Бурцев ничего не сказал.

Странный человек эта Зина. Вроде бы все верно она говорит и о жизни рассуждает складно… А после разговора с ней Бурцев как-то… Короче, после разговора с ней у Бурцева всегда портилось настроение.

– И ведь самое обидное, что ее квартира в это время пустая стоит! – в сердцах сказал Зина. – Абсолютно пустая. И ко всему готовая. Водила бы мужика к себе и гужевались бы с ним там, пока у обоих рожи не потрескаются! Если потихоньку, так никто бы и не узнал! Как считаешь?

Бурцев никак не считал.

– А почему ее квартира пустая стоит? – спросил он.

– А ты что, не знаешь? Ну ты, Бурцев, даешь! Весь двор об этом говорит. Алкину квартиру парочка сладкая сняла для интимных встреч. Заезжают, голубки, время от времени… Проведут там пару часиков – и будь здоров – уедут! Так что квартира занята бывает максимум два часа и не каждый день. А кровь мне Алка портит круглые сутки семь дней в неделю!

Бурцев нахмурился. Ему вообще не нравился этот разговор.

То есть, с одной стороны, Бурцев все может понять. Не у всех складывается нормальная личная жизнь, чтобы там семья и все прочее, и очень часто человек в этом бывает не виноват – просто так получается. И что человеку в таком случае остается? Или рвать на себе волосы и есть себя поедом или сделать вид, что такая твоя жизнь – результат твоих убеждений, что если бы ты захотел – запросто мог бы устроиться как все, но тебе это не нужно, потому что это не соответствует твоим взглядам.

И дело даже не в самой Зине. В конце концов, твои взгляды – это твое личное дело. Но зачем же так активно их на каждом углу пропагандировать? Это, считал Бурцев, может быть опасно для подрастающего поколения. Рядом, в соседних квартирах, между прочим, невесты подрастают.

Зина между тем с интересом посмотрела на Бурцева и толкнула его локтем в бок.

– А ты что, правда, ничего не знаешь? У нас все разговоры только о них! Это то еще кино, Бурцев!

Хотя вокруг никого не было, Зина приблизилась лицо к уху Бурцева и понизила голос.

– Квартиру-то Алкину мадам сняла. Новая русская. Чтобы там встречаться с молодым любовником!

Зина посмотрела на Бурцева, желая оценить произведенный эффект.

– Ну и что? – мрачно спросил Бурцев.

– Как что! Ей уже за сорок, а ему только двадцать семь! Представляешь?

Бурцев пожал плечами: чего только в жизни не бывает. Зина даже махнула на него рукой: хватит, Бурцев, придуриваться, сам понимаешь, что это ни в какие ворота не лезет!

– Да ты ее, может быть, видел! Такая в шубке из стриженой норки. В джипе приезжает. Похожа на Аллу Пугачеву. Бизнес свой имеет… Йогуртами оптом торгует. Офис снимает в центре города – сотрудники, охрана, все дела… Мужиков в подчинении два десятка. Крутит ими как хочет! А одного вообще… К этому делу пристроила!…

Зина с удовольствием рассмеялась, как будто это не дама в норковой шубке, а она сама крутила двумя десятками мужиков, а одного вообще использовала на любовной почве.

Бурцев почувствовал, что ему захотелось стукнуть Зину чем-нибудь по голове.

– Но сама, между прочим, ничего… Незаносчивая… Алка пожаловалась, что осенью ходить не в чем, так та ей свое старое пальто отдала. А оно такое старое, что таких новых у Алки вообще никогда не было. Только на рукаве немного запачкано. Так это любая химчистка выведет. Представляешь?

– Он сам ее на джипе и привозит. Неужели не видел? У нас за ними все из-за занавесок наблюдают. Он такой красавец! На Тома Круза, артиста, похож. Небритый… волосы длинные… глаза горят. Короче, тот еще кобель… А Алка у мадам кое-что выведала. Этот красавец к ней вроде как шофером устроился, а уж потом…

Зина хихикнула.

– Тебе куда? – мрачно спросил Бурцев.

– Мне все равно куда! Моей барыньке опять кавалер звонил. Едет.

Они спустились с крыльца и направились к припаркованной у помойки машине Бурцева.

– Вот ты на ведре ржавом ездишь, – заметила Зина. – А мадам, между прочим, своему хахалю джип подарила! Ну тот, на котором они приезжают. Джип вроде как на нее был оформлен, а теперь на него… Понял? Так с вами теперь поступают! Захотела – джип подарила! Захотела – на фиг послала! – и Зина посмотрела на Бурцева свысока.

Бурцев промолчал.

– А вообще-то, джип, это она, конечно, зря! С вашим братом нужно строго: пришел, сделал свое дело и гуляй! Церемониться нечего. – Зина на некоторое время задумалась. – А джип – это она, видать, потому, что влюбилась… Как пить дать! – Зина неодобрительно покачала головой. – А вот это она зря! От этого добра не жди!

Бурцев подошел к своей машине и достал из кармана ключи.

– Не любишь ты мужиков, Зина… – заметил он.

– А за что вас любить?

– От нас, между прочим, тоже кое-какая польза есть, – хмыкнул Бурцев. – Например, дети от нас заводятся… И вообще. Без нас вам бы тоже… скучновато было…

– Не волнуйся! Не было бы!

Зина тряхнула головой и гордо направилась по двору в сторону проспекта.

«Почему после разговора с Зиной всегда такое ощущение, будто дерьма наелся, – думал Бурцев, выруливая с парковки. – Ну да Бог с ней, с Зиной.

Бурцев застал Айвазовского одного. Лучший друг стоял посреди комнаты, – круглолицый высокий и кудрявый, как композитор Бетховен, и держал в руках ружье не ружье, лук не лук – короче, этот самый арбалет.

У Бурцева даже что-то внутри екнуло при виде арбалета. Он оказался небольшим, сантиметров семьдесят. С лакированным прикладом из дорогого дерева, с зубчатым механизмом для натягивания тетивы, стальной пластиной и самой тетивой толщиной в мизинец. А главное, было в нем что-то такое… Трудно даже выразить… Веяло от него чем-то романтическим и веселым, чем-то из детства, из романов Дюма – мушкетерами, шпагами, дуэлями, храбрыми друзьями, преданными слугами и графиней де Монсоро.

Айвазовский, довольный произведенным эффектом, повертел в руках новую игрушку.

– Что скажешь? Вещь? – гордо сказал Айвазовский.

– Вещь, – согласился Бурцев.

Айвазовский тронул большим пальцем желтоватую тетиву.

– Бычьи жилы, – важно заметил Айвазовский. – Синтетика не держит нужное натяжение.

Бурцев кивнул. Игрушка игрушкой, но сразу видно, что нешуточное оружие. Из такого засветишь кому-нибудь между глаз – мало не покажется.

– А стрелы из кедра. Со специальной балансировкой, – добавил Айвазовский.

Он переложил арбалет в левую руку, упер его луком в пол, а правой начал крутить маленькую ручку сбоку. Застрекотал латунный храповичок, миниатюрный червяк двинул встроенную в ложе рейку, и тетива, зацепленная специальным крючком, начала постепенно натягиваться. Не вкладывая стрелу, Айвазовский нажал на спуск, и тетива со страшным звуком выстрелила.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru