Наконец, они достигли нужного места. Несколько шагов отделяли их от пещеры. Карло ждал внутри, выглядывая из-за занавеса кроваво-красных вьюнков и держа в каждой руке по двуствольному пистолету.
- Входите, входите, - радушно пригласил он.
Джулиан прошёл в круглую пещеру – Салон. Гвидо следовал за ним.
- Я восхищён вами, мистер Кестрель, - продолжал Карло. – И, должен признаться, испытываю некоторое облегчение. Я не был уверен, что моя стратагема сработает. Сложно поверить, что даже англичанин отдаст свою жизнь за слугу.
- Я уверен, вам этот план ничем не грозил, - это прозвучало как комплимент Гвидо. – Где мой слуга?
- Я провожу вас к нему, - Карло повёл пистолетами, показывая, что Джулиан должен идти вперёд к люку в центре пещеры.
Люк был открыт, а рядом стоял фонарь. Гвидо первым спустился по лестнице, за ним пошёл Джулиан. Карло ждал наверху, держа фонарь над люком и не сводя пистолета с Джулиана, так что Кестрель был освещён снизу и сверху. При спуске вниз вокруг сомкнулась тишина и остались только звуки этого тёмного и тесного мирка. Резкое, тяжёлое дыхание Гвидо наполняло его уши; его собственные шаги отмечали спуск, как барабаны, что дают дробь при исполнении приговора.
Он достиг самого низа и ощутил уже знакомое чувство – как будто находится под водой. Сине-зелёная мозаика на стенах и сводчатом потолке приглушала свет фонаря. Диковинные рыбы пялились со всех стороны, а растения тянули свои живые отростки.
«Я собираюсь погибнуть в подводной сказке, - подумал Джулиан. Его разум сыщика, подобно бестелесному существу, пытался осознать происходящее. - Почему я должен умереть здесь? Что они могут сделать с моим телом? Им придётся вытаскивать его наверх».
Сзади послышались надсадные стоны. Он повернулся. Брокер и Нина стояли рядом, спинами к стене. Джулиан заметил, что их запястья связаны вместе и прикованы к железной скобе. Рты были заткнуты тряпками. Глаза Брокера были полны мучительного раскаяния. У Джулиана перехватило дыхание. Во взгляде слуги не читалось ни капли упрёка, хотя во всём происходящем ужасе был виноват Кестрель.
Джулиан подавил чувство вины. Сейчас он не мог позволить себе такой роскоши. Он повернулся к лестнице, по которой как раз спускался Карло. Добравшись до низа, он поставил фонарь на пол и снова направил оба пистолета на пленника. Гвидо так же позаботился о Брокере и Нине.
- У вас четыре пистолета, - заметил Джулиан. – Уверен, вы можете развязать пленников, или хотя бы вытащить кляпы.
- Сейчас вы сможете сделать это сами, - ответил Карло, - пока у вас есть возможность.
«Он наслаждается этим, - подумал Джулиан. – Тем лучше, если я смогу потянуть время. Пусть говорит. Каждая секунда его промедления бесценна».
- Почему здесь Нина?
- Это приманка, на которую мы поймали вашего слугу, - ответил Карло.
- Она в сговоре с вами?
- Нет, нет, - рассмеялся Карло, - она была жертвой собственной ревности. Гвидо сказал, что был в Соладжио и слышал, как Роза хвасталась, будто Брокер приходил к ней ночью. Бедная малышка Нина была в отчаянии. Гвидо посоветовал ей: «Ты должна пригласить Брокера на прогулку этим вечером – подальше от деревни, к пещерам». Нина так и сделала. Она и Брокер были здесь после бури, где их поджидали мы с Гвидо.
- Мы теряем время, - пробормотал Гвидо.
- Ба! – воскликнул Карло. – Нам некуда спешить. Здесь нам никто не помешает. Говорят, здесь живут привидения, так что слуги не любят ходить сюда ночью. Кроме того, все думают, что я пропал в буре, а ты меня ищешь. А эти голубки, - он указал на Брокера и Нину – не вызовут подозрений тем, что куда-то исчезли вместе. Ну а мистер Кестрель просто задерживается в Милане.
- В саду полно солдат, - напомнил Гвидо.
- Да, мой трусливосердечный друг, но это немцы, а значит они всё делают точно и методично. Я наблюдал за ними – они ни разу не приближались к пещерам. Да и зачем? У них нет причин думать, что тут происходит нечто зловещее.
- Это не повод испытывать судьбу, - настаивал Гвидо. – Нам нужно убить их и покончить с этим.
Нина захныкала сквозь кляп. Брокер смотрел на неё с сочувствием. Джулиан же обратился к Гвидо:
- Это не очень подходящее высказывание для человека вашего призвания.
