Пока разговор не зашел у нас о серьезных вещах, я спешу вручить Морите наш презент:

- Господин Морита, вчера на японском телевидении мне сделали подарок, о котором я мечтал все детство. Теперь Япония в моем сердце навсегда связана с Хатико. Мне хотелось, чтобы и в вашем сердце навсегда осталась память о нашей встрече. Не знаю, как дальше распорядится судьба, удастся ли нам еще увидеться. Очень на это надеюсь. Но пусть мой подарок согреет ваше сердце напоминает обо мне.

Из переноски извлекается пушистое чудо и с глубоким поклоном передается в руки нового хозяина. Морита принимает подарок, но по его лицу сразу невозможно сказать, доволен ли он. Мы с Соловьевым замираем в напряжении, все-таки идея с таким подарком была очень рискованной – можно ведь и нарваться на вежливое равнодушие. Но нет… Несколько секунд эти двое смотрят друг на друга, а потом котенок издает громкий писк, который ломает ситуацию. На лице Мориты проступает искренняя улыбка

- Какой красавец…! Это ведь настоящая русская порода?

- Сибирская – спешу уточнить я – равных ей в мире нет. Настоящая аборигенная порода из Сибири.

- Виктор… вы согрели мое сердце своим подарком, вам это удалось.

Я удостаиваюсь уважительного поклона и наконец-то выдыхаю. Краем глаза вижу, что и Николай Николаевич расслабился. Похоже, до конца в мою идею в МИДе не верили. Но все же решили рискнуть.

- Как его зовут?

- Он слишком маленький, у него еще нет имени.

- Тогда я сам назову его. Но у нас в Японии выбор имени – очень ответственное дело. Не стоит делать этот выбор в спешке. Надо посоветоваться с астрологом.

Да хоть с гадалкой-цыганкой!

Мы согласно склоняем головы, а новый подданный Страны Восходящего Солнца тем временем переходит в руки Сэдэо Тагути. Маленького пушистика уносят, Морита с улыбкой провожает его взглядом. Надеюсь, сибиряка здесь ждет счастливое будущее. Потом нам предлагают садиться, и начинаются переговоры.

Это я-то считал себя хитро продуманным?! Забудьте! Нет, меня, конечно, хвалили за эффективную рекламную компанию и благодарили за отлично проделанную работу. Но как-то так получилось, что потом инициатива в разговоре очень быстро перешла к Николаю Николаевичу. Дипломат приехал с целым пакетом предложений для корпорации Сони. А мне оставалось только внимательно прислушиваться к разговору двух умных людей и изредка подавать реплики, когда от меня это требовалось. В принципе, я готов был и вмешаться, если бы счел это необходимым, но предложения, привезенные из Москвы Соловьевым, были безупречно подготовлены. Даже сомнений нет, что готовили их не впопыхах на коленке, и скорее всего профессионалы из команды Косыгина. Дай бог здоровья Алексею Николаевичу!

Наконец, тема СП исчерпана, мэтры плавно переходят к Олимпиаде 80. Сомнения Мориты в готовности олимпийских объектов понятны – на Западе очень любят позлословить на эту тему. И тогда я с юношеской горячностью, которая мне простительна в силу возраста, бросаюсь на защиту чести своей страны. За последние месяцы ситуация ведь и правда кардинально поменялась. Особенно после того, как Романов зарядил всем ведомствам животворящего пинка под зад, и за дело взялся сам Щелоков.

Предлагаю Морите не верить предвзятым статьям в западной прессе, и во всем убедиться самому. Побывать в СССР с визитом и лично оценить состояние олимпийских объектов. Потом в качестве доказательства показываю японцу фотографии стадиона «Олимпийский» где в конце года предполагается провести концерты АББА. Я их прихватил, чтобы показать наглядно главе Сони масштаб предстоящего мероприятия. Морита с удивлением рассматривает громадный зал на тридцать тысяч человек, в котором уже заканчиваются отделочные работы.

- Теперь вы верите мне, что мероприятие будет по-настоящему грандиозным?

- И вы считаете, что сможете заполнять зрителями этот зал семь дней подряд?! – недоверчиво щурится японец

- Да хоть все десять или двадцать! – смеюсь я – Лишь бы у АББЫ здоровья хватило.

