Дория – в мужском наряде и вооруженная шпагой – радостно и бесстрашно смеется:

– Милый, нам не пристало никого бояться: твоя жена в драке не оплошает и сумеет постоять за себя!

Сюзон, чтобы прогнать печаль, поет старые беарнские песни. Она грезит о женихе. Ей нравится путешествовать, а пуще того – мысленно рисовать картины счастливой жизни в Гвасталле, где через несколько недель будет сыграна ее свадьба с Антуаном де Пейролем.

Как же благодарна она герцогу Мантуанскому!

Этот великодушный вельможа сам предложил своим родственникам без промедления, не дожидаясь его возвращения из Версаля, вступить во владение Гвасталльским герцогством. Тогда, мол, ему легче будет говорить с горделивым Бурбоном.

– Ваше величество, – сможет сказать он, – приговор парижского парламента исполнен. Прочее зависит от воли вашего величества. Вот проект соглашения, которое мы с Лагардерами передаем вам для одобрения – или же неодобрения…

Скоро стемнеет. Полиловевшие высокие вершины закрывают солнце. По долинам, где шумно кипят бешеные потоки, ползет густой туман.

Дышать все труднее: вот-вот грянет гроза, тяжелые, набухшие дождем тучи опускаются ниже и ниже, будто стремятся соединиться со стелющимися по-над землей туманами.

Еще полчаса, и дорога тонет в темноте. Лошади замирают на месте.

Рене находится по правую руку от кареты. Беарнцы спрашивают его:

– Что будем делать?

Молодой человек задумывается. До Лурда, где можно найти если не гостиницу, то хотя бы комнату для женщин с малышом, еще два часа езды. Но в горах гроза особенно опасна: страшна молния, страшны поваленные деревья, оползни…

Лагардер не успевает принять решение – до него доносится пронзительный женский вопль:

– Рене! Сюда! На помощь!

Что правда, то правда: отец малыша Анри и впрямь имел, как и многие счастливые мужья, скверную привычку «смотреть на все глазами жены», как говорится в народе. Но это вовсе не мешало ему оставаться одной из лучших шпаг Европы. Гонзага прекрасно знал о талантах Рене-фехтовальщика: когда-то им приходилось мериться силой на гвасталльских турнирах. Памятуя об этом, Карл-Фердинанд решил взять на службу четырех молодцов – тех самых, что нанял его сообщник в день похорон Сезара де Пейроля.

Эта компания стоила благородному герцогу очень недешево. Бретёры[38] любили хороших коней и модное платье. Будучи дворянами, они требовали высокой платы и не позволяли дурно с собой обращаться. Но зато они были истинными мастерами клинка – записными дуэлянтами, известными во всей Италии. В фехтовании секретов для них не существовало.

Можно было положиться и на их умение молчать.

Кстати сказать, они жили по своему кодексу чести – и за все блага мира не встретили бы пулей человека, вооруженного одной лишь рапирой.

Покуда Карл-Фердинанд расточал в поместье Лагардеров родственные ласки и расставлял погибельные сети, его наемные убийцы укрывались в горах и смертельно скучали. Им недоставало привычных прелестей итальянской жизни: ведь одно-два убийства – и бретер может целый месяц жить в свое удовольствие, кутить, играть в бассет, ухаживать за красотками, ночевать в чистой траттории… короче говоря, предаваться всем смертным грехам и притом аккуратнейшим образом посещать церковь.

Пейроль появился как раз вовремя: молодцы заявили ему, что еще день-другой и они нарушили бы соглашение и вернулись домой.

Наш приятель утешил их:

– Отдых кончился, вы срочно нужны герцогу. Как только дело будет сделано, он рассчитается с вами, и вы немедленно исчезнете. Впрочем, можете быть уверены: вернувшись в Гвасталлу, герцог не забудет вашей службы и непременно заплатит вам еще.

Четверка приободрилась.

Маленький отряд скакал по горным тропам, где закружилась бы голова даже у мула. Путь указывали контрабандист и беглый каторжник, которые вели остальных к месту задуманного преступления.

В лесу они встретились с бандитами, нанятыми Пейролем несколько дней назад. Эти разбойники не хотели, чтобы их видели даже в какой-нибудь захолустной деревушке: встреча с королевским правосудием грозила им множеством неприятностей.

