- Тогда почему маркез Лодовико не пошёл с этим в полицию?

- Я думаю, он надеялся вытянуть больше сведений из того же источника или переданное ему было недостаточно полным и ясным, чтобы этим воспользоваться.

- Но было достаточно полным, чтобы «Ангелы» убили его? – скептически переспросил МакГрегор.

- Согласно этой гипотезе – да. Это была игра с очень высокими ставками. Они могли хотеть не дать их секретам и шанса выйти на свет.

- Пока это звучит как пустая болтовня – много шума, мало смысла. Но хорошо – допустим, маркез Лодовико знал что-то об «Ангелах» и допустим, что почему-то держал это при себе. От кого, по-твоему, он мог это знать?

Джулиан откинулся на стены, задумчиво разглядывая бело-серые клочки облаков в небе.

- Если наш осведомитель-карбонарий – это и есть убийца, нам нужно многое узнать об отношениях и давних друзьях маркеза.

- Как ты сделаешь это?

- Он явно был убит кем-то близким ему. Вспомните перчатку. Кто бы не вызвал его в беседку, он знал о маркезе какой-то секрет, который оставался неизвестен даже его жене и брату, но который имел над ним такую власть, что вынудил его прийти на эту встречу – его, для которого смирение и покорность так же чужды, как магометанство^[71]. Эта перчатка очень важна. Она может стать ниточкой, что проведёт нас через лабиринт, если мы поймём, как использовать её.

- Мы знаем, что убийца был знаком с владениями маркеза, - продолжал Джулиан. – Он нашёл путь в Кастелло-Мальвецци в ночной тьме, где оставил перчатку и записку, в которой сам указал место встречи – беседку.

- Хорошо: у нас есть убийца из «Ангелов», что был близко знаком с маркезом Лодовико. Что ещё можно добавить к такому портрету?

- Поскольку мы работаем смелыми мазками, давайте вычеркнем слуг. Североитальянские карбонарии – это образованные люди, имеющие тесные связи с Францией, не запирающиеся в своём кругу. Поблизости от маркеза есть два человека, что подходят под такие условия – его брат, что был чиновником во Французском королевстве Италия, и его жена, чей первый муж служил офицером у Бонапарта. Мы ничего не знаем о связях Карло с тайными обществами, и можно подумать, что будь он настоящим карбонарием, он бы не провозглашал свои республиканские взгляды так открыто. Но для него умеренный либерализм может маскировать радикальные взгляды лучше, чем ложная консервативность. Кроме того, очень примечательно, что он взял себе слугу-неаполитанца за две недели до смерти брата и как раз тогда, когда Неаполь был охвачен восстанием карбонариев.

Маркеза никогда не высказывала никаких политических взглядов, кроме небрежного презрения к полиции, а также делает вид не была сильно привязана к Филиппу де Гонкуру. Но преданно носит его портрет на запястье. Во время восстания в Турине в марте 1821-го года маркеза оказалась там – совпадение ли это? Возможно, она привезла какое-то сообщение от «Ангелов» к их пьемонтским собратьям? А какое имеет значение то, что тогда же в Турине был и де ла Марк?

Мы мало знаем о взглядах Ринальдо, но нам известно, что маркез Лодовико унижал и тиранил его. Быть может, не решаясь открыто выступить против отца, он отомстил ему, примкнул к его политическим противникам?

- А быть может, я голландец, - ответил МакГрегор, - доказательств этому столько же.

Джулиан улыбнулся.

- Мой дорогой друг, теоретизировать, не имея доказательств, бывает полезно. Не держа в голове закономерности, легко упустить из виду доказательства. У нас есть одно основание подозревать Ринальдо – его здесь нет. Мы могли бы ожидать, что он вернётся в Милан или хотя бы напишет, как только стало известно, что смерть его отца была насильственной.

- Это верно, - признал МакГрегор. – Маркеза и Карло пока ничего не слышали от него?

- Они говорят, что нет. Но почта на континенте чертовски медлительна. Если Ринальдо в какой-нибудь далёкой стране – например, России – то новости об убийстве могли ещё не дойти до него, либо он может быть на пути домой.