А у Щелокова денег - добавляю про себя.

- Виктор прав – поддерживает меня Соловьев – популярность у этих шведов в СССР такая, что стоит объявить об их приезде, и люди начнут съезжаться со всей страны. Вы бы видели, что творилось в декабре, когда в Москве выступали Бони М.

Морита удивленно качает головой, и я привожу убойный аргумент.

- Думаю, АББА скоро прекратит свое существование, тому есть масса причин и масса подтверждений. Хорошо если они хотя бы год еще продержатся. И артисты сами это прекрасно понимают. Поэтому у них есть желание поставить эффектную точку, уйти красиво, завершая свою карьеру. А у нас есть возможность предложить им для этого грандиозный по размеру крытый стадион, пригодный для концертов в любое время года, и неограниченное количество восторженных поклонников. Мы постараемся сделать эти гастроли незабываемыми для всех – и советских зрителей и самих АББА. Заодно покажем миру настоящую степень готовности наших Олимпийских объектов.

- А корпорация Сони?

- Вы войдете в историю, как генеральный спонсор последних гастролей этой легендарной группы. А заодно получите возможность окончательно на месте определиться: становиться ли вам спонсором Олимпиады 80.

Добиваю невинным предложением:

- Если договоримся хотя бы по спонсорству гастролей АББЫ, и вы, господин Морита – делаю уважительный поклон в сторону главы Сони - не будете против, то на это же время мы можем запланировать приезд в Москву Масутацу Оямы, и устроить показательные выступления японских каратистов школы Кёкусинкай в одном из новых спортивных объектов столицы. Сложится – тогда уже проведем более масштабные выступления уже в рамках Олимпиады. Пора выводить каратэ на новый уровень.

Понятно, что Акио Морите теперь нужно время на раздумья. Не в японской традиции разбрасываться пустыми обещаниями. Поэтому наши переговоры на этом этапе можно считать завершенными. Нам с главой Сони предстоит поездка на производство в окрестностях Токио, присутствие Соловьева там не требуется. Мало того – оно для меня еще и нежелательно, в силу того, что я хочу обсудить с Моритой некоторые щекотливые вопросы, не имеющие отношения ни к СП, ни к Олимпиаде.

Попрощавшись на выходе с Николаем Николаевичем, Морита приглашает меня в свой лимузин. Дождавшись пока я удобно устроюсь на заднем сиденье, глава Сони поднимает стекло, отделяющее нас от водителя. На мой удивленный взгляд он сдержанно улыбается

- Ты ведь хотел поговорить со мной наедине?

- Как вы догадались, Морита-сама?

- Ты молод, Виктор. Иногда твои мысли можно прочесть на твоем лице.

Упс… А я-то наивный думал, что владею своей мимикой идеально! Покерфейс и все такое… Нет, кажется, надо еще подучиться у японцев. А пока радостно киваю:

- Да, вы правы. У меня есть к вам серьезный разговор. Морита-сан, как лично вы представляете себе будущее Вокмана?

- Пока об этом трудно судить…

- А как бы вы отреагировали, если бы я сказал, что вы через пару-тройку лет он будет продаваться уже миллионами? Что Вокман завоюет не только Японию, но и весь мир?

- Я бы ответил тебе, что это очень смелый прогноз!

- Но так будет. И сомнений у вас быть не должно.

- Виктор, ты разве провидец?

Я смотрю прямо в глаза Морите и скромно улыбаюсь. Ничего не говорю, не отвожу взгляд. Молчу и улыбаюсь – пусть сам делает выводы. И сейчас вовсе не тот случай, когда младший должен отвести глаза первым. Да и не настолько уж я младше Мориты - ему всего-то 58, и он старше меня “прежнего” лишь на несколько лет.

- Вот как… - тихо говорит Морита и отводит взгляд.

Молча, достаю из кармана сложенный лист бумаги и вручаю его японцу.

- Что это?

- Это то, что встанет у вас на пути, стоит вам попытаться выйти с Вокманом на европейский или американский рынок.

Морита углубляется в чтение экспертного заключения, найденного в айфоне с разрешения Веверса и слегка подкорректированного. По мере чтения лицо его мрачнеет. Потом он решительно возвращает мне документ.