— То есть, она его родственница? — спросила Мирослава, заворожено глядя на Хозяйку Подгорья, гордо восседавшую в санях.
— Кто знает, может и так. Но то, что Карачун, ну или Дед Мороз, или Чернобог, тут кому как удобнее называть, уже давненько не появлялся в школе, это факт.
Наконец, Кузнецова увидела в толпе кого-то и замахала рукой, привлекая к себе внимание, а потом и вовсе убежала к каким-то старым знакомым, оставив подруг одних.
— Хочешь потанцевать? — спросила Ваня, поправляя свое красное платье. Мирослава отрицательно мотнула головой, улыбнувшись, и вскоре Иванна тоже быстро скрылась в толпе ведьмагов.
Праздник начался.
Хозяйка сказала речь с поздравлениями и спустилась к учителям, ведущие начали свою шоу-программу с конкурсами, подготовленными выступлениями от учебных классов для концерта, а также танцами. Встав поближе к стене, Мирослава не могла отогнать свое плохое настроение. От нее будто оторвали одну конечность и говорили:
— Эй, подруга, ну чего ты? Подумаешь, живи так, зачем тебе эта вторая рука?! Тоже мне, нашла повод расстраиваться!
Все танцевали и веселились, громко пели новогодние песни, водили хороводы и даже делали магические снимки в санях и с конями, которых оставили в углу зала и дали пожевать стог сена.
Сквозь снующих туда-сюда школьников Мирослава углядела Никиту и Яромира, стоявших в другом конце зала. Парни синхронно смотрели в одну сторону, и девочка попыталась отыскать взглядом, что их так заинтересовало. А, ну понятно. Астра танцевала с Иваном Третьяковым. Что же она творит?
Яриловка отвернулась и осмотрела стол, около которого они с девочками стояли. Умирая от жажды, она налила себе в стеклянный бокал, больше похожий на старинный кубок, освежающего и сладковатого березового сока.
Насколько она знала, сейчас был не сезон, обычно березовый сок собирали не раньше апреля-мая. Но наверняка этот сок был собран магическим путем или даже заранее законсервирован. В любом случае, вкус ей нравился. Несколько лет назад Женька Тихомиров, ее друг из Славенок, научил девочку, как правильно стоит его собирать и какую березу лучше выбрать.
— Мирослава?
Девочка, которая погрузилась в свои мысли, глядя на прозрачный сок в кубке, подняла глаза и часто заморгала, когда увидела перед собой незнакомую девушку. Поскольку одета та была в молочного цвета платье до пола, то определить, с какой она была общины оказалось невозможно. И почему-то от этого стало некомфортно.
— Да, а… А ты? — улыбнулась яриловка, неловко поправив маленький кокошник на свой голове.
Темноволосая девочка с крупными чертами лица и широко посаженными глазами, открыто улыбнулась, протянув ей свою ладонь для рукопожатия.
— Елена Даль, дажьбог.
— Очень приятно! — Мирослава улыбнулась, крепко ухватившись за ладонь новой знакомой. — Как тебе праздник?
Елена чуть сморщила носик, а затем обернулась, глянув на кого-то через плечо.
— Ведоград славится умением устраивать подобные мероприятия. Но я была и на более пышных новогодних празднествах!
— А я в прошлом году была на Губернаторской Елке, мне понравилось… — сказала Мирослава первое, что пришло в голову.
Трудно было разговаривать с человеком, когда он постоянно вертится. Чувствуя себя неловко, девочка тоже повернулась, оглядывая зал. Полоцкий стоял все там же, что-то выслушивая от Никиты, у которого, как часто бывало в моменты стресса, не закрывался рот.
— Вы с Яромиром просто дружите? — спросила Елена, когда Мирослава, сделав несколько глотков своего сока, поставила бокал на стол. Юная ведьма, которой уже изрядно надоели любые вопросы, даже косвенно касающихся Полоцкого, тяжело выдохнула воздух носом. Но отвечать на этот вопрос ей и не пришлось, так как Даль уже задала следующий: — А с Третьяковым?
Непроизвольно кинув взгляд в сторону танцующих Астры и Ивана, девочка глубоко вздохнула.
— Мы просто общаемся!
— О, прости, не реагируй так остро! — Елена дотронулась в примирительном жесте до предплечья яриловки. — Наше общество все еще полно предрассудков. Когда всем на нашем курсе едва будет исполняться шестнадцать, школа для преподавателей определенно покажется Навью. Предложения о помолвке сорвут целый учебный год, это точно!