Их было десятеро – десять грубых мужланов, истинных зверей по натуре. За поясом у каждого торчал длинный нож, за спиной висел большой мушкет, а в кармане лежала праща – бесшумное и надежное оружие. Каждый из них мог уложить кулаком быка.

В честь Пейроля они даже немного приоделись. Этот тощий верзила платил щедро и в срок, так что деньги они собирались отработать честно.

Ночевали убийцы в лесу, прямо на земле, завернувшись в плащи. Итальянцы – люди изнеженные и не привыкшие к холоду – дрожали и ругались на чем свет стоит, но выбирать не приходилось…

Утром Пейроль важно объявил своим людям:

– По двое или по трое спускаемся в деревню и завтракаем; подкрепившись, собираемся здесь через два часа. Будьте осторожны!

В деревне Антуан встретился с переодетым Гонзага. Узнал он его без труда: герцог накинул пастушеский плащ, но не смог скрыть ни гордой осанки, ни величественной поступи, ни холеных рук. Карл-Фердинанд был взволнован и очень бледен.

– Если их не остановить, – сказал он, – сегодня вечером они будут здесь.

Пейроль взглянул на руки герцога и заметил, что они дрожат.

– Вы обеспокоены, монсеньор?

– Это нимало тебя не касается, – отвечал герцог. – Позаботься-ка лучше о том, чтобы мы могли немедленно выехать им навстречу.

Теперь настал черед Антуана вздрогнуть. Ему претила сама мысль о нападении среди бела дня: могут увидеть, услышать… В его воображении замаячила плаха.

– Надо все предусмотреть, ваша светлость. Вдруг кто-нибудь придет им на помощь – что тогда будет с нами? Свидетели в таком деле ни к чему!

Герцогу пришлось принять его план. Они поедут следом за Лагардерами по горным тропам и нападут на них в тот момент, который сочтут для себя наиболее безопасным.

За час до захода солнца один из контрабандистов, имевший зоркие глаза, указал на путников внизу, в ущелье, и сказал Пейролю:

– Пора, как бы не опоздать. Грозы здесь не будет, однако вот-вот сгустится туман. Давайте спускаться, нас никто не увидит и не услышит… Скоро все будет кончено.

Роли были распределены заранее. Бандиты нападут на охрану, бретеры – на Рене де Лагардера, а герцог с Пейролем, надев маски, станут ждать поблизости и при необходимости вмешаются.

Карл-Фердинанд повторил свой приказ:

– Действовать быстро и беспощадно!

Повторяя про себя жестокие слова герцога, «жених» Сюзон вспоминал свою пылкую подружку и от ужаса стучал зубами. Но он отлично осознавал и другое: нельзя, чтобы хорошенькая горничная уцелела в предстоящей бойне, – слишком уж многое ей известно. Он как раз воображал себя во дворе замка По – помост, топор палача, любопытные зрители… – когда Карл-Фердинанд сильно толкнул его локтем в бок и тем самым отогнал тягостные видения.

Настала пора действовать. Лагардеры и их спутники были внезапно и бесшумно атакованы. Как вы помните, Рене, опустив голову, размышлял над тем, где же им остановиться, поэтому и не заметил появления врагов. Из задумчивости его вывел крик жены:

– Рене! Сюда! На помощь!

На Дорию напали четверо бретеров – из-за мужского платья они приняли ее за Рене.

Храбрая женщина тотчас выхватила шпагу. Она фехтовала умело и хладнокровно. Наследница Гонзага сражалась, защищая жизнь сына и свою собственную, и бормотала сквозь стиснутые зубы:

– Негодяи! Убийцы!

Пейроль и Карл-Фердинанд лицом к лицу встретились с Рене: он напал на них первым. Шпага Антуана отлетела в сторону; затем Лагардер пришпорил лошадь и сбил с ног герцога, который со стоном упал на землю. Рене помчался вперед, спеша на помощь жене. Сюзон Бернар побоялась покинуть карету и, прижав к груди малыша, без умолку вопила.

Герцог Мантуанский смог оценить фехтовальное искусство своего свояка. Шпага Рене встретилась с четырьмя приставленными к груди клинками – и вот уже один из наемников лежит с пронзенным горлом, а другой делает невероятный, поистине акробатический прыжок – и только этим и спасает себе жизнь. Впрочем, двое других целы и невредимы и храбро атакуют. Неудача товарищей их не обескуражила. Рене с Дорией вновь вынуждены защищаться.