Теперь следующие: синьора Аргенти и Валериано. Они вовсе не кажутся связанными с политикой, но если бы знали какие-то тайны карбонариев, они могли бы приманить ими маркеза и убедить его позволить синьоре Аргенти увидеться с её детьми.

- Если они так и сделали, - возразил МакГрегор, - зачем убивать его?

- Быть может, они исполнили свою часть сделки, а он – нет. Да, я знаю, мой дорогой друг, это снова пустые домыслы. Но возьмёмся за эту головоломку с другой стороны. Если кто-то – Карло, маркеза, Ринальдо, синьора Аргенти или Валериано – передал маркезу Лодовико сведения об «Ангелах», то когда и как? Лучшая возможность была у маркезы – они жили вместе. Другая возможность – Карло; он жил в Парме, но упоминал, что приезжая в Милан, останавливался в Каза-Мальвецци. Ринальдо не укладывается в эти предположения – он отправился в путешествие за несколько месяцев до смерти отца, а когда вернулся в Милан, маркез уже уехал на озеро вместе с Орфео. Синьора Аргенти и Валериано живут в Венеции, но приезжали на озеро Комо, когда маркез был здесь, и могли предложить ему сведения.

Джулиан вздохнул.

- И опять же, возможно, убийца никак не связан с карбонариями. Ринальдо мог убить Лодовико, чтобы получить наследство и избавиться от его тирании. Карло мог убить его во вспышке гнева и досады от того, что сам лишился власти и виллы, которая ушла в руки Лодовико. Маркеза могла убить его, чтобы получить независимость и прекрасную виллу в своё распоряжение. Синьора Аргенти или Валериано могли убить его в надежде, что после смерти отца Ринальдо позволит своей жене видеться с детьми.

МакГрегор вскочил и принялся мерить лоджию шагами.

- Мы не знаем ничего!

- Мы знаем всё, - печально поправил Джулиан, – но это ничего меняет.

Доктор остановился.

- А что насчёт Орфео? Если он что-то знает, ты не можешь его упустить. Кто может им быть – Флетчер, Сент-Карр или де ла Марк?

Джулиан задумался.

- Де ла Марк разбирается в музыке. Его родной язык – французский, и это объясняет, почему маэстро Донати говорил, будто речью Орфео больше похож на француза.

- Но он совершенно не похож на того, о ком говорила Лючия, - возразил доктор. – Она сказала, что Орфео был рыцарственным, спас её от Тонио, а сам и пальцем не коснулся. А де ла Марк – записной повеса.

- Или он пытается нас в этом убедить, - задумчиво ответил Джулиан. – Вы знаете, что не даёт мне покоя? Музыкально он совершенно на Орфео не похож. Де ла Марк играет на полудюжине инструментов очень точно, но безо всякого выражения. А маэстро Донати говорил, что Орфео – это чувствительный, вдумчивый артист. Кроме того, хорошему музыканту нелегко притворяться плохим – проще сделать вид, что совершенно не разбираешься в музыке.

- Как Флетчер, - нетерпеливо сказал МакГрегор.

- Да, как Флетчер, что идеально подходит по возрасту, который в нужное время был на континенте, и характер которого похож на что рассказывали об Орфео Лючия и Донати. Сент-Карр – наименее вероятный кандидат из трёх. Он слишком молод и, я думаю, глупцом он не прикидывается. Хотя я не верю, что у него совсем нет ума – просто им не пользовались, и он закоснел. Я полагаю, Сент-Карр – избалованный единственный ребёнок, которого всегда держали на коротком поводке. Родители обращались с ним так, будто он не в силах позаботиться о себе, а Флетчер это подхватил.

МакГрегор собирался ответить, но отвлёкся.

- Смотри, - сказал он, - твоё кольцо теперь под водой.

- Так и есть, - Джулиан поднял кольцо, стряхнул воду и вернул его на мизинец. Разговор взбодрил его. Но он всё равно не мог не спрашивать себя, сколько ещё раз будет заполняться этот источник до того мига, когда Орфео возьмут под стражу, расследование будет закончено, а настоящий убийца скроется. Сколько дней, сколько часов…

Он решительно прогнал эти мысли. Сверившись с часами, Кестрель сказал:

- Сейчас половина четвёртого. Нам лучше вернуться на виллу и переодеться к ужину.