Любовь, которая стала для него всей жизнью, подверглась страшному унижению. В тот самый момент, когда чудом исчезла отделявшая его от счастья пропасть, в нем угас последний луч надежды на ответное чувство.

Его оскорбленная гордость пыталась взбунтоваться против этой любви, превратившейся в смертельную муку, но сама эта мука лишь подогревала чувство, раздавившее его своей мощью.

С наивным мужеством решившаяся на жертву Валентина повторила свой вопрос. Голос ее звучал по-прежнему спокойно и мягко.

Щеки Реми вспыхнули, глаза налились кровью, от негодования он никак не мог заговорить.

Его любовь окатило волной ненависти.

Красота Валентины, казавшаяся сейчас сверхчеловеческой, лишь усилила его пытку.

В нем закипало бешенство; страстное желание отомстить заставило наконец выдавить из себя ответ:

– Я согласен.

Валентина побледнела и, улыбнувшись, сказала:

– Я очень рада, значит, вы доверяете мне, благодарю вас.

– Когда свадьба? – грубо спросил Реми, не скрывая сарказма.

– Когда хотите, господин д'Аркс, – ответила Валентина, в первый раз опуская глаза.

– Чем раньше, тем лучше, не так ли? – сквозь стиснутые зубы процедил молодой судья.

– Я чем-то обидела вас, господин д'Аркс? Вы словно смеетесь надо мной или угрожаете мне?

Реми отер со лба пот.

– Смеюсь! – горько воскликнул он. – Я смеюсь над собой, это мое последнее утешение. А угрожать? Разве я посмею? Я – раб, а вы – королева.

Глядя на нее умоляющим взглядом, он добавил:

– Чрезмерные страдания делают человека жестоким. Вы разбили мое сердце, я хотел отплатить вам болью за боль.

Опечаленная Валентина молчала.

– Вы не умете лгать, – продолжал Реми д'Аркс. – Отвечайте: что кроется за вашим предложением?

– Ничего не кроется, – тихо ответила Валентина. – Как только я спасу любимого человека и отомщу за него, все будет кончено между ним и мной. Я все взвесила и обдумала, можете не сомневаться во мне.

– А чем вы собираетесь осчастливить нелюбимого человека... если, конечно, он согласится принять вашу жертву?

– Я обещаю ему верность – в настоящем, а в будущем...

Она заколебалась.

– Да, в будущем? – повторил Реми. Валентина медлила с ответом.

Он опустился перед ней на колени и заговорил с вернувшейся нежностью:

– Валентина! Валентина! Вы не похожи на других женщин, но ведь и я – не заурядный человек. Следуя светским правилам, я должен отказаться от вашего предложения, но какое мне дело до светских правил? Да и что может понимать свет в огромной неодолимой любви? Я пытался бороться, я положил на это столько усилий, но каждое мое усилие лишь увеличивало мою любовь. Я люблю вас несказанной любовью, кроме вас ничего не существует для меня ни на этом, ни на том свете. Я готов посвятить всю мою жизнь вашему счастью. Вы говорите о будущем, Валентина, и я постараюсь сделать вас счастливейшей женщиной на свете. Если вы меня полюбите, я достану вам луну с неба. Вы меня полюбите: любовь всегда призывает любовь. Сила моего чувства смягчит и тронет ваше сердце. Я согласен, но вступая в сделку, я сам себе ставлю условие: уважать ваше прошлое и ваше горе, быть вам до поры до времени только братом... я клянусь умереть возле вас с покорностью и смирением, если моя любовь не вызовет в вас ответного чувства.

На глаза Валентины навернулись слезы, она обрела наконец дар речи:

– Благодарю вас, господин д'Аркс.

Затем, внезапно сменив тон, она с улыбкой добавила:

– Значит, мы обручились, и я имею право попросить у вас свадебный подарок.

– Говорите! – обрадовался Реми. – Вы можете попросить невозможного.

Она заставила его подняться и сказала:

– Господин д'Аркс, я хочу видеть в последний раз Мориса.

На судью словно обрушилась глыба льда.

– Конечно, – с горечью заметил он, – этого надо было ожидать. Вы принимаете мой вызов и требуете невозможного.

Она повторила ласково, но очень настойчиво:

– Мне непременно надо увидеть Мориса.

