Мне очень нравилась Арья, но я ненавидел ее родителей.

Настоящее

Стук каблуков моих Louboutins по дорогому мраморному полу приятно разносился эхом по всему холлу здания Ван Дер Хаут на Медисон-авеню. Холодная улыбка появилась у меня на лице, когда я подошла к стойке администратора.

– «Кромвель & Трауриг»? – Передав документы, я нетерпеливо постукивала по столу ноготком такого же красного цвета, как подошва моих туфель. Не верилось, что я тратила на это время.

Секретарша выдала мне пропуск для посетителя и вернула мои документы, которые я сразу кинула в сумочку.

– Они на тридцать третьем этаже, мэм. Вход разрешен только с контролем доступа. Пожалуйста, подождите, пока я найду кого-нибудь проводить вас, – сказала секретарша.

– Нет нужды кого-то звать вниз, Сэнд. Я сам иду туда, – глубокий и низкий баритон раздался за моей спиной, будоража все внутри меня.

– Привет, босс, – пропищала секретарша, чье профессиональное поведение начало таять, как мороженое на горячем асфальте. – Новый костюм? Серый – точно ваш цвет.

Любопытство и раздражение из-за неожиданного флирта заставило меня обернуться и столкнуться лицом к лицу с одним из самых привлекательных мужчин на всей планете Земля за все прошлое, настоящее и будущее. Он был прямо вылитым греческим богом, с ямочкой на подбородке и глазами такого же цвета, как яркие перья зимородка, в костюме от Armani. Он был словно ходячей капсулой идеального ДНК, и если этого было недостаточно, то он мог затопить целое баскетбольное поле своим тестостероном. Я не знала, можно ли его назвать классическим красавцем. Его нос выглядел так, будто его вправили непрофессионально после перелома, а линия подбородка была слишком квадратной. Но от него исходили уверенность и деньги. Две формы криптонита[10], которыми был перенасыщен поиск второй половинки в Манхэттене. Несмотря на это, я почувствовала, как мои щеки покраснели. Когда я в последний раз краснела? Наверное, лет в десять.

– Готовы увидеть Ван Дер Хаут изнутри? – Он говорил спокойно и выглядел невозмутимым.

– Я могла бы всю жизнь прожить без того, чтобы увидеть это здание изнутри, но судьба привела меня сюда, – ответила я.

– Привела она вас на определенный этаж? – Его хорошее настроение было непоколебимо.

– «Кромвель и Трауриг», – резко сказала я.

– С удовольствием. – Он ослепил меня белоснежной улыбкой. Типичный богатенький парень, которых я узнавала за много миль: сигары, гольф, ухмылочка под названием «папочка вытащит меня из всего».

Пока мы ждали лифт, я провела рукой по платью, ругая себя за то, что проверяла у случайного незнакомца, нет ли у него обручального кольца на пальце (кстати, не было). У меня было дело намного серьезнее этого. В основном из-за того, что я направлялась на первую и, надеюсь, последнюю встречу отца по его делу о сексуальном домогательстве.

Сексуальное домогательство! Что за бред! Папа был эмоциональным, но он бы никогда не тронул женщину. Он был беспощадным в своей работе, без сомнений, но он не был подлым типом, как тот же Харви Вайнштейн. Он не был и из тех, кто просовывал руку под юбку женщине или пялился на ее декольте. Я работала в фирменном блоке и могла разглядеть хищника до того, как тот открывал пасть, чтобы укусить. Папа не подходил ни под один критерий развращенного босса. Он никогда не был слишком милым, не пытался прорваться, используя очарование, и всегда держал руки при себе. Его сотрудницы обожали его, не скрывая этого, часто восхваляли его за преданность мне. В конце концов, он был крестным сына своей секретарши!

Горячий незнакомец и я вместе смотрели на красные цифры на экране лифта. Я постукивала ногой по полу.

Двадцать два, двадцать один, двадцать…

Был ли этот мужчина правда начальником той секретарши за стойкой? Тогда он был управляющим здания, если вообще не владельцем. Он выглядел молодо, где-то на тридцать лет, но при этом закаленным, с дерзким и невозмутимым видом человека, который знал, что делал. Унаследованное состояние открывает новые возможности, я могла первая признаться в этом. И все же на всякий случай я решила спросить, не был ли он как-то связан с компанией «Кромвель & Трауриг».

