При виде Бурцева Зина проницательно усмехнулась, и это не обещало ничего хорошего.

– Что, Бурцев, жена за порог, и у тебя сразу дым коромыслом? – буравя соседа бесцеремонным взглядом, спросила Зина.

Бурцев решил на всякий случай держаться сдержанно и неопределенно – это лучше всего, если не помнишь, что было накануне.

– Ну и как? – поинтересовалась Зина. – Головка, небось, бо-бо, а денежки – тю-тю?

Бурцев философски поднял брови, вздохнул и развел руками. Потом прокашлялся:

– Ты же знаешь, Зин, я человек приличный. И сам терпеть не могу шума. Но ничего не поделаешь. Таков обычай: проводил жену в отпуск, напейся на радостях с друзьями.

Зина иронично покачала головой.

– Знаем, знаем, какой ты приличный! – сказала она. И спросила язвительно: – А как твой пингвин поживает?

«Е-мое! – неприятно удивился Бурцев. – А про пингвина-то она откуда знает?»

Он вопросительно посмотрел на Зину.

– Ты вчера на скамейке перед подъездом с ним в обнимку сидел, – пояснила Зина. – Свежим воздухом дышал.

Подошел лифт, и Зина, а за ней и Бурцев вошли внутрь.

– Молчишь? Эх ты! Вот и получается, что вы, мужики, бесполезный народ, – сказала соседка. – Даже если от вас и получится польза на копейку, то потом все равно выйдет убытку на три рубля.

– Почему именно на три? – деловито осведомился Бурцев.

– А потому! Вот на хрена, спрашивается, тебе пингвин? Зачем ты его купил?

Бурцев кашлянул.

– Как – зачем? Дочка давно какое-нибудь животное просит – вот и будет ей подарок.

– Ага! Рассказывай. О дочке он думал! Сдуру, небось, купил! По пьяни. Чтобы перед дружками покуражиться. А теперь сам не знаешь, куда его девать!

Бурцев хотел было возмутиться, но не нашел, что сказать. Настроение его заметно испортилось.

– Молчишь? То-то! И денег, наверное, за него, отдал – кучу! Жена на что-нибудь полезное копила, а ты все деньги на это чучело ахнул. Эх, жалко Татьяны твоей нет. А то была бы тебе сейчас картина Репина «Двадцать шесть бакинских комиссаров».

Бурцев промолчал. А что тут скажешь?

Бурцев почему-то вспомнил бывшего Зининого мужа – зубного техника по имени Тимур, миниатюрного и очень элегантного мужчину. Они с Зиной прожили вместе всего полгода. После чего Зина выставила мужа вон: она не смогла найти ему должного применения. Как оказалось, польза, которую она от него получала, не компенсировала неудобств, которые доставлял живущий рядом человек.

– Эх, Бурцев! Избаловала тебя жена. Моя бы воля… Бурцев почувствовал, что от голоса соседки у него

начинает болеть голова.

– Ты, Зин, за кого меня принимаешь? – опять прокашлявшись, спросил он. – Я тебе что – мальчик? Я, может быть, этого пингвина три месяца повсюду искал!

Он посмотрел Зине прямо в глаза.

– Ага! Рассказывай! – презрительно протянула Зина.

– Вот тебе и «ага»! Этот пингвин теперь на меня как папа Карло работать будет!

– Как это?

– Яйца мне будет нести!

Зинка хотела рассмеяться, но заглянула в честные глаза Бурцева и сдержалась.

– А зачем тебе яйца? – спросила она.

– А ты не знаешь? – снисходительно ответил Бурцев.

– Что?

– Сколько такой пингвин в зоомагазине стоит?

– Сколько?

– Как минимум восемьсот бакинских!

– Да иди ты!

– Век воли не видать! А при правильном рационе он четыре раза в год по три яйца сносит. В книжке написано. Вот и посчитай!

Зинка даже и перемножать не стала. И так видно, что большие деньги.

Она подозрительно прищурилась:

– И ты что же, купил своего пингвина за восемьсот долларов?

– Я по случаю. Дешевле, – скромно сказал Бурцев. Зинка хмыкнула, но, посмотрев в глаза Бурцеву, опять

задумалась.

– Пингвину холод нужен, – напомнила она.

– Зимой на балконе будет жить. А летом – в холодильнике! – пояснил Бурцев.

Зинка рассмеялась, но ее глаза продолжали пытливо ощупывать лицо Бурцева. Несмотря ни на что, Зина привыкла считать Бурцева человеком неглупым и оборотистым. А может, он правду говорит? В наше время чего только не бывает!