Бледное лицо Реми исказилось; сдерживая распиравшее его бешенство, он негромко промолвил:

– Вы слишком хорошо знаете, что я ни в чем не могу отказать вам. Хорошо. Потом... завтра...

– Сегодня, – прервала его Валентина, – нынче же вечером.

– Но уже поздно! – вскричал Реми. – Это прямое нарушение инструкций, и я...

Она снова его прервала словами:

– Вы следователь, господин д'Аркс, вы имеете право видеться с обвиняемым в любое время дня и ночи.

Реми опустил голову, он задыхался от гнева. Помолчав немного, он рывком схватил лампу и сказал:

– В таком случае следуйте за мной!

Он направился к двери, и Валентина двинулась за ним. Когда они подошли к порогу кабинета, с губ его непроизвольно сорвались два слова: «невидимое оружие».

Валентина, взяв его за руку, промолвила:

– У вас кружится голова, господин д'Аркс, обопритесь на меня. Да, невидимое оружие ранило нас обоих. Еще не получив церковного благословения, мы уже неким фатальным образом связаны.

В ответ на негодующий взгляд Реми девушка пояснила:

– Я просмотрела те страницы, где подводится итог труда всей вашей жизни. Вы правильно поступили, сделав три экземпляра рукописи. Неведомо, кому здесь можно довериться. Я принесла вам свою исповедь, прочитайте ее обязательно. Вы убедитесь сами, что каждый из нас двоих знает лишь половину мрачной тайны, – вот почему и вас, и меня пыталось поразить «невидимое оружие».

Реми, искавший любого предлога уклониться от своего тяжкого обещания, остановился.

– В исповеди, что лежит на вашем столе, – продолжала говорить Валентина, – вы найдете объяснение моим словам. Знайте, что опасный источник, из которого вы черпали информацию, иссяк.

Я давно боюсь за вас, господин Реми д'Аркс, а теперь, когда я стала вашей должницей, стану бояться еще больше. Зная, насколько могущественна тайная ассоциация, которую вы выслеживаете, я решила посмотреть на исполнителя их...

– Вы виделись с Куатье?! – догадавшись, вскричал судья. – Вы!

– Я виделась с ним, а вы больше не увидитесь. Кровь, пролитая этой ночью...

– Значит, это был он!

– Да, – ответила Валентина, – если бы вы не защитили себя тремя экземплярами своего доклада, против вас не понадобилось бы невидимое оружие, хватило бы одного Куатье... Вы богаты, господин д'Аркс, но Куатье угрожает виселица, и сколь бы вы ни потратили, Черные Мантии знают, чем перекрыть вашу щедрость.

– Но объясните же... – начал было Реми.

– Идемте, – ответила Валентина, – все это ничего не добавляет к вашей уверенности в невиновности Мориса. Куатье исчез после выполнения задания, но об этом вы не очень-то жалеете, ибо он вам уже все сказал. Недостающие сведения – то, чего он знать не мог, – вы найдете в моих записках.

Обернувшись, она указала на стол, где остался лежать принесенный ею бумажный сверток, а затем увлекла Реми в коридор.

Как только дверь за ними закрылась, бесшумно отворилась другая дверь, та самая, из которой появлялся секретарь Преольт.

В кабинете следователя было полутемно, он освещался лишь слабеньким светом горевшего во дворе фонаря.

Вошли, крадучись, двое мужчин.

– Странная девочка! – произнес один из них. – Вертит им как хочет, а он только извивается, точно пескарь на сковородке. Не забыть бы вознаградить Джовано-Баттисту, слышишь?

– Мы играем с огнем, Отец, – ответил другой, – тут не очень подходящее место для болтовни, тут попахивает судом присяжных.

Говоря это, человек шарил рукой по столу и наконец натолкнулся на пакет, оставленный Валентиной.

– Нашел, – объявил он, – уходим... Но черт возьми, Отец, что вы собираетесь там делать?

Его компаньон, уже устроившийся в кресле Реми д'Аркса, воскликнул с хорошо нам знакомым старческим смешком:

– Эта плутовка стоит дюжин Куатье, ты не находишь, Приятель?.. Значит, наш дорогой Реми посылал за тобой во второе отделение?

– Надо бы обзавестись полсотней имен, – пожав плечами, ответил Лекок, – вдова Саману слишком болтлива. Может, нам и удастся выпутаться из этого дела, патрон, но все мы висим на волоске, и надо покончить с этим как можно скорее.