– Фред, - вызвал Джек Лусма того астронавта, который предположительно не спал, - Ты не спишь?

– Слушаю, проворчал Хэйз, открывая глаза и надвигая наушники.

– Для вас, ребята, есть работа на несколько минут. Несколько изменений в конфигурации переключателей процедуры.

– Хорошо, сказал Хэйз, - я позову Джека.

Услышав это, Суиджерт вышел на связь.

– Хьюстон, это «Водолей», - утомленно сказал он.

– Сколько ты отдыхал, Джек? - спросил его Лусма.

– Ну, я полагаю, два или три часа, - соврал Суиджерт, - Там плохо спать из-за ужасного холода.

– Принято. Мы здесь считаем, что вам придется попытаться еще пару часов, прежде чем приступить к последней курсовой коррекции.

– Хорошо, - ответил Суиджерт, - может быть, мы попытаемся, но там, действительно, ужасный холод.

Суиджерт толкнул Лоувелла, хотя тот и сам уже проснулся.

– Есть работа, - сказал он.

– Отлично, - ответил Лоувелл.

Трое астронавтов собрались с силами и медленно направились к своим рабочим местам. На Земле операторы обменялись беспокойными взглядами. Дик Слэйтон вышел на связь с терминала отряда астронавтов:

– Эй, Джим. Пока ты наверху и все хорошо и спокойно, позволь кое о чем тебе сказать. А об одном особенно. Как я знаю, никто из вас толком не поспал, поэтому, может, вам стоит достать аптечку и принять по паре таблеток декседрина на каждого.

– Ну… я об этом не подумал, - сказал Лоувелл, - Может… может, мы так и сделаем.

– Хорошо, - Слэйтон немного помолчал, - Хотелось бы предложить вам чашечку горячего кофе. Он бы вам сейчас не помешал, правда?

– Да, это точно. Ты не знаешь, как здесь стало холодно, особенно, когда тепловой контроль поворачивает нас вниз. Прямо сейчас Солнце светит на сопло двигателя сервисного модуля и совсем не проникает в ЛЭМ.

– Держитесь, - неубедительно сказал Слэйтон, - Это ненадолго.

«Ненадолго», как понимал Слэйтон, было весьма растяжимое понятие. Учитывая, что в ближайшие четыре часа не намечено выполнение последней курсовой коррекции, по меньшей мере, часа три лунный модуль не будет включен и прогрет. Три часа - это совсем немного для тридцати человек, работавших в ночную смену в кондиционируемом Центре управления, но для людей в морозильнике «Аполлона-13» это была целая вечность.

Слэйтон, как и остальные работники зала управления, с понедельника следил за энергопотреблением «Водолея», и его уверенность становилась все больше и больше. Корабль потреблял из своих батарей едва ли 12 ампер, и появился, хотя и небольшой, излишек электричества. По внутренней связи Слэйтон вызвал терминал руководителя полета, чтобы спросить Милта Уиндлера, нельзя ли воспользоваться этим излишком, чтобы включить ЛЭМ раньше.

Уиндлер вызвал Джека Найта за терминалом ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ, который, в свою очередь, связался со своей вспомогательной комнатой. Помощники Найта попросили подождать, быстро выполнили ряд грубых подсчетов и вернулись с хорошим известием: экипаж может включать свой корабль.

– Джек, они могут включать питание, - сообщили из вспомогательной комнаты для ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ.

– ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, он может включать в любое время, - ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ вызвал Уиндлера.

Уиндлер передал это Лусме:

– КЭПКОМ, сообщи им, чтобы включали освещение.

– «Водолей», это Хьюстон, - вызвал Лусма.

– Слушаю, Хьюстон, - отозвался Лоувелл.

– Так, капитан. Мы нашли способ вас подогреть. Мы решили начинать включение ЛЭМа прямо сейчас. Только ЛЭМ, а не командный модуль. Поэтому открой инструкцию подготовки ЛЭМа и переходи к тридцатиминутной активации. Ты понял?

– Да, понял, - сказал Лоувелл, - А вы уверены, что у нас хватит на это электрической мощности?

В разговор встрял Слэйтон:

– Джим, у вас 100-процентный запас.

– Это обнадеживает.

Командир повернулся к своим товарищам, жестом указал на приборную панель и, бешено щелкая переключателями, вместе с Хэйзом завершил тридцатиминутную процедуру включения всего за двадцать одну минуту. Как только заработали системы «Водолея», экипаж почувствовал, как начала увеличиваться температура в холодной кабине. Чтобы поднять температуру еще выше, Лоувелл взял свой пульт ориентации и так развернул корабль, чтобы Солнце светило на ЛЭМ, а не бестолку на заднюю часть сервисного модуля. Почти немедленно в кабине вспыхнул бело-желтый свет солнечных лучей. Лоувелл подставил Солнцу свое лицо, прикрыл глаза и улыбнулся.

– Хьюстон, прекрасно чувствовать Солнце, - произнес он, - Оно светит прямо в окна, и уже стало значительно теплее. Большое спасибо.

– Птице теплее в полете, - сказал КЭПКОМ.

– Верно, - открыл глаза Лоувелл, - Глядя из окна, Джек, я вижу, что Земля надвигается, как скоростной поезд. Я не думаю, что многие ЛЭМы видели ее такой. Я все еще пытаюсь найти Фра-Мауро.

– Ну, сынок, - сказал Лусма, - ты не туда собрался.

Как только в пятницу взошло Солнце, улицу перед домом Лоувеллов начали заполонять репортеры и камеры. В зале стали собираться друзья, астронавты и члены семьи. Благодаря любезности водителя клиники Френдсвуда, среди первых прибыла Бланш Лоувелл, мать командира «Аполлона-13». Она была красиво одета и с таким же оптимизмом, как и во всех его предыдущих полетах, ожидала возвращения сына из путешествия на Луну.

Мэрилин все еще не объяснила матери мужа, что на этот раз все по-другому, и все утро она была вынуждена не раскрывать своего обмана. Чтобы облегчить себе задачу, Мэрилин решила, что Бланш будет смотреть операцию спасения не по телевизору в гостиной, где соберется вся остальная компания, а в рабочем кабинете, где она сможет оградить ее от случайных замечаний кого-нибудь из гостей. Что касается аналогичных высказываний тележурналистов, то Мэрилин решила не оставлять мать одну, чтобы кто-то всегда мог ее отвлечь или разъяснить ей какой-нибудь мрачный телекомментарий. Когда Бланш еще не прибыла, никто еще не был назначен на эту роль. Но проблема решилась сама собой, когда в дверях появились Нейл Армстронг и Баз Олдрин. Когда астронавты уселись вместе с Бланш перед телевизором в кабинете, они поняли, что им придется нелегко.

– «Аполлон-13» сейчас находится на расстоянии 37 тысяч миль от Земли и движется со скоростью 7 тысяч миль в час, - сказал корреспондент Билл Райан, открывая программу «Сегодня», - Его текущий курс таков, что посадка состоится через шесть часов в Тихом океане. Там на дежурстве находится вертолетный авианосец «Айво-Джима», а погода, которая то портилась, то нет, сейчас снова хорошая.