Девушка чувствовала, что стоит на перепутье. Ещё чуть-чуть, маленький шажок, и её стремительно меняющаяся жизнь сделает новый виток и потечёт по новому руслу. Она буквально ощущала вкус чего-то нового и неизвестного на кончике языка. И боялась. Конечно же, Терра боялась — она никогда не была тем человеком, который несётся на всех парах, не оглядываясь ни на секунду.
Она боялась, что если покинет дом Рудбригов, то ей некуда будет вернуться. Она боялась, что если скажет Алистеру о своих чувствах, то всё изменится, и она потеряет тот хрупкий мир, который у неё был. Она боялась потерять Сьюзи, которая всё больше и больше ускользала: магия и Чарли стали между подругами стеной. И Терра боялась, боялась до дрожи в коленках, что если переломит эту стену, то потеряет единственную подругу. А так оставалась хотя бы призрачная надежда, что проблема решится сама собой.
Но все эти страхи не могли остановить необратимый виток жизни, который нёсся вперёд и тащил Терру за собой, словно на привязи.
Когда Алистер грузил последние вещи в машину, мадам Рудбриг подошла к Терре и, взяв за локоть, отвела в сторону. Она говорила очень тихо, словно опасаясь, что кто-то во Вселенной сможет заметить, что она, эта стальная женщина, далеко не так сильна и непоколебима, как хочет казаться.
— Я всегда рада тебе в моём доме, Терра. Мы семья. И ты всегда сможешь вернуться сюда — просто знай это.
От этих слов у Терры защипало в носу, а к глазам подступили слёзы. Она поняла одну вещь: возможно, все её мысли о мадам Рудбриг были надуманными и далёкими от реальности. Девушка кивнула матери Алистера и, поддавшись минутному порыву, предложила той заглянуть к ней как-нибудь на чай. По удивлённому взгляду, которым мадам Рудбриг наградила её, Терра поняла, что эта взрослая женщина была так же подвержена страхам и надуманным выводам, как и она сама. Но мадам Рудбриг справилась с собой гораздо быстрее Терры и, ответив короткое «с радостью», скрылась в доме.
Терра потом ещё долго проигрывала в голове тот короткий разговор, вертела его и так и этак, всё гадая, почему же так и не смогла проникнуться к мадам Рудбриг тёплыми чувствами.
Первая ночь в новом-старом доме стала настоящим испытанием. Терра всё ворочалась с боку на бок и не могла уснуть: ей то мерещились чьи-то шаги на лестнице, то как-то не так скрипел пол, когда она пошла на кухню налить воды, то ветки на деревьях в темноте казались людьми, которые смотрят за ней через окна. В какой-то момент, устав шарахаться от каждой тени, Терра включила свет везде, где только можно, и уселась на полу в гостиной вместе с кристаллами соленой памяти.
До кристаллов, в которых были заключены её детские воспоминания и воспоминания Алистера, Терра дотрагиваться не решалась. Она боялась их обоих — но по разным причинам. Если со своими ей всё было понятно, то вот кристалл Алистера вызывал смешанные чувства. С одной стороны, Терре хотелось к нему прикоснуться, хотелось узнать, какое воспоминание он туда вложил, а с другой — девушка боялась этого кристалла, хоть и понимала, что страх её нелеп.
Так что, оставив «пугающие» кристаллы в шкатулке, которую она для них приспособила, Терра взяла один из пустых минералов и принялась наобум вкладывать в него воспоминания. Отчего-то вспомнился тот разговор в библиотеке о магии. Ах, они ведь тогда были совсем детьми! Терра постаралась вспомнить всё — вспомнить и вложить, надеясь, что память ей не изменяет и всё действительно было так, как она помнила.
Детских воспоминаний было много, но чего-то такого, что заслуживало быть заложенным в кристалл соли, не было, да и то воспоминание с библиотекой на самом деле не было таким уж важным. Или же было?
Она попыталась вспомнить что-то ещё, но старые воспоминания разбегались, словно птицы с потревоженной ветки.
