- Я вижу, как тебе удалось обмануть меня, - тихо сказал он. – Я не знаю, каково это – иметь детей. У меня нет даже племянников или кузенов, что могли бы занять их место. Я не могу и надеяться понять твои чувства. Ты рассчитывала на это.

- Это не был жестокий расчёт. Я не хотела причинить тебе боль. Я знала, что бы будешь испытывать вину и горе, если узнаешь, что я… - она замолчала.

- Страдаешь? – закончил он. – Да, я буду. Хвала Господу, ещё не слишком поздно что-то сделать, - он глубоко вдохнул. – Твой муж ошибается, Франческа. Я не чудовище. Синьор маркез, если ваша жена порвёт со мной, вы примете её обратно и воссоедините с детьми?

В глазах Ринальдо сверкнули искры.

- Я уже говорил ей, что да.

- Нет! – закричала Франческа. – Нет, Пьетро! Что ты говоришь! Я тебя не оставлю!

- Тебе не придётся, моя дорогая. Потому что это я оставляю тебя.

- Нет! – она охватила его руками. – Нет, я тебе не позволю! Ты сошёл с ума!

- Я в своём уме, Франческа, и я принял решение. Я люблю тебя и готов помочь тебе быть с теми, кого ты любишь больше меня. Понимаешь? Всё время, что ты жила со мной, ты страдала.

- Ты думаешь, я не буду страдать теперь?

- Я думаю, дети утешат тебя лучше, чем могу я. И, - его голос сорвался, - у тебя могут быть и новые. Они заполнят ту пустоту, что оставлю я, - он взглянул ей в глаза. – Ты хочешь этого, не так ли?

Она покраснела и отвела глаза.

- Да, - печально сказал Валериано, - я так и думал.

Он сделал шаг назад. Франческа повисла на нём, но он был намного выше и легко оторвал женщину от тебя.

- Почему? – рыдала она. – Почему у меня должны быть дети, когда у тебя их не может быть?

- А почему один человек имеет то, за что другой отдал бы сердце и душу? Священники это знают, но я – нет. Нас учили, что на небесах мы все будем равны, - Валериано потерять власть над своим голосом, и тот сорвался в сопрано. – Быть может, там не будет и разницы между мужчинами и женщинами. Ты замечала, что у ангелов на картинах нет ни бород, ни грудей? Когда я был мальчиком, после того, как меня порезали, я гадал, уж не кастраты ли они все…

Валериано на миг закрыл глаза, а открыв их, снова обрёл власть над собой. Он подошёл к Беатриче и поцеловал её руки.

- Спасибо, маркеза, за ваше гостеприимство и доброту к Франческе. Я молю вас остаться её другом – ей понадобятся такие друзья. Я уже не смогу остаться на ужин – я уеду, как только соберут мои вещи.

- Куда ты поедешь, Пьетро? – опустошённо спросила Франческа.

- Вернусь в Венецию, - он подошёл к ней, взял её руку и поднёс к губам. Один долгий миг он не отрывал взгляда от её лица. – Прощай, - мягко сказал он. – Храни тебя Бог, мой ангел… моя единственная любовь.

Он с усилием отпустил её руку и поспешно вышел. Ринальдо вытянул руку, чтобы задержать его.

- Через месяц она снова будет беременна, - пообещал он.

Валериано бросил на него один взгляд, полный жаркой ненависти. Потом он ушёл.

Франческа покачнулась. Беатриче успела поддержать её и усадила в кресло. Джулиан налил женщине стакан красного вина из кувшина, что стоял в углу и передал маркезе, которая заставила Франческу сделать несколько глотков. Ринальдо смотрел на эту сцену с отвращением.

- Мой дорогой Ринальдо, - сказала Беатриче, - после стольких потрясений, ты и думать не можешь о том, чтобы сбежать без ужина. Я буду очень рада, если вы с Франческой проведёте ночь здесь. Сейчас, когда синьор Валериано уедет, вы сможете занять его комнату.

- Я не хочу его комнату! – резко ответил маркез. – Если я останусь, я хочу жить с моей женой. Там моё место.

Франческа судорожно вдохнула и закрыла лицо.

Лицо Беатриче исказилось.

- Конечно, Ринальдо, как пожелаешь. Так ты останешься?

- Да, - сказал Ринальдо. – Я останусь.

- Почему бы тебе не отдохнуть немного? – обратилась маркеза к Франческе. – Я отложу ужин на полчаса. Не думаю, что после всех этих треволнений, у кого-то будет хороший аппетит.

