Марта прихватила зарядку и поплелась обратно на кухню. Проходя мимо спальни отца, она в очередной раз заглянула, чтобы проверить сестру. Мегги всё ещё спала. Удивительно — как ребёнок, переживший столько трудностей, может так мирно спать?

Когда Марта зашла на кухню, отец как раз заканчивал поджаривать последний омлет. Он обильно смазал блюдо консервированным тунцом и завернул конвертиками. Как ни странно, но в их доме действительно питались одними только яйцами. В отличие от Марты, Алистер Рудбриг мог сотворить с этим продуктом всё что угодно. Иногда девушке казалось, что её отец может даже написать книгу «1000 и 1 яичный рецепт». Со смертью мамы из их дома пропало всё, что можно было бы назвать правильным и разумным питанием.

— На него тоже приготовил? — спросила Марта, подсчитав тарелки на столе.

— А не должен был? — усмехнулся мужчина, поставив перед дочерью тарелку и протянув ей приборы. — Я не настолько жесток, чтобы морить голодом гостей.

— Может быть, хватит так его звать? — скривилась девушка. — Он не наш гость и никогда им не был!

— Марта, — с осуждением протянул отец. — Я буду звать людей так, как считаю нужным. Пока он в нашем доме, он наш гость. И тот факт, что является он таковым не по своей воле, особой роли не играет. Кстати, как он? Выглядел не лучшим образом. Это последствия твоего воздействия?

Марта пожала плечами и принялась нарезать омлет на маленькие кусочки.

— Не знаю. Сомневаюсь. С Мегги же всё в порядке.

— Больше не используй магию против сестры. Мы не знаем, как то, что ты сделала, отразилось на ней. Даже если видимых признаков нет, это ещё не значит, что всё прошло без последствий.

Марта кивала в такт словам отца, прекрасно понимая, что каждое из них верно. Ситуация, на самом деле, была куда хуже: они не просто не знали, что могло вызвать воздействие на Мегги магией, но и оба боялись, что от этого в маленькой девочке могла пробудиться сила. Таковой была правда и опасения, повисшие между строк. Но никто из них не осмеливался озвучить свои мысли.

— Я думаю поговорить с Джослин или с Кеторин. Состояние Коула мне не нравится. Не думаю, что это обычная болезнь. Ночью я дала ему один из маминых отваров, и лихорадка спала, но пятна никуда не делись. Они покрывают его лицо и шею; думаю, и остальное тело тоже.

— Думаю, не стоит говорить Джослин. Я ничего ей не сказал, просто размыто намекнул на некий сюрприз… Всё-таки она пожилой человек.

— Неплохой сюрприз получился, — усмехнулась Марта и, наколов кусочек яичницы, отправила его в рот. — Я оставлю тебе ключ от тувротов, понаблюдай за ним.

***

Марта неторопливо прохаживалась между рядами одноместных парт, за которыми сидели её ученики и корпели над натянутыми на подрамники кусками атласа. Темой сегодняшнего занятия было рисование по ткани. И Марта с искренним восхищением наблюдала за тем, как маленькие дети набирают в трубочки специальный раствор и обводят им контуры будущего рисунка. Так нужно было, чтобы в дальнейшем краска не растекалась и не смешивалась. Необходимая подготовка.

Впервые за последнее время она чувствовала себя более чем расслабленно. Работа с детьми приносила ей душевный покой. Марта любила детей, любила находиться с ними. Пожалуй, с детьми ей было куда комфортнее, чем с взрослыми. Они были искренними и живыми, и иногда ей становилось жутко от того, в каких холодных взрослых они могут превратиться. Сама же Марта уже стала той самой «холодной взрослой».

Вот только здесь, в своей студии, она не чувствовала себя таковой. Это место расслабляло. Говорят, что дома даже стены лечат, её же лечила работа. Тёмно-зелёные стены, выкрашенные в тот самый правильный цвет, который делал комнату комфортной и нисколько не давил. Деревянные столы из светло-коричневого дерева, за которыми сидели дети, и красивые мягкие серые стулья на резных деревянных ножках. Через большие решётчатые окна проникало много света, и комната всегда казалась светлой, несмотря на тёмные стены.

