– Знаете что, а ведь мы с ней похожи. Я тоже странный человек.

Он открыл табакерку, залез в нее указательным пальцем, извлек несколько крошек табаку и с удовольствием их понюхал.

Хотя укротительница не была особо искусна в дипломатии, для нее не прошла незамеченной эта сценка.

– Господин полковник прав, – сказала она. – Ведь он не хотел сказать о ней ничего плохого, я в этом уверена. У нее действительно странный характер, и она часто говорит такие вещи, которые для меня совершенно непонятны.

Однако вернемся к моей встрече с бедняжкой. – Мамаша Лео опять повернулась к маркизе. – Итак, она уснула, и на губах ее показалась ангельская улыбка. Мне почудилось, что она что-то шептала во сне. Я прислушалась и смогла разобрать слова: «Мы будем счастливы, мы поженимся... скоро... скоро...»

Мамаша Лео замолчала и взглянула на маркизу.

– Сударыня, я сделала все, что могла, – произнесла она.

– Вы просто восхитительны, – ответила госпожа д'Орнан. – Вы подарили нам надежду. Мы все благодарим вас.

– Скажите, ее сон может стать явью? – спросила Леокадия, понизив голос. – Может ли сбыться их мечта? Иными словами, дадите ли вы согласие на брак?

Несколько секунд маркиза молчала, а затем серьезно произнесла:

– У меня нет других детей, кроме нее – моей единственной племянницы. Она – мое самое дорогое сокровище. Мне кажется, я могу позволить ей все, что угодно... Думаю, если она потребует этого, я не буду ей возражать.

– Черт побери! – воскликнула мамаша Лео, всплеснув от радости руками. – Среди нас знать не в большом почете, но у вас, госпожа маркиза, – золотое сердце!

С этими словами она бросилась маркизе на шею, запечатлела на ее щеках два звучных поцелуя и тут же в смущении попятилась назад.

– Простите меня, пожалуйста, – пробормотала она. – Я не могла сдержаться.

Госпожа д'Орнан, смеясь, поправила прическу. Вконец расчувствовавшийся принц Сен-Луи шептал:

– О, народ! О, французский народ!

К нему подошли Самюэль, доктор права и барон де ля Перьер.

Только полковник Боццо не двинулся с места.

– Сударыня, теперь я ваша навеки, – с чувством произнесла укротительница. – За вас я пойду и в огонь, и в воду!

Она огляделась по сторонам. Черные Мантии не сводили с нее внимательных глаз. На секунду вдове стало не по себе, однако на ее лице ничего не отразилось. Сделав неуклюжий реверанс, она добавила:

– Разумеется, я готова послужить не только вам, но и всем остальным. Что нужно делать?

В этот момент послышалось покашливание полковника, которого не было видно за спинами его сообщников. Они тотчас же почтительно расступились.

– Спасибо, друзья, – проскрипел полковник Боццо,– я люблю видеть того, с кем разговариваю. К тому же голос у меня уже не тот, что у двадцатилетнего, и вы бы мне помешали. Это мне первому пришла в голову мысль пригласить нашу замечательную госпожу Самайу, и, с вашего позволения, именно я скажу, что ей следует делать.

Все молча поклонились.

– Я как раз собиралась просить вас об этом, потому что знаю: нет лучшего советчика, чем вы, – промолвила маркиза.

– На этой неделе начнет свою работу суд, – проговорил полковник, – так что надо действовать быстро. Скажите, сударыня, какие у вас планы на завтра?

– В любой день я в полном вашем распоряжении, – ответила вдова.

– Превосходно. Мы отыщем способ отблагодарить вас так, чтобы ваши дела не пострадали. Итак, завтра, как можно раньше, вы пойдете в кабинет следователя и попросите у Перрен-Шампена разрешение на посещение лейтенанта Мориса Паже, которого содержат в тюрьме Форс.

– А если следователь откажет? – спросила Леокадия, и в ее голосе прозвучала неуверенность.

– На этот счет не беспокойтесь, будет сделано все необходимое, чтобы отказа не последовало, – заверил ее полковник. – Следователь слывет человеком чрезвычайно ловким... Странно, что вас до сих пор не допросили.