В итоге Терра провела всю ночь, вкладывая воспоминания об этом лете: об Алистере и о доме, о мадам Рудбриг, о Сьюзи и Чарли. Она вкладывала всё, пока воспоминания не померкли в её голове. Терре хотелось создать такой артефакт, чтобы, даже если в старости она что-то и забудет, она смогла бы взять в руки кристалл соли и вновь ощутить, почувствовать и вспомнить всё то, что с ней когда-либо случалось.
Той ночью девушка дала себе обещание, что будет делиться воспоминаниями с кристаллами регулярно. Вот только в дальнейшем Терра частенько забывала об этом и закладывала воспоминания лишь в минуты великого счастья или тяжёлого горя.
========== Глава 30. Девушка, вы одеты не по погоде! ==========
В междумирье пространство работало не так, как снаружи, и потому казалось бы небольшое со стороны здание библиотеки на самом деле было поистине огромным: несколько этажей, балюстрады, два крыла, различные залы и сотни деревянных стеллажей, пестреющих корешками гримуаров. То была древняя, не подвластная никому из ныне живущих, магия. Теперь же столь ценная технология использования пространства, которой обладали их предки, стала загадкой для ведьм ковена Шарпы.
Кеторин, не раз пытавшаяся разгадать секрет расширения пространства, сейчас сидела на каменном полу, обложившись гримуарами так, что, обвались стопки вокруг неё, книги вполне могли бы похоронить ведьму заживо. Закрытое крыло библиотеки, где находилась женщина, было тем местом, куда не пускали никого, кроме Старейшин и Главы ковена. Заклятие пропуска надёжно защищало от незваных гостей, а все, кто мог бы войти, сейчас были слишком заняты, чтобы предаваться чтению и корпеть над древними фолиантами. Так что Кеторин пребывала в относительной безопасности в своей маленькой гробнице из древнего папье-маше.
Сама-то она сюда, конечно, проникла не совсем законным способом — госпожа Ева вполне могла бы назвать её действия кражей, но Кеторин предпочла бы окрестить это другими словами. Она же всё-таки собиралась вернуть ключ от закрытого крыла — лет семь или восемь назад, правда… Но собиралась же! Госпожа Ева всё равно успела обзавестись дополнительным комплектом ключей, так что никакой проблемы, с точки зрения Кеторин, не было.
Ведьма захлопнула очередной талмуд и страдальчески чихнула, когда облако пыли окутало её чуть ли не с головой. Минусы закрытого крыла: уборщиц сюда тоже не пускают, а Старейшины слишком велики, чтобы протереть пыль на книгах. Так что в закрытом крыле везде и всюду лежал такой слой пыли, что книги казались толще, чем есть на самом деле.
Кеторин искала информацию, что было неудивительно. Ведь, сколько она себя помнила, всё время искала какие-нибудь нужные и важные для неё сведения. Вот только сейчас она искала информацию о Марте. Марте Грабс и всех ведьмах её рода.
В основном открытом крыле не было и малейшего упоминания о ведьмах Грабс; в закрытом же информации было чуть больше. Как минимум здесь встречались пометки о ведьмах-отщепенцах, появившихся много веков назад — примерно тогда же, когда и все ведьмы. Судя по записям, Грабсы никогда не вступали в ковены и не образовывали своего собственного — это всегда были независимые ведьма или же колдун, которые иногда появлялись в Шарпе. В хрониках упоминалась некая помощь, которую Грабсы оказывали, но на этом всё — ни подробностей этой помощи, ни когда конкретно она оказывалась. Несколько раз Кеторин натыкалась на фразы вроде «пришлось позвать Люсинду Грабс» или какую-нибудь Матильду, Ферену, Питера и ещё десятки имён, появлявшихся в разные времена, но объединённых фамилией Грабс.
Всё это натолкнуло Кеторин на один простой вывод: Марта Рудбриг-Грабс была ключом к магии. К свободной и сильной магии. Вот только как воспользоваться этим ключом, никто не знал, и даже в гримуарах и хрониках о подобном не писалось. А этот факт в свою очередь натолкнул Кеторин на два других вывода: либо в Шарпе было ещё одно закрытое крыло, о котором никто не знал — разве что Старейшины, — либо лет сто назад информация о Грабсах была кем-то целенаправлено уничтожена вместе с секретом их магии, потому как примерно в это время пропали любые упоминания фамилии «Грабс» из всевозможных источников.
