Размерами, да и формой, предмет напоминал двадцатилитровую канистру.

Без ручки. Без единого отверстия. С двумя металлическими наростами на внутренних стенках. Любой слесарь сумел бы изготовить точную его копию, хотя трудно представить, кому и зачем могла понадобиться еще и вторая такая штуковина.

Короче: законная добыча сборщиков металлолома. Если бы не одно обстоятельство.

Предмет находился на высокой эллиптической орбите, хотя ни Байконур, ни мыс Кеннеди, видит бог, отношения к этому не имели.

Внутри "канистры", неподалеку от одного из металлических наростов (видимо, исполняющего роль трибуны), энергично подрагивая, висел водянистый шар размером с крупное яблоко.

– Тогда попробуем от противного, - втолковывал он четырем таким же водянистым комкам, прилепившимся кто где к внутренним стенкам "канистры". - Представим, что каждый из нас парализован. Мыслить может, а двигаться - нет. Что тогда?

– Тогда я беззащитен, - сообразил комок поменьше других.

– А мы вас защитим! Поместим в прочную скорлупу и назовем ее условно "череп".

– Позвольте! - возмутился комок. - А как же тогда воспринимать окружающую действительность?

– А органы чувств мы вам выведем наружу!…

– Ну и умру с голоду! Двигаться-то я все равно не смогу.

От удовольствия висящий в центре "канистры" шар стал почти прозрачным. Все, что говорил юный оппонент, было ему, так сказать, на псевдоподию.

– Не умрете. Добавляем вам органы для переработки пищи в энергию. Условно назовем их "пищеварительный тракт"…

– Остроумно, - подал кто-то реплику с места.

– …пару постоянных конечностей для передвижения. Назовем их "ноги". И пару постоянных конечностей для добывания пищи. Назовем их… ну, скажем, "руки".

Комки безмолвствовали.

– И в итоге у нас получится нечто весьма напоминающее жителей этой планеты. - Шар выбросил корненожку и как бы перетек по ней на стенку "канистры". Будь на месте комков люди, мы бы выразились проще: докладчик сел.

Крупный комок, расположившийся на втором металлическом наросте (надо полагать, капитан "канистры" и шеф экспедиции), с сомнением шевельнулся.

– Значит, вы настаиваете, что мы столкнулись с мыслящей материей не в чистом виде, а, так сказать, отягощенной всякими там "трактами", "черепами"… С тем, короче, что вы окрестили словечком "мозг"?

– Мало того, - с места добавил докладчик. - Уверен, что любого из нас они бы восприняли именно как "мозг", только существующий сам по себе.

– Хм… - пробормотал шеф, деформируясь от нахлынувших сомнений. - По-моему, этот ваш "мозг" будет занят только одним: как прокормить всю прорву трактов и конечностей, которой вы его снабдили… Знаете, я бы не рискнул без оговорок назвать такое существо мыслящим.

– Но в космос-то они вышли, - напомнил докладчик.

– Это еще ничего не значит! - с горячностью вмешался юный оппонент. - Может быть, их поместили в космический корабль в качестве подопытных животных!

Комки заволновались.

– Во избежание разногласий, - торопливо сказал капитан, - предлагаю прибегнуть к взаимопроникновению.

Возражений не последовало. Комки отлепились от стенок и, подплыв к центру, неуловимо слились друг с другом. Теперь посреди "канистры" висел большой молочно-белый шар. Он гудел и пульсировал. Через несколько секунд он распался, и члены экипажа поплыли в разные стороны.

– Что ж, не возражаю. - Эти слова капитана были адресованы докладчику и его юному оппоненту. Он уже, естественно, знал об их намерении телепортировать на поверхность планеты и провести разведку.

Оба добровольца на миг замерли и исчезли затем в неяркой вспышке.

– Она меня не любит! - с надрывом говорил Корень.

– А ты с ней по-хорошему, - советовал Циркин, держа его за руку и проникновенно глядя в глаза. - Ты, главное, на нее не дыши. Дыши в сторону.

– Не любит и не отпустит! - Корень в отчаянии замотал головой и попытался выдернуть руку.

Циркин руку не отдал.

– А кому отпустит? - нехорошо прищуриваясь, спросил он. - Васе отпустит?

– …с-сушь… б-блескх… - неожиданно сказал Вася и покачнулся, как подрубленный эвкалипт.

Друзья вовремя его подхватили.

– Видишь, какой он! - укоризненно сказал Циркин и опять попытался вложить в ладонь Корня рубль с мелочью. Корень руку отдернул, и Циркин вышел из себя.

– …? - сказал он. -…!

И добавил еще несколько слов, совсем уже обидных.

Дело происходило летним вечером в каменном туннеле, ведущем с улицы во двор многоэтажного дома. В просторечии это место именовалось подворотней.

Зашуршали покрышки, забормотал автомобильный двигатель. Циркин осторожно выглянул на улицу и тут же отпрянул, увидев знакомый микроавтобус. Дело в том, что три друга возглавляли список лиц, не явившихся в обязательном порядке на лекцию о вреде алкоголя. А за углом возле гастронома маячили, между прочим, дружинники с консервного комбината. Циркина они знали в лицо.

Ситуация в подворотне, как видим, складывалась самая драматичная. До закрытия оставалось менее получаса, а Корень вел себя безобразно: отказывался идти в гастроном, выдвигая смехотворную причину, что продавщица Галя якобы плохо к нему относится.

– Чот… блесс… - опять сообщил Вася. - Уомп…

Ему-то было все равно - он только что пропил квартальную премию.

– Корень! - приказал Циркин. - Ты идешь в гастроном и берешь пузырь! - Было в нем что-то от гипнотизера.

– Она… - начал Корень.

– Корень! - властно повторил Циркин, глядя ему в глаза. - Ты идешь в гастроном и берешь…

Его перебил Вася.

– Чо там блестит? - удивительно ясно сказал он. - Вон там.

Блестели разведчики. Почувствовав, что они обнаружены, докладчик метнулся за угол, а оппонент с перепугу телепортировал.