится единственный ключ от замка, который могу открыть только я. Ну а теперь еще и ты.

Рен сосредоточила свое внимание на Одиль.

– Почему вы показываете мне все это?

Женщина пожала плечами. Жест получился бы беспечным, если бы не напряжение в плечах.

– Если со мной что-нибудь случится, важно, чтобы об этом месте знал хоть кто-то еще. К тому же теперь тебе известен еще один способ выбраться из Крепости. На всякий случай.

Рен нахмурилась, но кивнула. Ее одолевало ощущение, что она что-то упускает, но девушка боялась, что от дополнительных вопросов Одиль снова замкнется.

– Предполагалось, что я буду держаться подальше от неприятностей, – сказала она вместо этого, пытаясь разрядить обстановку.

Выражение лица Одиль осталось серьезным.

– Иногда неприятности сами находят нас, независимо от того, ищем мы их или нет.