Первое что при входе бросилось в глаза, был весьма интересно обустроенный зал, углублённый на семь локтей. Широкие и массивные деревянные ступени, покрытые лаком, сильно выделялись на фоне нижней части стен, отделанных серым камнем начиная от пола и заканчивая уровнем порога. Тогда как вся верхняя часть помещения и само здание состояло из цельных брёвен. Окна, казавшиеся странными с улицы, оказались размещены под самым потолком и казались весьма высокими за счёт углублённого помещения, пропуская внутрь достаточное количество света. Размещались они друг напротив друга, от чего помещение визуально вытягивалось в длину.

Поскольку сейчас на улице шёл сильный дождь, в помещение не проникало достаточно количество света Тланьи, на стенах, там, где камень переходит в дерево, горели магические факелы, дававшие достаточное количество света, при этом абсолютно не дымящие и не коптящие, что наталкивало на мысль о магическом происхождении данных предметов и явной состоятельность хозяина сумевшего позволить себе такую роскошь. Ведь любые устройство основанные на магии требовало обслуживания в зависимости от интенсивности его использования, от одного раза в год при нечастом использование до еже цикличного при практически постоянной работе. И стоило это обслуживание не дёшево из-за монополизации данных благ аристократами, и военными по указу одного из предшественников нынешнего правителя.

Зал состоял из трёх круглых, огромных столов, размещавшихся в центре, и вместивших бы минимум ещё один такой же караван, как тот с которым сейчас путешествовала Бастэт. Помимо этих громадных столов вдоль стен размещались столы по меньше, но всё той же круглой формы. У больших, как и у малых столов вместо обычных скамей и табуретов стояли изогнутые скамьи, визуально образуя поделённые на четыре части обручи и навевали воспоминания из прошлого.

Бастэт ранее пару раз видела такие скамейки, когда приходила к другу, покинувшему приют намного раньше неё и подавшийся в подмастерья к плотнику, жившему без семьи в квартале мастеров. Тогда она сильно удивилась, зачем так изгибать простую лавку? Но мастер посчитал что какой-то девице это знать необязательно знать, а молодой подмастерье и сам не имел представления для чего это делается. Так что девушка выкинула этот инцидент из головы, и лишь увидев помещение трактира, вспомнила о том давнишнем случае.

Пока Баст завороженно разглядывала зал, успели подойти Тордион с Тъзоном. Из-за ширины ступенек Баст заметила командира охраны и его друга только когда мокрый край плаща, по быстрому накинутого Тъзоном задел её по руке выведя из транс созерцания.

– Эй паря! Долго ещё будишь проход загораживать? – Спросил Тордион, скидывая с плеч мокрый плащ.

– Да будит тебе. Он, небось в гостях у гномов раньше не бывал ни разу. – Усмехнулся Тъзон, отряхивая свой плащ, который надевал только по крайней нужде.

– О-о-о, кого мы видим!? Не Тъзон ли это со товарищами!? Проходи, проходи старый друг! Располагайся, обсохни, отогрейся да откушай. Небось, всю дорогу с гномьих гор только сушёным мясом и питались? Я вас сейчас горяченьким накормлю. Эй, мальцы! Принесите пинту нашим гостям, да подогрейте её как следует!

Навстречу гостям откуда-то сбоку вышел, по-видимому, хозяин трактира, который явно хорошо знал попутчиков девушки. Это был гном не в пример шире Тордиона, и это не в плане большого живота. Весь уже седой и с пересекающим наискось всё лицо шрамом, гном вызывал какой-то внутренний трепет. Светло-голубые глаза выдавали в нём полукровку и излучали внутренний свет. Одет он был весьма просто: добротная рубаха, из-под которой проступали ещё не заплывшие жиром мышцы, широкие красные штаны и короткие чёрные сапоги на шнуровке. Располагающая улыбка на суровом лице сразу подкупила Баст, и у девушки появилось странное желание поведать этому могучему и добродушному гному обо всех своих невзгодах, но она вовремя себя отдёрнула. Голос у хозяина трактира был весьма зычный, как и у всех гномов, отдающийся во всём теле вибрацией подобно эху от каменного обвала.

– Тибору, старый друг! Спасибо за гостеприимство, от тепла да горяченького обеда не откажемся. – Расплылся в ответной улыбке Тъзон, и они с седовласым гномом стали обниматься, да так что было слышно, как кости хрустят.