Гвидо прищурился, его большой палец напряжённо ударил по стволу пистолета.
- Мы знали, что вы догадаетесь, - заметил Карло. – Вы должны были начать подозревать очень рано, иначе зачем выяснять, знает ли Гвидо латынь?
Джулиан пожал плечами.
- Я случайно узнал, что он умеет читать и писать, что счёл необычным для неаполитанца его положения. Не только потому что у него не было бы возможности учиться, но не было бы и необходимости. В Неаполе есть только одна группа людей, которым важна грамотность. А когда я узнал, что Гвидо владеет латынью, я был уверен, что он был одним из них. Или, скорее всё ещё остаётся им – католическим священником, чьё рукоположение сохраняется до конца его дней, а чьи таинства, каким бы дурным священником он не был, остаются в силе.
Лицо Карло закаменело.
- Это правда. Я думаю, вам уже пришло в голову, что чрезмерный ум не идёт вам на благо?
- Сейчас я и правда могу найти в своём сердце желание быть чуть глупее.
Карло внезапно улыбнулся, на миг превратившись в того учтивого патриция, очаровательного придворного и дружелюбного либерала. Это был очень приятный человек. Неудивительно, что он зашёл так далеко.
В следующий миг его улыбка пропала, и он снова стал убийцей.
- Я смотрел, как вы кусочек за кусочком собираете всю картину. Вы усомнились, что мой брат мог устроить фиктивный брак. Вы изучали наше родословное древо. Вы предупредили Франческу, что нельзя везти на виллу Никколо. Я утешал себя мыслью о том, что у вас нет никаких доказательств. Но потом я обнаружил, что собираетесь к Пальмиери.
- Как вы об этом узнали? – спросил Джулиан.
- И снова я должен благодарить малышку Нину. Вскоре после того, как мы приехали на озеро, я начал думать, как узнать, что вы подозреваете и что собираетесь делать. Гвидо сообщил, что ваш слуга очень верен и умён, а значит его не выйдет купить или обмануть. Тогда мы велели Нине шпионить за ним. Это было просто. Гвидо подружился с ней – священник знает, как разговорить женщину – и вскоре они уже изливала ему своё беспокойство о том, что Брокер изменяет ей с Розой. Гвидо сказал, что нужны доказательства – и она стала следить за каждым его шагом, подслушивать разговоры, воровать письма. Конечно, она делилась всем с Гвидо.
Сегодня утром она была в комнате Брокера, искала, нет ли там каких-то подарков от Розы, когда услышала, как идёте вы, и спряталась в шкафу. Она слышала весь ваш разговор. Конечно, она не поняла большую часть, ведь вы говорили по-английски, но разобрала имя «Пальмиери», что прозвучало дважды. Я думаю, он дал вам нужные сведения?
Джулиан не видел смысла спорить.
- Да. Я знаю, что маркез Лодовико втайне обвенчался со своей женой Изоттой во второй раз в 1793 году. И я знаю, почему.
- Странное дело, - проговорил Карло, - мне никогда не приходило в голову, что он может прибегнуть к такому простому средству. Когда Гвидо разыскал меня и рассказал, как венчал моего брата с Джульеттой Петрони много лет назад, для меня имело значение лишь то, что Джульетта была жива, когда Лодовико венчался с Изоттой. Это делало Лодовико двоеженцем, Ринальдо – бастардом, а меня – наследником, - его губы скривились. – Я никогда не думал спросить, была ли Джульетта жива, когда родился Ринальдо.
Джулиан воздержался от рассказа о том, как сам пришёл к этим выводам. Он хотел, чтобы Карло говорил – сейчас не время хвастаться своим умом.
- Вы ничего не знали о браке Лодовико и Джульетты, пока вам не рассказал Гвидо?
- Нет, ничего. Но история Гвидо прояснила многое из того, чего я раньше не понимал. Мой бедный брат! – Карло рассмеялся с горьким удовлетворением. – Должно быть, он сошёл с ума, когда понял, какую глупость совершил, женившись на певице. Он не мог расторгнуть этот брак, не дав ему огласки, а он скорее бы дал перерезать себе глотку, если вы простите мне этот намёк, чем вызвал бы гнев отца. В конце концов, он избавился от Джульетты, убедив её с помощью Гвидо, что Гвидо – не священник, а брак – не брак вовсе. Но когда он вернулся в Милан из Неаполя, наш отец потребовал, чтобы Лодовико женился. Он был первенцем и должен был иметь наследника. Мой брат долго сопротивлялся, а я тогда не мог понять, почему. Но в конце концов страх перед отцом пересилил, и он решился на двоежёнство. Но зачем я вам это рассказываю? Вы определённо и сами об этом догадались.
