Абакумов, конечно, сразу согласился. Да и название получилось звучное и хлёсткое, похожее и на удар плётки, и на шипение приготовившейся к нападению кобры. В общем, маладэц Сталин!

Семья Капустиных живёт с отставным полковником на одном этаже, соседи.

Обобщаю: Военный пенсионер, полковник, скорее всего, ветеран КГБ или военной контрразведки. Зовут Валерий Петрович. Возраст около шестидесяти восьми — семидесяти лет. Живёт в Кунцевском районе.

Всё равно информации очень мало.

И вдруг меня озарило! Фамилия пацана, Серёги, Капустин! Надо искать его семью, а дед живёт рядом.

Сегодня куда-либо ехать было поздно, а вот завтра поеду в адресно-справочное бюро искать Капустиных.

С тоской посмотрев на пустой холодильник, в который так и не успел ничего купить, я одел туфли и направился в ближайший гастроном.

Массовый отъезд курсантов в отпуска положительно повлиял на наличие товаров в магазине. Мне удалось купить не только докторскую колбасу, но и банку майонеза, банку зелёного горошка, полкило сосисок. С хлебом не повезло, его почему-то уже разобрали, и пришлось довольствоваться печеньем. Зато в винном магазине отоварил свою карточку и получил бутылку водки «Андроповки» за четыре рубля семьдесят копеек и две бутылки плодово-ягодного вина «Золотая осень» по один рубль пятнадцать копеек.

В 80-х годах на территории Советского Союза повсеместно была введена система талонов. Во многих городах продуктовые талоны на мясо, масло, сахар, колбасу, табак и майонез гражданам выдавали в домоуправлениях, студенты получали их у коменданта общежития. В Москве дефицит был меньше, здесь талоны выдавали на водку, табак и сахар. К тому же количество покупаемых продуктов тоже было ограничено месячной нормой. Например, сахара на месяц на человека продавали 1 кг, табачных изделий два блока, т. е. двадцать пачек сигарет, а вот спиртного на одного взрослого в месяц полагалось две бутылки вина и бутылка водки или коньяка. Нам, свежеиспечённым офицерам, такие талоны выдали в институте наши финансисты вместе с первой зарплатой и отпускными. Только не всегда можно было найти нужные товары в магазине, иногда за ними надо было занимать очередь рано утром, а то и в ночь.

Исключения были только для свадеб и похорон. Предоставив в магазин документ из ЗАГСа (управления записи актов гражданского состояния) ты мог купить два ящика водки.

Сложил продукты и алкоголь в авоську, перешёл через трамвайные пути и направился к КПП, до которого было всего метров четыреста, как вдруг меня окликнули из-за спины:

— Эй, пацан, постой-ка!

Это меня сразу же нервирует, потому что от таких окриков всегда стоит ждать какую-то подлянку.

Не замедляя шага, я бросил взгляд через плечо и увидел, что меня догоняют два типа старше тридцати. Избегая конфликта, хотел ускориться, но от стены казармы, расположенной вдоль трамвайных путей, отделилась ещё одна фигура и преградила мне дорогу.

— Слышь, ты чё в натуре такой шустрый? Тебя зовут, а ты в игнор ушёл.

Понятно. Гопники. Искали жертву, а тут ещё и халява подвернулась в виде бутылок водки и винца.

Бегущий первым потянулся, чтобы схватить меня за футболку, и совсем не ожидал, что я остановлюсь, переброшу авоську в левую руку и нанесу назад удар правым локтем прямо в его солнечное сплетение.

Всхлипнув, гопник схватился за грудь и выбыл из схватки. А я, развернувшись, сделал два шага назад, становясь спиной к забору института.

Тот, который выскочил мне навстречу, подходил справа. Слева встал небольшой крепыш в плоской кепке а-ля привет с Кавказа.

Удивляло, что гопники полезли ко мне, несмотря на то, что было ещё довольно светло, видно, очень бухнуть приспичило, а денег нет.

Оглядевшись по сторонам, я подхватил лежавший рядом со мной камень и приготовился к драке. И тут из КПП института выскочил дежурный прапорщик и с ним курсант второго курса.

— А ну, разошлись, падлы! — прапорщик был боевой, на правой стороне его кителя висели орденские колодки, а на ремне к боку прилегала кобура с пистолетом.

Увидев мою подмогу, гопники подхватили своего дружка и побежали в сторону дворов многоэтажек.