– Вы партнер фирмы? – спросила я, не веря, что Аманда могла нанять юриста.

– Нет. – Его слегка изогнутая усмешка стала больше.

– Хорошо, – облегченно выдохнула я.

– Почему?

– Терпеть не могу адвокатов.

– Я тоже. – Он кинул быстрый взгляд на часы от фирмы Patek Philippe.

Между нами воцарилась тишина. Он не казался совершенно незнакомым или что-то вроде того. Стоя рядом с ним, я могла поклясться, что мое тело узнало его.

– Ужасная погода, – прокомментировала я. Дождь шел без остановки уже третий день.

– Вроде бы Стейнбек назвал климат в Нью-Йорке настоящим скандалом. Впервые в городе? – Он говорил с каким-то весельем, но все равно я не могла до конца разобрать его. Мои инстинкты говорили быть на страже. Мои внутренности же попросили их заткнуться.

– Если бы. – Я поправила волосы, заколотые на затылке, проверяя, не выбились ли некоторые пряди, и продолжила: – Казалось бы, к этому можно привыкнуть за столько лет, но нет.

– Не думали переехать?

– У моих родителей здесь бизнес, – я отрицательно качнула головой. Здесь же был и Аарон. До сих пор я навещала брата слишком часто, в чем мне было тяжело признаться. – А вы?

– Живу здесь всю свою жизнь.

– Окончательный вердикт?

– Нью-Йорк как непостоянный любовник. Ты знаешь, что заслуживаешь большего, но все равно остаешься здесь.

– Всегда можно уехать, – заметила я.

– Можно, – он поправил темно-бордовый галстук, – но я не люблю проигрывать.

– Я тоже.

Лифт остановился и открыл двери с характерным звуком. Мужчина отошел в сторону, пропуская меня и жестом приглашая выйти. Я так и сделала. Он провел электронным ключом по экрану и нажал на тридцать третий этаж. Мы оба смотрели на хромированные двери, наше искаженное отражение мерцало в ответ.

– Пришли на консультацию? – спросил он. Я чувствовала, что находилась под его пристальным вниманием, но также знала, что он не флиртовал со мной.

– Не совсем. – Я посмотрела на свои красные ногти. – Я здесь в качестве консультанта по связям с общественностью.

– И какой пожар вы тушите на этот раз?

– Полыхающее здание. Урегулирование дела по сексуальному домогательству, – ответила я. Он убрал телефон в карман и расстегнул свой бушлат.

– Знаете, что обычно говорят о разрушительных пожарах?

– Возьмите шланги побольше и все получится? – Я изогнула бровь.

Он еще больше усмехнулся. Я почувствовала, что мои бедра были согласны продаться этому мужчине и убежать с ним в Париж. Обычно я выбирала парней так же тщательно, как одежду утром, и всегда выбор падал на галантный среднестатистический тип. То есть на тех, с кем не будет никакой драмы. Но этот парень? Он выглядел как пиньята, полная сумасшедших бывших, с фетишами богатенького парня и проблемами с мамочкой.

– Острый язык. – Он бегло, но внимательно осмотрел меня.

– Вы еще не видели мои коготки. – Я похлопала ресницами. – Все пройдет быстро и безболезненно.

– Так ли это? – Мужчина обернулся и посмотрел на меня. Его бирюзовые глаза похолодели, становясь похожими на замерзшее озеро. В этом взгляде все-таки было что-то, напоминающее мне саму себя. Упрямство, рожденное из-за горького разочарования во всем мире.

– Я не позволю превратить это все в медийный цирк. Слишком многое стоит на кону. – Я немного выпрямилась.

Не могло быть такого, чтобы Аманда Гиспен и вправду верила, что у нее что-то было на моего отца. Очевидно, ей нужны были его деньги. Мы собирались отослать ее подальше с солидным чеком и с жесткими условиями о неразглашении, после чего все сделаем вид, что всего этого никогда не было. Папа не был виноват, что нанял кого-то, кто после увольнения решит пойти по такой дорожке. Главное сейчас было свести все к минимальной огласке. К счастью, адвокат Гиспен, этот Кристиан Миллер, не привлек внимания к судебному процессу. Пока что. Без сомнения, очень просчитанный ход с его стороны.