– Иди ты! Трепло! – проговорила она. – А как он яйца высиживать будет – тоже на балконе?

Бурцев хмыкнул.

– Ты чего, Зин, маленькая? Да за такие бабки отдельного человека можно нанять, чтоб яйца высиживал! Прямо у себя на квартире. Или вон, в моем гараже, на электропечке.

Зинка наконец расхохоталась.

– Ну, Бурцев! Ну ты и трепло! За дурочку меня считаешь, да?

Лифт остановился на первом этаже, и двери отворились.

Бурцев пропустил Зину вперед и вышел вслед за ней.

– Кстати… – заметил он. – Моя-то – того… На курорт уехала… Так ты, это… Заглядывай как-нибудь… на рюмку чаю…

– Ты что, Бурцев! Опух? – возмутилась Зинка. – За кого ты меня принимаешь! Я с мужьями своих подруг шашни не развожу! Это, если хочешь знать, вообще последнее дело…

Бурцев пожал плечами: как знаешь, дело твое.

Вообще-то он ничего особенного не имел в виду. И сделал предложение Зине больше из приличия. Мы ж не папуасы какие-нибудь – остаться наедине с молодой незамужней женщиной и ей совсем ничего не предложить!…

– Тем более мы соседи, – продолжала рассуждать вслух Зина. – А как сказал классик, где живешь, там не спи!

Бурцев хотел было поинтересоваться, какой это классик так сказал, но не успел. Они вышли на крыльцо, и Зина остановилась как вкопанная.

У подъезда стояла элегантная иностранная машина, небольшая, но новенькая, с иголочки. За рулем скучал шофер в костюме и при галстуке. В машине нарядно светилась лампочками и стрелками приборная доска и едва слышно работал двигатель. Видимо, водитель, дожидавшийся кого-то, прогревал салон.

– Это он новенькую ждет. Из восьмой квартиры, – понизив голос, сообщила Зина. Она подхватила Бурцева под руку и двинулась вперед, мимо автомобиля. – Помнишь, там ремонт с перепланировкой полгода делали, а потом продали за бешеные тысячи.

Бурцев кивнул.

Они миновали машину и повернули к выходу из двора.

Проходя мимо помойки, они с Зиной спугнули немолодую женщину в очень приличном когда-то пальто и дешевых кроссовках. Женщина задержалась у помойки, заметив люстру, выброшенную кем-то после ремонта. Но увидев проходящих Бурцева и Зину, она покраснела и заторопилась прочь.

– Я теперь про эту новенькую все знаю. От Вальки Филиппенко, – сообщила Зинка, не обращая внимания на женщину. – Ей все это мужик оставил.

– Кому? Вальке?

– Какой Вальке! Девчонке из восьмой квартиры!

– Что – это?

– Все! Квартиру, машину, мебель. Да еще денег в банк положил, чтобы она каждый месяц себе ни в чем не отказывала.

– Ну и что?

– Что-что! – передразнила Зина. – Девчонке-то еще только двадцать пять, а у нее уже все есть. Представляешь?

– А почему он ей все оставил? Помер, что ли?

– Бурцев! Ты что вчера, вообще все мозги пропил? Он не помер. Но они расстались. Другая его увела. Или он уехал куда… Не знаю. Но главное, что он ее перед расставанием полностью упаковал. Понял?

– Да.

– То-то! Скажи, повезло девчонке! Все – и сразу! Она машину пока водить сама не умеет, так к ней его шофер приезжает, когда нужно.

– А Валька Филиппенко откуда все это знает? – спросил Бурцев. Ему неприятны были Зинины слова. «И с такими экземплярами общается родная жена!» – думал он.

– Валька к ней ходила соль одолжить. Ну, соль, сам понимаешь, предлог. А ходила Валька для того, чтоб познакомиться.

– И что же, эта девушка твоей Филиппенко так прямо все и рассказала? Что ее мужик бросил, и все такое прочее, – не поверил Бурцев.

– А чего ей скрывать? Если мужик на нее так запал, что по полной программе раскошелился? А впрочем, не знаю. Может быть, Валька все это хитростью выведала. Она ведь знаешь какая! Что не выведает, то носом учует.

Бурцев кивнул. Он всегда подозрительно относился к этой Филиппенко. Улыбается, льстит, расстилается перед тобой, а у самой глаза узенькие, злые…