Пьер, неспешно вышел из здания Восточного вокзала и уверенным шагом направился к рядом стоящему фиакру.

– Парк Багатель, пожалуйста… – закинув в ландо свой скромный багаж, потребовал он.

– Как пожелаете месье… – покорно откликнулся кучер и взял в руки хлыст.

Пьер быстро запрыгнул на подножку экипажа, и ловко плюхнувшись на мягкое сиденье, занял удобное положение. Фиакр тронулся. Настроение у Пьера было больше чем приподнятое, в дороге он прекрасно выспался, а потому чувствовал себя сейчас бодрым и готовым к сегодняшним полётам. День обещал быть плодотворным, после обеда Пьер собирался встретиться со своим двоюродным дядей создателем аэроклуба и руководителем лётного проекта Эрнстом Ардом. Благодаря своему дядюшке он уже второй год участвовал в деятельности французского аэроклуба и уверенно осваивал небольшой, но надёжный биплан Вуазена.

Пьер только что вернулся из своей научной экспедиции в Грецию, где он успешно занимался раскопками античного храма. Раз в год он ездил в небольшой городок на севере полуострова Пелопоннес и делал там интереснейшие находки. И это немудрено, ведь он учился в университете на отделении археологии, а его специализацией была история древний Греции. И эта особенная специализация была его сокровенной страстью, а вернее одной из двух. Второй его особенной и самой главной страстью была воздушная стихия. Пьер любил небо, любил его во всех его проявлениях, любил всё, что было с ним связано, и облака, и ветер, и бескрайнюю высоту.

Вот и сегодня едва появившись в Париже, он первым делом собирался попасть на площадку аэроклуба, где кипела авиационная жизнь столицы, а значит и всей Франции. Сердце его наполнялось приятным ожиданием встреч с небом, друзьями, с любимым бипланом, он так скучал по нему, по его элеронам, крыльям, лонжеронам. Всё то время что он был в экспедиции, ему так не хватало его, и сейчас этот маленький самолётик, этот небольшой сгусток метала и древесины, представлял для него целый мир.

И это было отчасти верно, ведь поднимаясь на нём в небо, туда на высоту птичьего полёта он мог видеть нечто новое, невообразимое, чего до этого не видел никто, ни один человек на Земле. Наступала великая эра воздухоплавания, шло интенсивное развитие самолетостроения, и он, Пьер, молодой виконт де Алюэтт наследник благородного рода, был одним из его первых участников.

– Ну не зря же у меня такая фамилия, я просто обязан уметь летать! – с гордостью заявлял он, и был прав, ведь его фамилия означала «жаворонок».

Да и вообще Пьер полностью удовлетворял всем требованиям этого легендарного и наполненного романтикой времени. Он, юноша двадцати одного года, обладал замечательной фигурой и был превосходно сложен, а его великолепная физическая подготовка давала ему возможность быть лучшим среди других молодых авиаторов. И надо отметить, что Пьер был, не только высок и строен, но и располагал привлекательной внешностью. Карие, словно густой кофе глаза, и каштановые волнистые волосы, остриженные в безупречную причёску, делали его предметом восхищения многих молоденьких парижанок, да и не только их.

А его небольшие, смешно, но элегантно топорщащиеся в разные стороны чёрные усики, с слегка закрученными вверх кончиками, добавляли ему ещё большего обожания у прекрасной половины человечества. Хотя сам Пьер мало интересовался женщинами, его больше прельщало небо, высота и занятия археологией. Он мог часами говорить о древних эллинах и об их образе жизни, и всё сокрушался, что они не имели возможности летать так, как могут сейчас летать они, современные люди.

– Ничего, скоро я досконально освою воздухоплавание и сам лично сделаю первый перелёт Париж – Афины… – рвался он вперед, тогда как его старшие товарищи только посмеивались над его мечтами.

– Да ладно тебе Пьер, раздухарился, подожди хоть немного, ведь всё только начинается. Ух, и ранний же ты наш жаворонок, лучше спой нам что-нибудь! – просили они его, и неспроста, ведь Пьер и вправду очень прекрасно пел, и словно оправдывая свою фамилию порой заливался такими трелями, что у друзей появлялись слёзы на глазах, до того чувствительно он исполнял рулады.