– В другое время я уехала бы на край света, чтобы избежать этой встречи, – сказала укротительница. – Я не виновата в том, что не люблю судейских. Но на этот раз я сама пойду к нему. Если он станет меня допрашивать, я буду ему отвечать, а когда я добуду разрешение, я, конечно же, пойду к Морису и скажу ему... – Мамаша Лео растерялась. – Так что же я ему скажу?

– Примерно то же, что вы сказали Валентине, – подбодрил ее полковник. – Вы станете говорить с ним от ее имени, вы... Но зачем, спрашивается, я вас учу? Мы уже имели возможность оценить вас. Кроме того, мы знаем, что вы питаете глубокую привязанность к этому несчастному молодому человеку. Разумеется, вы не поверите, если мы скажем, будто тоже любим его. Господин Паже нам незнаком и сам по себе безразличен. Более того: если бы он не был нам нужен, чтобы спасти мадемуазель де Вилланове, мы предпочли бы и вовсе не вмешиваться в это дело. Однако мы любим Валентину, как вы любите Мориса; Валентина – последняя надежда нашей дорогой маркизы, и этого для нас вполне достаточно.

– Обожаю я разговаривать с откровенными людьми, – в голосе Леокадии звучала признательность. – Бедный парень должен поставить Богу свечку за то, что он дал ему таких покровителей.

– Вы будете красноречивы, – продолжал полковник, – мы не сомневаемся, что у вас это получится. Не забывайте об аргументе, который привел доктор Самюэль: «Жизнь Валентины в руках Мориса; он может воскресить ее, а может убить».

– Да, я это сказал и еще раз повторяю, потому что глубоко в этом убежден, – торжественно произнес Самюэль.

– Не беспокойтесь, – сказала вдова, – я не забуду ваших слов. Однако от себя я добавлю еще кое-что и госпожа д'Орнан могла бы подтвердить Морису, что я не кривлю душой. Я скажу, что он может надеяться на брак с Валентиной...

Внезапно она умолкла и взглянула на маркизу, которая прошептала:

– Будь что будет, я не откажусь от своих слов. У меня нет никого, кроме нее, и я хочу, чтобы она была счастлива.

– Значит, мы обо всем договорились! – воскликнула мамаша Лео. – Вы знаете, где меня найти, чтобы выслушать отчет о том, что я сделала. До завтра!

Маркиза встала и протянула ей руку.

– А где господин Констанс? – спросила укротительница.

– Он занят, – ответил доктор Самюэль.

– В таком случае давайте я провожу госпожу Самайу,– сказал барон де ля Перьер, выступая вперед.

– Что вы, что вы! – застеснялась укротительница. – Констанс – еще куда ни шло, но барон! Неужели вы боитесь, что я потеряюсь? Нет, так не годится. Если вы хотите, чтобы мы были друзьями, оставайтесь дома. Только выведите меня наружу, а то мне будет трудновато выбраться отсюда. Вскоре я окажусь на дороге Батай и там уже не заблужусь. А если мне встретятся какие-нибудь бродяги, то не они меня напугают, а я их.

Барон галантно предложил Леокадии руку, но она отказалась от его помощи и вышла первая.

– Сударыня, мне кажется, сегодня мы сделали очень важное дело, – обратился к госпоже д'Орнан полковник. – Хотите, я подвезу вас до вашего особняка? Я валюсь с ног от усталости.

Госпожа д'Орнан улыбнулась, и в улыбке ее читалась признательность.

– Вы – один из самых мудрых людей, которых я когда-либо встречала, – задумчиво произнесла она. – Если бы вы не глядели сейчас на меня и если бы я не знала, в каких удивительных авантюрах вам приходилось участвовать, я подумала бы, что я сплю.

– Мне кажется, что я тоже не простачок, – обиженно пробормотал господин де Сен-Луи.

– Да, конечно... Простите меня, дорогой принц... Вы поедете с нами? – предложила маркиза.

– Нет, – ответил тот, избегая смотреть на полковника, – мне нужно поговорить с господином де ля Перьером.

– А ко мне теперь относятся как к врачу, который, не зная, как вылечить больного, предложил ему приложиться к святым мощам или окунуться в чудотворный источник, – вступил в разговор доктор права. – С тех пор как я предложил устроить побег, госпожа маркиза даже не глядит в мою сторону.

– Вовсе нет. Раз уж это единственное средство... – начала было маркиза.