Джулиан понял, что она хочет удержать Франческу в гостиной до тех пор, пока не уедет Валериано. Франческа была слишком опустошена, чтобы это понять. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Но спустя секунду она вновь их распахнула и со страхом посмотрела на Ринальдо.

- Я составлю тебе компанию? – быстро предложил Карло.

- Я – её компания, - возразил Ринальдо.

- Мальчик мой, я буду рад составить компанию вам обоим, - ответил Карло. – Я очень давно тебя не видел.

Ринальдо неуклюже сел в кресло. Франческа снова закрыла глаза. Джулиан ещё никогда не видел столь неприятного воссоединения семьи.

Маркеза послала на кухню и велела поддерживать ужин горячим ещё полчаса. После они с Джулианом вышли на террасу. Хорошая погода, что была на празднике, ушла. Воздух был сырым, озеро казалось серым и испещрено отражениями облаков. Между горами клубился туман. Джулиан и Беатриче стояли у перил и смотрели на одинокого лебедя, скользящего по свинцовой воде.

- Ринальдо не очень похож на своего отца, - заметил Джулиан.

- Я рада, что вы это сказали. Лодовико не был подл. Он умел добиваться своего, но, одержав победу, умел забывать и прощать. Ринальдо больше похож на свою мать – и внешне, и нравом. Они оба боялись Лодовико, были слабы волей, но жестоки и мстительны – это позволяло им чувствовать себя менее ничтожными. Я не завидую Франческе. Ринальдо никогда не позволит ей забыть. Он заставит её заплатить, и не только за то, что она унизила его, но и за Лодовико тоже – этот счёт она никогда не сможет выплатить, даже проживи сотню лет.

- Можете вы как-то помочь ей?

Маркеза задумалась.

- Я могу попытаться объяснить Ринальдо, что жестокость только продлит скандал, который он хотел бы похоронить. Это может помочь. И я рада, что убедила его остаться на ночь. Я боюсь того, что Франческа может сделать, если её увезут в замок и оставят там с ним и его слугами.

Эти слова напомнили Джулиану о лакеях. Он уже послал Брокера выяснить всё о том, почему они так взволновались, увидев де ла Марка. Это была заманчивая зацепка, появившаяся в самое подходящее время. Сейчас вечер понедельника. У Лючии всего два дня.

Краем глаза он заметил Флетчера и Сент-Карра, приближающихся со стороны берега. Они зашли на террасе, по-английски склонились над рукой маркезы, поприветствовали Джулиана и рассказали о своём дневном визите к Лючии. Джулиан, что ничего об этом не слышал, проклял себя за поездку на виллу Плиниана, из-за которой оставил девушку в руках Гримани. Он должен был знать, что комиссарио не даст ей покоя.

- Он просто дьявол! – кипел Флетчер. – Он читал её, как книгу, и угрожал тем, чего она боится больше всего. Но несмотря на это, она была такой храброй, такой… - он оборвал сам себя и отвёл взгляд.

- Вы думаете, он найдёт Орфео? – спросил Сент-Карр Джулиана.

- Я думаю, кто-нибудь его найдёт, - ответил Кестрель.

- То есть вы? – переспросил встревоженный Флетчер. – Потому что если вы отдадите его полиции, Гримани отомстит Лючии за то, что она не помогла ему, когда у неё была возможность.

- Оставьте Гримани мне, - ответил Джулиан. – Если я найду Орфео, я смогу договориться с комиссарио – обменяю свободу Лючии на Орфео. Он так хочет поймать певца, что не откажет.

- Я понял! – Флетчер просиял. – Но сможете ли вы найти его быстро – до того, как истекут три дня, что даны Лючии?

Джулиан переводил их разговор маркезе. Услышав этот вопрос, она пристально на него посмотрела, ожидая, что он скажет.

- Я не могу сказать, - ответил Кестрель.

- Мы потеряли из-за него чертовски много времени, - заявил Сент-Карр. – Сначала Гримани забрал наши паспорта, потом потащил нас к этой девушке, а теперь синьора Фраскани грозит выгнать нас из трактира.

- Почему же? – спросил Джулиан.

- Ей не нравятся гости, которыми интересуется полиция, - с кривой усмешкой пояснил Флетчер.

- А другой гостиницы в деревне нет, - пожаловался Сент-Карр, - и нигде поблизости тоже. Мы не можем уехать, и не можем остаться. Гримани думает, мы будем спать на пьяцце?