– Тибору, братишка! Как ты тут поживаешь? – Подхватил инициативу Азал, расплывшись в не менее широкой улыбке, чем его собеседник.

– Спасибо братишка, пока справляюсь потихоньку. А вы как в разгар дождливая здесь оказались? – Ответил Тибору и сжал Азала в приветственных объятьях, а Бастэт испугалась, как бы этот здоровяк не переломил того пополам от полноты радости встречи.

– Да Тъзону в зад Электра ударила до конца цикла попасть в Вертоград, а оттуда с большим караваном до одного из портовых городов добраться. – Ухмыльнулся Тордион, сдавая своего друга со всеми потрохами.

– Тордион, братишка! Прости, не признал тебя без твоего любимого доспеха! – Воскликнул старый гном.

– Ничего. По такой погоде только доспех портить. Пусть он лучше в сумах в сухом месте полежит, дольше потом прослужит. – Отозвался командир охраны.

Только сейчас Баст обратила внимание, что вояка тоже пришёл в плаще, под которым оказалась стёганная, коричневая куртка. А ведь ещё совсем недавно Тордиона не смущала никакая непогода и он мало того, что ехал в своём доспехе но ещё и плащом не пользовался, ссылаясь на его неудобства и то, что при внезапной атаке плащ только помещает замедлив реакцию и в нём очень легко запутаться, а значит и стать отличной мишенью для лучников и арбалетчиков.

– А если кто нападёт? Тогда что делать будишь? Брюхо подставлять? – Усмехнулся трактирщик, провожая гостей до одного из больших столов на который мальчишки помощники разного возраста и расы выставляли кружки и кувшины с нагретой пинтой.

– Скажешь тоже Тибору. Если кто в такую погоду и нападёт, то только на главном тракте. Мы на него только съехали. Да и если, где кто пошаливает, то ты об этом точно хорошо осведомлён и предупредишь. – Улыбнулся Тордион, садясь за один из больших столов.

– А если б наткнулись на засаду до моего трактира?

– Мы с гномьих гор едем, вывернули с разбитой дороги, а от неё до твоего трактира только смертник додумается устроить засаду. – Подчеркнул слова Тордиона Азал.

– Уж больно вы на мой авторитет полагаетесь друзья. Я уже давно завязал.

– Да по тебе и не скажешь, что ты давно не брал в руки секиру. Уверен, ты всё ещё тренируешься втихомолку, да парней своих натаскиваешь. – Заметил глава охраны каравана.

– Эй, молодёжь, тоже давайте рассаживайтесь. В ногах правды нет. – Улыбнулся уже расположившийся за столом Тъзон, когда увидел, что Синок и Бас не решаются присесть рядом.

– А это не сын ли Валка с тобой, друг мой? – Обратил своё внимание на молодого гнома трактирщик.

– Племянник, сын Салта, старшего брата Валка. Отец Синоком нарёк, а сам Валка помер, прям перед самым тёмным циклом. – Вздохнул Тъзон.

– Так до самой смерти семьёй и не обзавёлся, зато племянника хорошо воспитал. – Грустно усмехнулся Азал.

– Сочувствую паря. Но ты смотри дело отца и дядьки своего не загуби. Он его ещё от деда своего унаследовал. – Заметил Тибору.

– Спасибо. Знаю. Отец часто рассказывал историю нашего торгового дома, пока жив был. – Откликнулся Синок, устраиваясь рядом с одним из возниц.

– Ты отцом и Валка звал? – Удивился трактирщик.

– Ну да. Родной то помер, мне и трёх лет не было. Дядька вырастил как родного, за что ему поклон и дорога в шалу.

– Тибору, друг камней моих. Ты почему ко мне на свадебку не приехал? – Возмутился Тъзон.

– Уж прости друг сердечный. Сам знаешь, мне трактир не на кого оставить. Кровиночка моя так и не вернулась.

– Брат. Тебе давно говорили “женись повторно” только ты почему-то и слышать об этом не хочешь. Вот упёрся и хоть реж!

– Да ну тебя Азал. Сдались мне эти бабы. Вон ум меня мальцы шустрые есть. Может, кому из них своё дело оставлю.