Все товарищи Пьера не могли нарадоваться на дружбу с ним и очень ценили его. Вот и сейчас они, собравшись в аэроклубе, готовили ему приятный сюрприз. Друзья, пока Пьера не было, внесли несколько усовершенствований в конструкцию его биплана, чтобы он мог спокойно выполнять новые до этого недоступные виражи. Но Пьер пока об этом ничего не знал и намерился по-быстрому заскочить к себе в университет, благо время позволяло.

Моментально забежав на кафедру археологии, он, буквально полчаса поговорив со своим профессором, отдал ему на рассмотрение все свои записи и багаж с результатами раскопок. Профессор был чрезвычайно рад визиту своего любимчика, ведь та другая, основная часть материала была отправлена поездом, и её надо было долго ждать, а тут вот, пожалуйста, на тебе, есть результаты. И он, отставив прочие дела в сторону, с большим рвением стал их изучать, а Пьер, тепло, попрощавшись с ним, продолжил свой путь дальше в аэроклуб. Тем более как раз подходила пора обеда, и Пьер, зная пунктуальность своего дяди, не хотел опаздывать на их заранее оговоренную встречу. Выйдя из университета, он быстро нанял экипаж и уже через минуту удобно устроившись, погрузился в приятные размышления.

Всю последующую дорогу Пьер представлял себе, как он запускает двигатель у своего биплана, отжимает педаль газа, рулит по взлётной полосе и управляет рычагом высоты. Время в пути пролетело незаметно, и вот уже из-за поворота показалось двухэтажное здание аэроклуба, а за ним, и лётное поле, и сами аэропланы. Едва экипаж подъехал к клубу, как Пьер, мигом расплатившись, быстро спрыгнул с него и бегом помчался к своему биплану. А его друзья завидя как он подъехал, бросились ему на встречу.

– Привет дружище, куда это ты так торопишься? А ну-ка погоди, постой, мы тебе сейчас кое-что покажем… – нагнетая пелену тайны, зашумели они, обступив Пьера со всех сторон.

– Да что такое, что случилось, ребята? – в растерянности спрашивал их Пьер.

– Да как это что? Да это ты вернулся наш дорогой виконт! Сейчас увидишь, что мы тут для тебя устроили! – весело шутя, балагурили друзья, и для пущей интриги прикрыв ему глаза платком, подвели к самолёту.

– Так, потихоньку,… спокойно,… занимай своё место… – шумели они, усаживая его в кресло пилота.

– Ну а теперь смотри!… Вуаля! – весело воскликнул его закадычный товарищ Франсуа и отдёрнул платок от лица Пьера.

– Вот это да, у меня нет слов! Вы поставили дополнительный усилитель тяги лонжеронов! Установили котроллер поворота руль! Да вы просто гении ребята! – увидев обновления, восторженно воскликнул Пьер, и тут же прикоснувшись к панели управления, стал её ощупывать, словно видел её в первый раз.

– Ну, это же такая роскошь, мне не терпится попробовать всё это в полёте. Я как раз думал, как такое сконструировать, а вы всё уже сделали! – никак не мог оправиться от восхищения Пьер и, сойдя с кресла пилота, стал обходить вокруг биплан и осматривать его.

– Ага, мы так и знали, что тебе понравиться. Ну, ты видишь, теперь открываются совсем другие возможности, другие перспективы. Это мы только вчера закончили монтаж, как раз подгадали к твоему возращению… – показывая другу усовершенствования, говорил Франсуа.

– Я не могу удержаться, я прямо сейчас хочу всё опробовать! – с энтузиазмом увлечённого небом человека рвался в полёт Пьер.

– Да погоди ты ваша светлость виконт-торопыга, надо самолёт ещё заправить… – подтрунивая над ним, откликнулся механик аэроклуба старина Флобер. И едва Пьер успел хорошенько рассмотреть все новшества, как на дороге показался экипаж, к клубу подъехал Эрнст Ард, дядюшка Пьера. Он, как всегда был пунктуален и прибыл вовремя.