— А что, я всегда мечтал побывать на Черном море, — смеялся он, пытаясь перекричать хохочущих собеседников, при этом активно размахивал ложкой, держа ее мозолистыми пальцами. — Алатырь-камень не раздумывая сразу отправил меня в ярилину общину.

— Странно, что он не добавил, что ты его доконал, — фыркнул Яромир, криво улыбаясь.

— Думаю, он так думал!

— Бедный камень, он ждал, пока ты наплескаешься, словно утка, прежде, чем к нему подойдешь, — Астра улыбалась во весь рот, слегка щурив черные глаза. Она сидела с ровной спиной, гордо задирая острый подбородок.

Никита беззастенчиво улыбнулся, обнажая белые зубы, а в ответ лишь пожал плечами. Мол, какой есть!

— А когда у тебя день рождения? — спросила у него Иванна, глядя на нового знакомого, что облизывал чайную ложку от малинового варенья. Ее светлые брови, слишком широкие для миловидного девичьего лица, слегка изогнулись, выказывая заинтересованность в разговоре.

Никита, наливавший себе из самовара вторую кружку горячего чая, хитро улыбнулся, только что облизанной ложечкой зачерпывая сахар в сахарнице.

Яромир, все это время внимательно слушавший разговор, расслабленно откинулся на резную спинку стула и незаметно постукивал пальцами по колену. Обменявшись ошарашенными взглядами с девчонками, он вопросительно посмотрел на одногруппника.

— Ты купался в январе в море?!

— Да, мне повезло, что там как раз были туристы и организовывались купели для крещенских ныряний. Ну и я, слившись с толпой, тоже занырнул. А потом уже добрался до камня. Удивительно, море ведь не замерзает! Но как только я ступил в нее, там образовывался лед. И я спокойно дошел до островка.

— Да уж, повезло так повезло, — широко улыбнулась Мирослава, не представляя, зачем ему вообще требовался такой экстрим. Вершинин громко отсербнул чаю, продолжая улыбаться, как блаженный. Поставив локти на стол, простодушно пожал плечами и подмигнул.

— Одичаешь, знаете, если будешь все время жить взаперти!

Подростки снова непонятливо переглянулись, пытаясь сообразить: к чему это было сказано?

— Гоголь, «Мертвые души», не читали?

— Читали…

— У меня была та же история, — согласился с новым одногруппником Яромир. — Имею ввиду замерзающее прям на глазах море.

— И у меня. Я, кстати, тоже январская, — сказала Иванна, за что получила одобрительный кивок от Никиты.

— А я была в конце апреля, похоже, мне одной пришлось самой плыть?! — раздраженно спросила Астра, допивая ароматный чай.

— Я там была в июне, и мне тоже пришлось плыть.

— Благо хоть вода была не ледяной, да и добраться получилось с легкостью. У тебя также?

— Да!

После обеда Илья повел всех на Малахитный проспект на Чеканный двор. Он сразу уточнил, что первокурсники спускаться сюда смогут только с классруками.

То, что предстало перед глазами Мирославы, не могло сразу осесть в сознании настоящей действительности. Спустившись по очередной лестнице на нужный им уровень, они вышли в Зал Чертогов, а затем прошли через огромную арку на проспект.

Сказать, что челюсть Мирославы больше ее не слушалась и плавно опускалась вниз, значит не сказать ничего.

Небо, по которому медленно плыли белые перьевые облака, было синим и освещалось ярким солнцем. Создавалось впечатление, что они сейчас не под сотней метров горного комплекса, а на настоящей городской улице.

— Погода полностью дублирует погоду в Питере: если там моросит дождь, то здесь происходит то же самое, — пояснил для всех удивленных ребят Илья. — Мы называем это место Малахитницей, так удобнее.

Мирослава, родившаяся и выросшая в Санкт-Петербурге, будто оказалась в родном ее сердцу городе на Неве. Широкий проспект уходил то вверх, то вниз, затрудняя движение, но отсутствие машин все упрощало, а ощущение исторического музея под открытым небом сохранялось.