— Спасибо, Семёныч!

— Спасибо на хлеб не намажешь, — улыбнулся прапорщик, которого я хорошо знал по нашим совместным занятиям рукопашным боем.

— А ты чего на них смотрел? В спортзале покруче смотришься.

— Да жалко было бутылок, бросать не хотел, а с одной рукой много не навоюешь, — отшутился я.

Поднявшись на свой этаж, хотелось поскорее накрыть на стол и подкрепиться, желудок уже начал отбивать тамтамы, но к двери мне подойти не дали. Из комнаты поварёшек высунула голову самая бойкая из них, Танька, невысокая, темноволосая, с красивой грудью, симпатичной мордашкой, пухлыми губками и наглыми карими глазами.

— О, лейтенантик, куда спешишь? — У Таньки был удивительно развит нюх на алкоголь. Вот и сейчас её ноздри раздулись, а глаза загорелись от вида моей авоськи.

— На ловца ты уже прибежал! — Высунувшись полностью из дверей, она выхватила из моей руки сетку, — заходи к нам, у нас целая кастрюля жаренной курицы.

— А хлеб есть? — уточнил, понимая бесполезность своего вопроса, алкоголь всё равно не вернуть.

— И хлеб, и к хлебу! И кое-что ещё! О чём не говорят, чему не учат в школе! — довольная, что ей не оказали серьёзного сопротивления, Танька затащила меня к ним в комнату.

Нас собралось человек двенадцать. Девчонки отмечали окончание практики и прощались с институтом, а заодно и с нами, теми, кто ещё не успел покинуть его стены.

Накурили так, что можно было вешать топор. Пили, ели, принесли гитару — пели.

Приятно вспомнить молодость, а то в той жизни последние десять лет давление зашкаливало, пить бросил. Ну и девять месяцев просыпаться в шесть часов утра от крика старшины: «Курс, подъём!» тоже хорошего мало.

Так что я расслабился и получал удовольствие. Жаль, что на гитаре я играть так и не научился, но вот петь любил и часто это делал в караоке, которого ещё нет.

У Володи, курсанта четвёртого юридического курса, оказался тонкий слух, и когда я попросил подыграть мне напев мотив романса «Гори, гори, моя звезда», он сразу подхватил мелодию.

Собравшаяся компания бурно отреагировала на нашу импровизацию, и я вспомнил ещё один мой любимый романс:

— Гусарская рулетка — жестокая игра,

Гусарская рулетка — дожить бы до утра.

Так выпьем без остатка

За всех шампань со льда.

Ставки сделаны, ставки сделаны,

Ставки сделаны, господа. Ставки сделаны, ставки сделаны,

Ставки сделаны, господа…

Танька, уже изрядно подвыпившая, пустила слезу, а потом решительно села ко мне на колени:

— Девки, сегодня Юрчик мой, и чтобы ни одна падла на него не претендовала.

— Танюшка, а меня спросить не хочешь? — попытался я спихнуть с себя её упругий зад.

— Нет! Не хочу! Ты, Юрчик, попал в мои крепкие и нежные объятия, а мне отказывать нельзя! — категорично заявила она и, прижавшись ко мне своей крепкой грудью, поцеловала меня в губы, запуская свою шаловливую ручку в мои штаны.

Молодость отреагировала соответствующим образом, и у меня пропала воля к сопротивлению.

***

Утром я проснулся с лёгкой головной болью. Всё-таки даже молодой организм не всегда может выдержать адской смеси из водки, вина, портвейна и пива. Хорошо хоть проснулся в своей комнате, а рядом, закинув одну ногу на меня, сопела Танька. Посмотрел на часы — уже было десять утра. Стараясь не шуметь, встал с кровати, натянул трико и пошёл принимать душ. Вернувшись, посмотрел на сладко спящую девушку и не стал её будить.

Сделал зарядку. Собрался и поехал на поиски ветерана.

Глава 14

Ветеран СМЕРШа.

Найти Юрия Петровича Лисицына в многомиллионной Москве оказалось на удивление не сложно. Я не стал изобретать велосипед и попросту поехал в адресно-справочное бюро. Поразительно, но людей с фамилией Капустин было всего семьдесят три, а в Кунцевском районе их вообще проживало восемь человек. А когда я уточнил, что меня интересует Рабочий посёлок и прилегающие улицы, то в списке осталось только двое(!).