– Но если он заметит, что мы ему не доверяем, исчезнет последний шанс на спасение, – проговорила Валентина.

Укротительница хотела было ответить, но молодая женщина жестом остановила ее. Валентина поднялась на ноги.

– Да, это наш последний шанс, – произнесла она. – От этого зависит все: мое будущее, мое счастье. И днем, и ночью я думаю только об одном. Я много молюсь, и иногда мне кажется, что я добьюсь успеха и что я, молодая, неопытная, обману этих демонов... Вы решились, Морис?

– А что мне терять? – спросил узник, улыбнувшись.

– Тогда будьте готовы, – решительно промолвила Валентина. – Вам не придется ни разбивать кандалов, ни перепиливать прутьев. Нужно будет лишь последовать за тем или за той, кто появится здесь и скажет: «День настал!»

– Ведь это ответ на их пароль! – пробормотала побледневшая вдова.

– Когда это случится, – продолжала Валентина, – я буду здесь, поблизости, и если возникнет какая-то опасность, я разделю ее с тобой.

– Если ты надеешься его этим утешить... – попыталась вставить Леокадия.

– Еще пару слов, – перебила ее Валентина. – Чтобы выйти замуж, нужно иметь имя, а у меня его нет. То, которое я сейчас ношу, – не мое, я в этом уверена.

– Черт возьми! – завопила укротительница. – Вот что меня тревожит больше всего! На свадьбу мы потратим массу времени, а нам надо поскорее сматываться! Знаешь, куда бы я послала эту свадьбу? А теперь еще и имя! Какая разница, есть оно у тебя или нет! Когда речь идет о жизни...

Губы Валентины коснулись лба Мориса.

– Меня зовут мадемуазель д'Аркс, – чуть слышно произнесла она. – Я должна отомстить за своего отца и брата. Многие считают меня сумасшедшей. Возможно, они правы, потому что я взвалила на себя ношу, которая не по силам даже зрелому мужчине. Я не собираюсь бежать. Я буду сражаться. Мой муж обязан жизнью моему брату, Реми д'Арксу. Значит, Морис тоже обязан отплатить убийцам несчастного, и потому мы рискнем жизнью вместе. Я буду носить свое имя, и это произойдет раньше, чем вы думаете. Не пройдет и получаса, как я, во-первых, буду знать его наверняка и, во-вторых, смогу доказать, что имею законное право мстить!

Валентина выпрямилась. В эту минуту она была так прекрасна, что мамаша Лео и Морис испытывали сейчас только одно чувство: восхищение. Им обоим казалось, что лишь теперь они узнали эту удивительную девушку.

Однако внезапно выражение ее лица изменилось: в дверях снова показался тюремщик.

Пожав узнику руку, Валентина проговорила:

– До свидания, кузен! Тут матушка принесла вам всяких вкусных вещей. Надеюсь, это немного поддержит вас в трудную минуту. Идемте, матушка!

С этими словами Валентина вытолкнула ошеломленную мамашу Лео за дверь.

На пороге Валентина остановилась и прижала руку сначала к груди, а потом – к губам, словно посылая Морису в прощальном поцелуе свое сердце.

У ворот тюрьмы ждал фиакр. Валентина быстро осмотрелась по сторонам. Не увидев ничего подозрительного, она юркнула в карету.

Укротительница пожала плечами и сказала кучеру;

– Ну и молодежь пошла! Забираясь в фиакр, она добавила:

– Ну ты даешь! Лезешь вперед дамы! Надрать бы тебе уши!

«Причем – как следует!» – подумал кучер, который уже успел почти полюбить мамашу Лео.

– Вы правы, – прошептала Валентина, протягивая своей спутнице руку. – Я на миг забылась... К счастью, наш спектакль подходит к концу.

Открыв окно, она крикнула кучеру:

– Улица дю Май, дом номер три. Чем быстрее вы нас довезете, тем больше получите на чай.

– Значит, теперь командовать парадом будешь ты? – спросила вдова.

– Да, – ответила мадемуазель де Вилланове.

На этом их разговор закончился. Пару раз укротительница пыталась задавать Валентине какой-то вопрос, но молодая женщина упорно молчала. Казалось, она погрузилась в глубокие раздумья.

Вскоре фиакр подкатил к дому номер три по улице дю Май.

