Гримани переводил взгляд с Лючии на маркезу и обратно.

- Очень хорошо. Я даю тебе три дня, чтобы раскаяться в своём упрямстве. Но если на закате в среду ты всё ещё будешь отказываться опознать Орфео, дела твои будут ещё хуже, чем сейчас. Ты понимаешь?

- Да, синьор комиссарио, - Лючия благодарно повернулась к маркезе и присела в книксене. – Ваша светлость так добры ко мне! Спасибо.

- Не благодари меня, Лючия, - с добротой отозвалась маркеза. – Лишь подумай, если ли в твоём сердце силы помочь мне.

- Я лишь хочу знать что-нибудь, что может помочь вам, ваша светлость. Если бы я знала, я бы сказала. Клянусь всеми святыми!

Лючию отвели внутрь, пока Гримани посылал солдата за Ругой. Джулиан повернулся к маркезе.

- Благодарю вас за вмешательство. Возможно, вы предотвратили ещё одно убийство.

- Ещё одно? – поражённо переспросила она. – Вы хотите сказал, Орфео бы убил, чтобы защитить её?

- Я хочу сказать, что сам был на волосок от того, чтобы задушить Гримани.

- О, - она улыбнулась. – Гримани использует то оружие, которое знает. Но ему не хватает воображение, как я говорила вам с самого начала. Последнее, чем стоит угрожать девушке такого духа – это сделать из неё мученицу, ведь в этой роли она будет блистать. Как вы сказали, некоторые люди поверят другу куда больше, чем откроют под нажимом врага? И вот, я стала Лючии защитницей. Посмотрим, не сможет ли лёгкий стук быстрее открыть её сердце, чем сокрушающий таран.

- Вы ничего к ней не чувствуете? – спросил Джулиан.

- Я сочувствую ей, - серьёзно ответил маркеза. – Я думаю, она любила Орфео и была ещё одной жертвой… - она остановилась. – И я сочувствую вам, - продолжила маркеза с улыбкой. – Я видела, как методы Гримани возмущают вас до глубины вашей рыцарственной английской души, - она серьёзно посмотрела на дверь, за которую увели девушку. – Ей стоит получше использовать эти три дня, чтобы отучить себя от преданности Орфео. Гримани может уступать мне в мелочах, потому что его австрийские хозяева не против выказывать уважением итальянцам моего положения, но власти над ним у меня нет. И ни ради вас, ни рад меня не пощадит её, когда три дня истекут.

Глава 25

Следующим утром МакГрегор вышел на террасу и наткнулся на Карло.

- А, доктор, - поприветствовал его граф, - я как раз хотел пойти на озеро порыбачить, пока не изменилась погода.

МакГрегор посмотрел на него.

- Разве собирается дождь?

- Мне подсказывает ветер. Ветра на Комо – рабы привычки. Тивано дует с севера до полудня, а Брева – с юга. Этим утром ветра тревожны. Это верный признак дождя.

- Тогда стоит ли идти рыбачить?

- О, дождь будет нескоро – быть может, только к вечеру. Поверьте мне: я знаю настроение этого озера не хуже, чем лица своих детей. Так вы составите мне компанию?

Это было искушением. МакГрегор любил рыбалку, и испытал бы немалое облегчение, покинув напряжённую атмосферу виллы на пару часов. Но он с сомнением сказал:

- Думаю, мне лучше остаться тут. Я хочу узнать, как там Кестрель. Он уже куда-то ушёл и не сказал, куда.

- Возможно, он решил совершить свою знаменитую прогулку в холмы.

- Кестрель никуда не пойдёт по своей воле в такой час. Он даже не позавтракал – только сделал несколько глотков кофе и пропал, - МакГрегор покачал голой и пророческим тоном добавил, - Я думаю, это связано с той девушкой.

- Лючией? – Карло склонил голову. - Poverina!^[70] Попасть в руки миланской полиции – такой участи не позавидуешь. Что может против них крестьянская девушка?

- Кажется, она может о себе позаботиться, - заметил доктор.

- Она отважна. Но именно поэтому Гримани и будет сильнее ломать её. Наша полиция милосердна к трусливым и покорным – а из храбрых делает пример.

- Великий Боже! – воскликнул МакГрегор. – Тогда бедной девушке лучше рассказать всё, что знает и уповать на то, что Орфео повезёт.