От главного проспекта в стороны разбегались десятки узких улочек, здания на которых росли прямо из горных стен, выступая вперед элегантными фасадами, выполненными в стиле Петербурга. Стрельчатые окна и колонны, обилие декоративных башен, торжественные и гармонирующие между собой архитектурные ансамбли зданий, высота которых разнилась и могла содержать всего два этажа, а где-то достигать все шесть.

В какой-то момент Мирослава, разглядывающая здания, поймала себя на мысли, что обязательно надо заскочить домой, но вовремя вспомнила, что это всего лишь идеальная копия города.

На улицах было много людей, спешащих по своим делам. Вот молодой ведьмаг с огромной кипой бумаг шел рядом с пожилым мужчиной, громко втолковывающим тому какую-то свою теорию по алхимии. А на другой стороне две женщины в юбках до пола громко ругались с хозяином какой-то лавки.

Одним словом, жизнь кипела и шла своим чередом, не останавливаясь. Здесь сдавались здания под аренду жилья, стояли различные питейные заведения, проще говоря, небольшие уютные кафе и шикарные рестораны, а магазинчики с различными товарами так вообще заполоняли половину улиц.

Староста, бегло проведя ребят по главной площади Малахитницы, повел подопечных дальше, уводя их вдоль аллей дальше. Архитектура менялась. Здания стали похожи на высокие терема, на крышах которых крутились на флюгерах кованые петушки и кони. Они будто перенеслись на несколько веков назад, когда еще преобладали деревянные постройки вместо каменных. Но встречались среди них и типичные для тех зданий, что строились не так давно. Колоритно и пестро, аж голова шла кругом.

Вскоре Илья подвел их к двухэтажному белоснежному длинному зданию, окна которого имели закругленную форму и были облицованы белыми каменными наличниками. Надпись, выгравированная на табличке, гласила: “Чеканный двор”. Ребята большой гурьбой вошли внутрь по высокому крытому крыльцу, именуемому парадным входом, и, пройдя в большой приемный зал, расселись по лавкам, ожидая своей очереди. Момент был волнительным, каждый из них вскоре получит свой перстень, без которого не обходится ни один уважающий себя ведьмаг, живущий на землях, простирающихся восточнее Европы. Ребята по очереди отправлялись в комнаты к мастерам, которых здесь было пять.

Илья в это время рассказывал им некоторые интересные факты:

— Перстень — это продолжение тебя, твоя мощь и поддержка. Главной их особенностью является то, что они изготавливаются индивидуально под ведьмага и никогда не повторяются, будто бы полностью считывая энергетику своего владельца и сливаясь с ним в единое цело. Металл, камень и дизайн были полным воплощением того, что из себя представляет тот или иной ведьмаг.

Уже с готовыми перстнями оказались всего пара их однокурсников, которым родители заказывали их заранее и за свой счет, а одному мальчишке перстень достался по наследству от ушедшего в иной мир деда.

Остальные же ждали свою очередь на изготовление перстня при школе. Когда подошла очередь Мирославы, она вошла в одну из рабочих комнат, где ее уже ждал мастер-проводник. На табличке было написано имя — Николай Михайлович Болин.

— Здравствуйте, — поздоровалась девочка и села на выделенный для посетителя стул. Мастерская была похожа на захламленный бабушкин сарай, однако приглядевшись, можно было понять, что все лежит на своих местах. На столе также царил творческий беспорядок, совершенно не мешавший работе хозяина кабинета.

— Проходи, сударыня, — отозвался мастер и протянул ей ладонь. Мужчина преклонного возраста был одет в белую помятую рубашку, поверх которой был накинут кожаный фартук. Рукава рубашки были небрежно закатаны до локтей и постоянно сползали.

Редкие волосы на голове торчали в разные стороны, зато густые усы были подкручены на концах и приподняты вверх. Маленькие глаза казались еще меньше из-за очков, державшихся на тонком длинном носу.

— Давай сюда ручки.

Он схватил обе руки Мирославы, покрутил их, повертел и остановил внимание на ее левой руке.

— Левша. Редко в наше время, — прокомментировал он себе под нос это открытие. Девочка же нисколько не удивилась, в ее классе в старой школе она была единственной, кто писал левой рукой. Бабушка настояла, чтобы ее не переучивали.