– Ты кого-то здесь знаешь? – спросила мамаша Лео. Госпожа Самайу удивленно посмотрела на Валентину.

– Что с тобой? – внезапно воскликнула она. – На тебе лица нет!

– Я была в этом доме лишь однажды, – ответила Валентина. – Я знала здесь одного человека... он был очень дорог мне.

Молодая женщина встала, чтобы выйти из коляски.

– Мне подождать тебя здесь или пойти с тобой? – снова спросила Леокадия. – Я нужна тебе?

– Не оставляйте меня, – тихо произнесла Валентина. – Мне дурно...

Вдова первой спрыгнула на мостовую и помогла выйти своей спутнице.

Консьерж был занят тем, что колол дрова для своей печки.

– Спросите у него, есть ли кто-нибудь в апартаментах Реми д'Аркса, – чуть слышно сказала Валентина.

Наконец-то укротительнице стало все ясно.

– Ага! – воскликнула она. – Теперь я не удивляюсь, почему ты так дрожишь. Признаться, ты меня здорово напугала!

– Скажите, пожалуйста, есть ли кто-нибудь у господина Реми д'Аркса? – обратилась вдова к консьержу.

Разогнувшись, тот хмуро посмотрел на нее и ответил:

– Там, где сейчас находится судебный следователь господин д'Аркс, едва хватает места ему самому.

– А его слуга Жермен? – прошептала Валентина.

– Господин Жермен – это другое дело, – произнес консьерж. – Его слуга только что зашел в дом... Я имею в виду слугу господина Жермена. Думаю, что он уже проснулся. Господин Жермен, я хочу сказать. После той истории ему часто наносят визиты, однако он ничуть не загордился. Поднимитесь на второй этаж. Только не звоните слишком долго: он не любит шума.

Валентина и мамаша Лео взбежали по лестнице. На их звонок в дверях появился лакей. Он носил траур.

Им даже ничего не пришлось объяснять. Как только слуга их увидел, он воскликнул:

– Входите, входите, мадам, и вы тоже, молодой человек. Вы опаздываете, месье ждет вас уже больше часа.

– Простите, мы у господина Жермена? – спросила Валентина, решив, что они не туда попали.

– Вы – в апартаментах господина Реми д'Аркса, – важно произнес лакей, – но вас действительно ждет господин Жермен.

Валентина и мамаша Лео вошли. Надо сказать, что дом номер три на улице дю Май не уступал самым изысканным зданиям в кварталах Сен-Жерменского предместья.

Наши героини, следуя за слугой, пересекли столовую и зал. Обе комнаты были обставлены строгой мебелью. Все здесь навевало грусть. Наконец укротительница и ее юная спутница очутились в рабочем кабинете Реми д'Аркса.

– Господин Жермен, к вам пришла дама с сыном, – объявил лакей.

Кабинет был таким же просторным, как и зал. Его окна выходили во двор, засаженный деревьями. Письменный стол, стулья и книжный шкаф – все было из черного дерева, полированная поверхность которого мерцала на фоне сумрачного бархата темных драпировок.

Возле письменного стола стояло кресло, в котором сидел старик в траурной ливрее. Лицо его было очень печальным.

Услышав слова слуги, он отложил бумаги, которые просматривал, и взглянул на посетительниц.

Мы говорим «посетительниц», поскольку этот человек, видно, сразу понял, что перед ним переодетая девушка. Он встал и взволнованно произнес:

– Мадемуазель д'Аркс, господин Реми, ваш брат и мой хозяин, приказал мне присматривать тут за всем до вашего прихода, а потом предоставить дом в ваше распоряжение.

Глаза Леокадии округлились. События приобретали совершенно фантастический оборот. Вдова подумала, что теперь ее уже ничто и никогда не удивит.

У укротительницы было такое чувство, что ее и Валентину подстерегает здесь какая-то таинственная опасность. Леокадии казалось, что даже воздух в доме отравлен дыханием Черных Мантий.

И все же вдова по-прежнему готова была вступить в бой с кем угодно.

Она стояла за спиной Валентины и, испытывая что-то вроде суеверного ужаса, разглядывала комнату, где умер защитник закона, которого сам закон не сумел защитить.

В отличие от своей спутницы, Валентина была абсолютна спокойна; во всяком случае, она казалась таковой.

Кивнув Жермену, Валентина направилась прямо к портрету, который стоял на мольберте.