Марта остановилась у одного из окон и посмотрела на парк. Этот вид обычно дарил приятные ощущения — красивый и ухоженный островок природы. Но теперь у неё от отвращения побежал холодок по спине. Один только вид парка вызывал в памяти образы мужчины, наставившего арбалет на маленькую хрупкую Мегги.

Марта поспешно отошла от окна и села на высокий табурет у стены, с которого ребят было видно, как на ладони. Она пыталась сосредоточиться на них, чтобы не думать о своих проблемах, которых было не просто много, а катастрофически много.

И Марта не знала, как их решить.

Вдруг она вздрогнула. На неё кто-то смотрел. Она ощущала это. Но то был взгляд не ребёнка — в этом она была уверена — и не только потому, что все дети корпели над своими картинами. Это был пытливый взгляд, который прожигал дырки в её плече.

Марта повернула голову в сторону и увидела какого-то мужчину через стеклянную вставку в деревянной двери. Она изумлённо вскинула бровь. Хоть стекло и было матовым, но в очертаниях фигуры и тёмных тонах одежды определённо угадывался мужчина.

Первой мыслью было то, что за дверью её ждёт очередной охотник. Но Марта сразу же отбросила эту идеи, понимая, что это лишь страхи и предвзятое восприятие, вызванное минувшими днями. За дверью мог быть кто угодно, начиная от уборщика и заканчивая кем-то из отцов детей, заворожённо склонившихся над столами.

— Продолжайте обводить. Я сейчас схожу за солью, а, когда вернусь, мы начнём делать фон.

Марта спрыгнула со своего табурета и поспешила к двери, борясь с подступающей со всех сторон паникой. Неосознанно для себя, в любом незнакомом мужчине она искала врага, желающего убить её.

Не оставляя себе ни шанса на отступление, она резко распахнула дверь и удивлённо воскликнула:

— Джош!

— Вообще-то Джон, — криво усмехнулся санитар. — Скажи, ты специально коверкаешь моё имя?

— Что ты здесь забыл? — игнорируя его вопрос, спросила Марта и тут же вышла в коридор, обшитый деревянными панелями, и закрыла за собой дверь, чтобы никто из детей не видел и не слышал их разговор. — Преследуешь меня?

— Скажешь тоже! Рупи — маленький городок, и Алистера Рудбрига здесь знает почти каждый. А то, что его дочь работает в «Марии-Розе», знает каждый третий.

— В том-то и вопрос: откуда об этом знаешь ты! — Марта скрестила руки на груди и упёрла в мужчину недовольный взгляд. — Повторюсь, что ты здесь забыл, Джон?

— Хотел поговорить, — произнёс он, как нечто само собой разумеющееся, и, пожав плечами, засунул руки в передние карманы джинс.

— Сомневаюсь, что нам есть, о чём разговаривать, — протянула Марта и отошла от двери подальше, чтобы её ученики уж наверняка ничего не услышали.

— Как отец? — спросил Джон, следуя за ней.

— Нормально.

— Тебе это странным не кажется?

— А должно? — Марта вскинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Сегодня она была не на каблуках, и оттого разница в их росте стала ещё ощутимей. Джон был на целую голову выше её! А Марта отнюдь не считала себя низкой — она предпочитала слово «компактная».

— Должно, — коротко бросил он и после недолгой паузы продолжил: — Я видел его… там, после аварии, когда его доставали из машины. И это точно не тот случай, когда человека спустя два дня выписывают!

— К чему ты клонишь? — Марта нацепила глуповатую улыбочку, стремясь скрыть опасения, навеянные его вопросами.

— Ты думаешь, это нормально? Человека выписывают на второй день после операции! И никого в больнице это не тревожит!

Марта улыбнулась ещё шире, наблюдая за недоумением на лице мужчины.

— Ты же помнишь, что врач тут ты? Если ты имеешь в виду то, что в вашей больнице недостаточно квалифицированные специалисты, то тебе не со мной нужно разговаривать, а идти в департамент или… я даже не знаю, куда там пишут жалобы.

— Я не это имел в виду.

— А что? — Марта поджала губы. Нужно было как-то от него избавиться. Этот разговор ни к чему хорошему точно не приведёт.