— Какой кошмар, — скривилась Мирослава, представив себе эту картину, где толпа подростков во всю не просто строит друг другу глазки, но и выбирает себе партнера для брака.
— Хм, возможно. Скажи, а что у Астры с Вершининым? — снова спросила ученица дажьбога, посмотрев в сторону стоявшего неподалеку яриловца.
— Статус отношений: все сложно. А что?
Этот разговор стал надоедать.
— Она танцует с Ваней…
Вот оно что, из далека зашла!
— Слушай, ты прости, мне надо ненадолго отойти, — пробормотала Мирослава, у которой сводило зубы от необходимости разговаривать на эти темы. Она, приподняв подол платья иссиня-черного цвета, уже развернулась и сделала несколько шагов в сторону выхода, чтобы уйти спать, как ее вновь окликнули:
— Ты как всегда необычна!
Ваня шел к ней сквозь толпу и широко улыбался. Он держал два стакана с газировкой, один протягивая юной школьнице. Астры уже видно не было. Елена же быстрым и нервным шагом направлялась на выход из зала.
— Спасибо, — пробубнила растерянная Мирослава, принимая напиток. — И как это понимать? Необычная?
— Оглянись, ты единственная среди девчонок в черном, — пожал плечами хорсовец, делая глоток. Сам он был одет в белую рубашку с закатанными рукавами, а парадный кафтан, который предпочитали ведьмаги вместо пиджаков, видимо, был где-то сброшен.
— М-м-м, — не знала, что на это ответить девочка. Сей факт она и сама давно отметила.
В основном девушки были одеты в платья пастельных тонов. Лишь Иванна в красном, да она, Мирослава в черном, выделялись на общем фоне. Но цвет ее наряда у нее самой не вызывал смущения, в отличие от длины платья. К такому она не привыкла.
— Ты не подумай, это скорее комплимент.
Яриловка закатила глаза. Сейчас ее раздражало абсолютно все. Неужели ее лицо светилось добротой, счастьем и желанием поболтать за стаканчиком лимонада?
— Ненавижу платья, особенно такие, — она кинула колкий взгляд на проходящую мимо девушку, чье платье будто посадили «на чайник». Кажется, ее звали Лина, и училась она вместе с Софией Мирской. Иван посмотрел в ту же сторону и усмехнулся.
— Да, мода в нашем обществе старомодна, особенно, когда дело касается светских мероприятий. Некоторые совсем не знают границ. А ты любишь что-то более короткое?
Первокурсница с укором посмотрела на парня снизу вверх, приподняв одну бровь.
— Я люблю брюки.
Разговор затих, и яриловка поставила стакан на белоснежную скатерть столика прямо посреди искусственного сугроба и маленькой елочки, светящейся разноцветными огоньками.
— Подаришь мне один танец? — спросил Ваня, протягивая ей руку. Заиграли первые ноты сразу узнаваемого вальса из старого фильма «Мой ласковый и нежный зверь».
Мирослава замотала головой, пятясь и стараясь не наступить на шлейф своего же платья. Танцевала она плохо, тем более вальс. Ваня улыбнулся и чуть отвел руку.
— Я не кусаюсь, — сказал он как-то грустно, а брови его почти сошлись на переносице. — Я поведу.
Яриловка глубоко вздохнула и вложила свою руку в его. Знала она одного, кто кусался раз в месяц на самом деле, и ей стало неловко от того, что она так себя ведет с ничего не подозревающим о ее печалях Ваней.
Его ладонь была прохладной, будто он только что зашел с мороза, или же парень просто долго держал холодный лимонад. Он стянул свой кафтан с неподалеку стоящего стула, застегивая пуговицы на рукавах рубашки и быстро приводя себя в подобающий вид, хотя на его одежде и так не было ни единой складки. Как только они вышли в центр зала, куда их уверенно вел Третьяков, вопреки желанию Мирославы сегодня привлекать к себе внимание, вальс готовился вступить быстрыми нотами.
— Я почти не умею, — кажется, ее шея стала покрываться красными пятнами от волнения. Яриловка непрестанно кусала нижнюю губу от того, что все смотрели на них. Парень положил одну руку чуть выше талии девочки, касаясь ее совсем слегка, а другой взял ее ладонь и отвел в сторону. Она же положила левую руку ему на плечо, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке.