- Я согласен, - как из ниоткуда появился Гримани, - и любого, кто сможет её убедить так поступить, я приглашаю попытаться.

Карло перевёл это МакГрегору, который ответил:

- Она уже начала говорить. По крайней мере, вы знаете, из-за чего подрались Орфео и Тонио.

- Я знаю ту версию, что он решила изложить, - поправил Гримани.

- Нет сомнений, что ссора была из-за Лючии, синьор комиссарио, - раздался спокойный и чуть скучающий голос. – Это было очевидно и раньше.

Все повернулись. С побережья приближался Кестрель, зажав трость под мышкой.

- Что вы имеете в виду? – резко спросил Гримани.

Кестрель повернулся к Карло.

- Вы помните, синьор граф, когда вы показывали мне грот, я попросил вас подождать наверху? Я кричал из грота, как мог, но вы ничего не слышали.

- Да, - Карло был заинтригован, - и что же?

- Мы знали, что Тонио и Орфео подрались в гроте, а Лючия услышала это и привела отца. Но это невозможно – какой бы шум они не подняли, его можно было слышать только изнутри. Потому намного вероятнее, что она была с ними в гроте с самого начала. А когда два юноши начинают драться в присутствии единственной в их окружении девушки, скорее всего, именно она и была причиной.

- Почему вы не говорили об этом раньше? – требовательно спросил Гримани.

- Прошу меня простить, синьор комиссарио. Я не думал, что моё мнение вас интересует.

- Это никогда не останавливало вас прежде.

Кестрель одарил его почти незаметной, загадочной улыбкой.

- Насколько вам известно – никогда, синьор комиссарио.

Гримани сверкнул глазами.

- Если вы скрываете от меня что-то ещё, синьор Кестрель, вам лучше немедленно рассказать! Со мной шутки плохи!

- Я не шучу шуток, - спокойно ответил Джулиан. – Я никогда не был так серьёзен.

- Вам лучше не пытаться сделать из меня врага.

- Я бы тоже хотел этого избежать. Но не стану отказываться от такой чести, если она будет мне оказана.

- Успокойся, парень, - МакГрегор схватил Кестреля под локоть, собираясь увести. Он не понимал их разговора, но его встревожил тон. У этих двоих и раньше случались пикировки, но сейчас всё было по-другому. Кестрель был по-настоящему зол, и теперь МакГрегор понимал, чего так боялся Брокер. Кто бы мог подумать, что столь тихий человек будет обладать такой силой?

Они с Кестрелем пересекли террасу и вышли в сад. Здесь МакГрегор забросил Кестреля вопросами о том, что с ним сегодня такое и отчего он так зол на Гримани. Но в ответах своего молодого друга доктор уловил крупицу скрытности, так что вместо языка решил пустить в ход глаза и ум.

- Ты был у Лючии.

- Я пытался. Прорвался через полк жандармов вокруг дома Руги и поговорил с его женой. Она заверила меня, что у Лючии удобная комната, хорошая еда, а беспокоит её только дон Кристофоро со своими разглагольствованиями о долге католички. Я попросил встречи, но получил недвусмысленный отказ. Я мог настаивать, но что в этом толку? Никто – и особенно я – не сможет развязать её язык, когда верность и совесть велят молчать.

- Верность и совесть? – скептично спросил МакГрегор. - Скажи прямо – любовь.

Кестрель не ответил – только ударил тростью по кустам.

- Ты думаешь, Орфео соблазнил её? – спросил доктор.

- Нет. Но это хорошо говорит о ней, а не о нём.

- Кажется, ты принимаешь в ней большое участие.

Кестрель пожал плечами.

- Меня равно восхищает её отвага и отвращают методы Гримани.

- Но она явно настроена против тебя.

- Она мне не доверяет. И я бы не стал, будь я на её месте, - он сделал небольшое, но решительное движение, будто стряхивая с себя задумчивость. – Вы должны простить меня, мой дорогой друг. Меня потрясло осознание того, как мало времени у меня осталось. Меньше, чем через три дня Гримани притянет Лючию к ответу. Она не сдастся просто так, и один дьявол знает, что он сделает с ней.

- Значит мы должны найти убийцу к вечеру среды.